Занимательная история. Выпуск 1 - Андрей Гоголев

Скажу прямо: перед Джоном Ло отечественный шулер г-н Мавроди выглядит бледно. Но как же богата Русская земля на таланты, в том числе и на криминальные: тот же Джон Ло – это сопливый мальчик по сравнению с авторами аферы фантиков ГКО-ОФЗ в России конца XX века, так «талантливо» развивших идеи шустрого скотта!

У. Боннер, Э. Уиггин

Джон Ло и его аферы (изложение похождений в незначительной редакции. – А. Г.)

В 1694 году на площади Блумсберн в Лондоне был смертельно ранен некто Эдвард Бо Уилсон. Убийцу нашли и приговорили к смертной казни, но тот сумел бежать. И понятно, почему это ему удалось: убийство было совершено по заказу короля Вильгельма III в расчёте избавить свою любовницу Элизабет Вильерс от чрезмерно любознательного Уилсона. Так началась европейская одиссея Джона Ло; в игорных домах Брюсселя, Женевы и т. д. он довёл своё киллерское вознаграждение до 1,6 млн ливров; к нему пришла известность повесы, игрока, бабника и человека с беспримерными амбициями…

Прибыв во Францию, шотландец подвизался у регента малолетнего Людовика XV (Филиппа II) решить «задачку» снижения бремени казны в 3 млрд ливров печального наследия Короля-Солнца.

Уточним: налоговые сборы тогда не превышали во Франции 145 млн ливров, государство было на грани катастрофы. Но туповатый король, напрочь забыв прежние «заслуги» афериста и убийцы, в частности провал к тому времени его идефикс возрождения экономики Шотландии после её неудачной Ост-Индской компании 1703 года[31], воспылал к нему неуёмным доверием.

И вот уже 5 мая 1716 года шустрый скотт основал в Париже акционерное общество Banque Générale с капиталом в 6 млн ливров, которым и были впервые эмитированы бумажные фантики (акции) под государственные гарантии их обмена на монеты с целью скупки государственного внутреннего долга под мифический Миссисипский проект (якобы Эльдорадо в Луизиане, принадлежавшей тогда Франции).

При этом Ло, на самом деле ничего принципиально нового не придумал. Подобный эксперимент был (якобы) проведён ещё в X веке в Китае, и тогда он окончился тем же, чем и в Шотландии, и во Франции, и в Германии, а потом и в России: галопирующей инфляцией и полным крахом финансовой системы.

Сам же «обеспечительный проект» Ло заключался в том, чтобы добиться права монопольной торговли на реке Миссисипи, и под этот проект Компании Индий были переданы все владения конкурентов (других Компаний), монопольные права на торговлю табаком, а также право чеканить королевскую монету. То есть в одном «кулаке» были собраны почти все имевшиеся ресурсы страны. По сути, Джон Ло организовал первый в мире Центральный банк с монопольным правом эмиссионного центра.

Подписчиков акций Компании оказалось в шесть раз больше самих акций. Понятно, что их рыночная стоимость стала расти как на дрожжах. Желающих купить фантики прибавлялось с каждым днём – кто же не хочет на халяву стать богатым! Например, один заболевший спекулянт послал слугу продать 250 акций по 8 000 ливров. К тому времени, когда тот добрался до рынка, цена поднялась до 10 тысяч. Он продал акции, вернул хозяину его 2 млн ливров, а с пятьюстами тысячами исчез.

В последующие 4 года страна стала аж лосниться от довольства, утопая в роскоши (Именно это называется экономическим ростом? И как же это похоже на российское «нефтяное изобилие» и игры с ГКО!). Только за один 1719 год было вброшено на рынок 1 млрд новых банкнот, чем общая денежная масса увеличилась в 16 раз (sic!). Именно тогда новоявленных богатеев – биржевых спекулянтов («новых французов») потомственные аристократы стали презрительно называть миллионерами.

Реально же в Луизиане ничего не происходило, и самые прозорливые своевременно распознали химеру. Ключевую роль в этой истории сыграл принц де Конти – отпрыск ветви Бурбонов, который в 1697 году был тайно отправлен в Польшу (по кончине короля Яна Собесского) чтобы стать там королём. Но на трон Польши был выбран саксонский курфюст Август, и принц де Конти вернулся обратно ни с чем. Однако он не бедствовал, «получая из казны 20 000 ефимков годового доходу» и, по сообщению русского посла А. А. Матвеева, его «всенародно любят больши всех из крови королевской».

Именно умняшку де Конти и насторожил отказ Ло продать ему очередной выпуск акций Компании Индий до такой степени, что он, собрав тут же на двух телегах все бумажные банкноты, предъявил их Banque Générale для обмена на гарантировавшиеся государством монеты (банк уже был переназван к тому времени для солидности в Banque Royale – Королевский Банк, заручившись тем официальной монаршией «крышей»). Получив своё (успел!!!), де Конти молниеносно вывез весь свой «скарб» за рубежи отечества…

Кстати: много лет спустя, но в той же фазе некоего цикла развития этносистемы, почти тот же «трюк» повторил мужественный Шаль де Голль. Он погрузил на пароход все фантики США, ходившие во Франции, с требованием к Америке обеспечить эту гору долларов золотом, чего единственный в мире и добился… но с плачевным для себя лично итогом потом: американцы через несколько лет просто вывернули руки французам, устроив им «цветную революцию». Гордость нации, Шарль де Голль был свергнут, а все последующие попытки прихода к власти его потенциальных последователей и во Франции, и где-либо ещё в Европе американцы просто блокировали в зародыше, организовав свою собственную службу «Отдела кадров» в Европе по подбору VIP. А чтобы впредь не искушать судьбу! Да и обходятся усилия по подбору персонала, надо сказать, дешевле. Но вернёмся во Францию XVIII века.

Так с подачи де Конти начал трещать по швам весь Миссисипский проект, приведя к краху всей государственной экономики уже к ноябрю 1720 года…

В итоге психика французов была настолько подорвана самой идеей организации банков в форме акционерных кампаний, что они и до сих пор предпочитают избегать в своём языке термин banque, используя для означения этих контор термин «кредитное общество» – Credit National, Credit Lyonnais…

Но французская (в отличие от русской – см. далее) власть хоть и не сразу, но все ж таки достала своего казнокрада в Венеции, где тот спрятался: в 1729 году в описи имущества Джона Ло значился 81 ящик с картинами (Тициан, Рафаэль, Веронезе, Леонардо…), скульптурами (Микеланджело), музыкальными инструментами. Всё это было возвращено в страну.

Через восемь дней после царского (Алексея Романова. – А. Г.) бракосочетания боярин Борис Иванович Морозов справил свадьбу с сестрою молодой великой княгини (С Анной Милославской, младшей сестрой. – А. Г.) и стал, следовательно, свояком его царского величества…