Слуга Империи - Раймонд Фейст

Джиро отвесил издевательски безукоризненный поклон.

— Добро пожаловать на землю Акомы, — без особого выражения произнесла Мара. Ее приветствие было кратким в знак неодобрения того обстоятельства, что сын Анасати привел с собой намного больше воинов, чем предписывали правила вежливости. Более высокое положение позволило ей замолчать в ожидании, чтобы гость сам начал светскую беседу. Однако Джиро тоже тянул время, надеясь, что Мара нарушит правила и первой задаст вопрос о его здоровье.

Наконец он сдался:

— В добром ли ты здравии, госпожа?

Мара коротко кивнула:

— Благодарю, я в добром здравии. А ты в добром ли здравии, Джиро?

Молодой гость улыбнулся, но его глаза оставались холодными, как у змеи.

— Я также в добром здравии, как и мой отец, приславший меня к тебе. — Он как бы невзначай взялся за ножны кинжала, притороченные к поясу. — Рад видеть тебя, Мара. Ты еще больше похорошела: материнство пошло тебе на пользу. Невыносимо думать, что такая прелестная женщина так рано овдовела. Это несправедливо.

Его слова, произнесенные безупречно вежливым тоном, звучали почти оскорбительно. Стало ясно, что Джиро явился в Акому отнюдь не с целью примирения. Мара отметила, что такая манера была бы уместной при встрече верховного правителя и ничтожного вассала. Она подобрала складки платья и без лишних слов направилась к дверям; Джиро не оставалось ничего другого, как покорно следовать за ней. Если дать ему волю, сказала себе властительница, он, чего доброго, превратно истолкует ее гостеприимство. Текума наверняка поручил своему сынку вынюхивать любые мелочи, и Мара вовсе не собиралась оставлять гостя на ночлег.

В парадном зале уже были поданы кушанья и напитки. Мара уселась на возвышение, указала Накойе на место справа от себя, а Джайкену разрешила — к его несказанному облегчению — покинуть почтенное общество. Только после этого она жестом пригласила Джиро сесть напротив нее, тем самым признавая в нем равного. Поскольку гостю была оказана такая любезность, ему пришлось смириться с тем, что почетный караул во главе с Тасидо оказался у него за спиной. Ведь офицеры выстраивались на возвышении позади господского места только в тех случаях, когда в доме велись переговоры с врагами. Сейчас дело обстояло несколько иначе, и телохранители Джиро волей-неволей остались стоять у дверей. Особо доверенный слуга Мары подал Джиро чашу для омовения пальцев и мягкое полотенце, а затем почтительно осведомился, какие напитки предпочитает вельможный посетитель. Вся церемония была задумана с таким расчетом, чтобы не дать Джиро ни малейшей возможности перехватить инициативу. Властительница Акомы заговорила:

— Чтобы утешить вдову своего брата, не обязательно приводить с собою целый гарнизон; отсюда я заключаю, что отец прислал тебя сюда с важным поручением. Это так?

У Джиро напрягся каждый мускул, однако он совладал с собой и посмотрел Маре прямо в глаза. У нее замерло сердце — так он стал похож на своего покойного брата, которого пришлось принести в жертву ради возвышения Акомы. Но главное — его злой, холодный взгляд, более откровенный, чем допускали цуранские обычаи, красноречиво свидетельствовал, каким образом Джиро мог бы «утешить» невестку, будь на то его воля.

Мара похолодела. Заметив, как Накойя поджала бескровные губы, она поняла, что совершила ошибку, недооценив врага. Он клокотал ненавистью и просто выжидал удобного случая, чтобы расправиться со своей жертвой — ничуть не сомневаясь в победе.

— Не хотелось бы верить слухам о любовных пристрастиях моей госпожи, проявившихся после кончины ее благородного супруга, — отчеканил Джиро, чтобы это слышали даже слуги, стоящие у дверей. — На твой вопрос отвечу: да, это так, я действительно прервал важные торговые дела в Сулан-Ку, чтобы передать тебе сообщение от моего отца. У него есть сведения, что кое-кто из членов Совета замышляет покушение на его внука Айяки. Отец счел нужным предупредить тебя, как регентшу наследника Акомы.

— Уж больно это туманно, — вмешалась Накойя на правах почтенной наставницы, которая на своем веку перевидала много глупостей, творимых молодыми. — Анасати и Акома должны равно оберегать наследника Айяки. Будь милостив, объясни получше.

Джиро опустил глаза и лишь этим выдал свою досаду.

— Объясняю вам, дражайшая властительница и первая советница, что заговорщики не посвящают моего отца в свои планы. Даже его союзники не говорили с ним в открытую — видимо, им хорошо заплатили за молчание. Но у него повсюду есть глаза и уши, благодаря чему он узнал, что семейства, близкие к Минванаби, не раз собирались для тайных переговоров. Кое-кто из клана Омекан рассыпался в похвалах Десио, который твердо противостоит Акоме. Короче говоря, у тебя почти не осталось сторонников в Высшем Совете.

Мара дала знак слуге унести поднос с яствами, которые так и остались нетронутыми. Она предвидела недовольство Джайкена, который не выносил, когда лучшие припасы шли в расход, но не хотела отвлекаться на еду. Джиро без зазрения совести стрелял глазами по сторонам, рассматривая убранство зала, одежду слуг и вооружение стражников, — так полководец изучает расположение вражеских войск перед решительным броском. Не в пример своему старшему брату Халеско, который всегда шел напролом, Джиро действовал более тонко и осмотрительно, хотя всегда помнил о собственной выгоде. Мара пока не могла разобраться, говорит ли он правду или преувеличивает опасность, чтобы ее запугать.

— В общих чертах это мне известно, Джиро. — Мара решила прощупать почву.

— Не думаю, что тебя оторвали от важных дел только ради того, чтобы сообщить мне эти расплывчатые сведения. Их мог бы передать доверенный посланник.

Джиро не растерялся.

— Это сугубо семейное дело, — ответил он. — Мой отец просил подчеркнуть, что заговор, который зреет внутри Совета, основан на безошибочных расчетах и скрыт от постороннего глаза. Отправить к тебе гонца значило бы выдать себя с головой. Если нанимать посланника по особым поручениям через гильдию курьеров, то счетовод сделает об этом запись в книгах. Десио платит учетчикам всех гильдий Сулан-Ку, чтобы иметь доступ к их реестрам. Конечно, у Анасати есть личные посланники, но любое их перемещение вызывает повышенный интерес. А вот если дядюшка заехал проведать осиротевшего племянника, — со скрытой иронией заключил Джиро, — это ни у кого не вызовет подозрений.

— Да ведь дядюшка-то бросил важные дела, чтоб только проведать трехлетнего мальчонку, — с деликатной настойчивостью заметила Накойя.

Джиро даже не покраснел.

— Первая советница вдовы моего брата, по-видимому, забывает, что нам не время сводить какие-то счеты. Пусть Десио считает, что у нас есть свои маленькие тайны. — Он в упор посмотрел на Мару, и в его взгляде читалась похоть, смешанная с ненавистью.

Мара выдержала его взгляд. Покойный Бантокапи в родительском доме был последышем; на его воспитание всегда смотрели сквозь пальцы, что в конечном счете и предрешило его бесславную долю. Конечно, властительнице не делало чести, что она воспользовалась его неудовлетворенными желаниями и буйным нравом, но она по крайней мере не снимала с себя вины за его гибель.