Спецгруппа "Нечисть". Экспансия - Александр Ищук

– Какой холодильник?! – не понял Димон, а потом вспомнил про старый анекдот и рассмеялся. – Ну, зная Коваля, я могу поверить, что написано было именно про холодильник.

– Нет, – разочаровал его я. – Там было написано, что так будет с каждым партизаном.

– И много он народу ослепил?

– Четыре партизанских группы численностью около сотни человек.

– Этого хватило, чтобы партизаны исчезли?

– В нашем секторе ответственности деятельность группы Коваля и моей привела к тому, что партизаны закончились через месяц.

– А ты как делал? – поинтересовался Загребин. – Будённый – это же командир Первой конной в Гражданскую войну?

– Он, – подтвердил я. Видя, что Димка не отстанет, решил рассказать: – Его, Будённого, в Туркестан отправили. Басмачей истреблять. И встала перед ним тяжёлая задача: как их усмирить, если днём – это мирные крестьяне, а ночью – басмачи? Два месяца думал. А на третий, после очередного налета, пошёл по следам банды. Следы привели в кишлак. И он, руководствуясь революционным правосознанием, стёр этот кишлак с лица земли. И начал делать так каждый раз после налета басмачей. Через месяц они как-то сами собой перевелись.

– Действенно, – согласился он. – А ты?

– А я, после первой атаки партизан, пошёл по их следу, который вывел нас к небольшому хутору. Мы переоделись во всё натовское, натянули маски на морды и подожгли хутор из огнеметов. Население, естественно, ломанулось тушить, но попало под наш огонь. Сгорел хутор. А выжившему населению мы сообщили, что сожгли этот хутор за то, что в нем укрылись партизаны.

– Они действительно были там? – уточнил Димка.

– А пёс их знает. Прошли через этот хутор они точно. Спустя сутки мы сожгли уже деревню. При этом мы не спрашивали: есть ли там партизаны или нет. Не просили их выдать или показать, куда они ушли. Подходили и тупо поджигали. Как и в прошлый раз, после пожара – политинформация. После того как мы попытались поджечь окраину какого-то районного центра, поползли слухи, что населённые пункты тупо уничтожаются просто за проход партизанских групп. Соответственно, аборигены начали отгонять от своих деревень своих же партизан. А тех, кто состоял в партизанских отрядах или им помогал, – стали в массовом порядке за вознаграждение сдавать оккупационным властям. А теперь поставь себя на место аборигенов: на их партизан мало того что охотятся, так после поимки ещё и глаз лишают. Слепому деваться некуда – только топать домой и вешаться грузом на шею семьи. Они и так, считай, на грани нищеты жили. А тут такой «подарок» от борца за свободу. Но это волновало только тех, чьи родичи бегали по лесам. Их соседей волновало другое – что партизан придёт на побывку домой, а по его следу подтянутся какие-то каратели в натовской форме и сожгут к чертям всю деревню.

– И чем всё кончилось?

– На освобожденной нашими войсками территории – или на оккупированной нашими войсками территории, кому как нравится, – партизанская война прекратилась, не успев толком начаться. Более того, после оккупации остатков Болгарии там тоже не оказалось партизан. Только голодающее, но вежливо улыбающееся местное население.

– Вас наградили?

– Два раза наградили… Официально нас там не было. Только Лёха получил прозвище Болгаробоец.

– Знаешь, Бармалей, – потер нос Загребин, – мы всегда думали, что по части кровожадности ты – абсолютный лидер. Однако выясняется, что Коваль – тот ещё кровопийца!

– Не расстраивайся, – подначил его я, – пройдёт ещё полгода, и ты будешь таким же, как мы.

Возразить он не успел, так как вернулся Коваль:

– Барон велел «Уралу» топать в разведку.

– Трупы будем прятать? – спросил Загребин.

– Смысла нет, – Коваль посмотрел на безвинно убиенных снайперш и пояснил: – Сашка так наследил, что проще их в естестве оставить. В назидание другим.

– Ми-ми-ми…

– Минировать будем, – не дожидаясь окончания Ленькиного вопроса, распорядился Коваль. – Остальные, пеленаем пленных и через пятнадцать минут выдвигаемся домой. Бармалей, ты прикрываешь.

«Север», ищите десантуру и аккуратно им обозначьте наше движение. Ещё стрелять начнут…

К четырем утра, подобрав поседевших от страха десантников и благополучно миновав линию фронта, наша толпа разделилась. Мы потопали к загадочному строению, а «Закат», «Север» и десантура на базу, сдавать трофеи. Искомое строение нашли довольно быстро. Заброшенный католический, а может и протестантский, храм. Не силен я в архитектуре. Ещё примерно с час шастали вокруг него, проводя разведку. Судя по всему, к заброшенной церквухе уже давно никто не приближался.

– Санек, как на грех, это церковь, – задумчиво пробубнил Марсель, очередной раз рассматривая ее в бинокль.

– А ты наблюдательный, – поддел я его.

– Тебя это не смущает?

– Почему меня это должно смущать?

– Ну, если начнется карусель – внутри церкви будем биться…

– Марся, друг мой, ты помнишь, что сказал нам монах тогда, в Сербии?

* * *

В Златиборе это было, что в Центральной Сербии.

Прямо на марше, при переброске из района дислокации, нас остановили СМЕРШи. Полагая, что красная фуражка и корочка с золочеными буквами даёт основание припухшему капитану фронтовой контрразведки командовать всеми и вся, указанный офицерик лениво распорядился:

– Так, мабутеи, сейчас сворачиваете направо и пилите до нашего блокпоста. Там вам скажут что делать.

Я затоптал окурок, удивлённо поглядел на стоящее передо мной недоразумение и сообщил:

– У нас приказ: до двадцати часов быть в заданной точке вселенной. Поэтому, извини, капитан, мы едем дальше.

– Так, мабутей, – повысил голос собеседник, – я не понял – ты глухой?!

– Я похож на глухого?

– Нет, – начал орать капитан, – ты глухой или тупой?! Тебе, капитан, погоны не дороги или башка тупая?!

Со стороны бэтээра, где сидели мои парни, послышались множественные звуки передергиваемых затворов.

– Капитан, – сплюнул я ему под ноги, – ты не ори. У нас есть приказ от нашего генерала. Для выполнения оного мы пойдем на всё. И смерть тылового козла в красной фуражке станет заурядным событием в цепи множества славных дел, совершенных нами до этого. Поэтому, пока мы тебя не прикопали вместе с твоей машиной в ближайшем лесу, будь ласков, уйди с дороги…

– Что-о-о-о-о-о?! – ошпаренным поросенком завизжал смершевец. – Да я… тебя… урода… да я… твоего генерала…

Боковая створка броневика открылась, и в проёме показалась заспанная морда Барона. Он любил ездить с нами в тылу. Ностальгировал по ушедшей юности. Барон оценил диспозицию, а потом скомандовал внутрь машины:

– Петрович, просыпайся. На наших пацанов СМЕРШ наехал.