Пока сияют звезды - Марина Серова

Сынок-то каков, а? К стене приперли — соучастник всю правду рассказал, а он и тут умеет вывернуться. С девушкой был… видали мы таких.

Чего же было удивляться, что Лагутин пошел у него на поводу. Ведь до сих пор мне так и неизвестно, что же именно там такое случилось, чем Вадим мучил, по словам Валерия, свою мать. Может, совсем не такие уж и зверские были эти мучения. Может, такими страшными они стали благодаря рассказу Сергея?

Да, несомненно, Сергей Сарычев мог внушить окружающим то, что ему хотелось. Обладая и обаянием, и даром убеждения, он чуть было мне самой не внушил, что это на него, бедного и несчастного, ведется охота. Что уж говорить о родном отце. Конечно, он сможет убедить его в чем угодно.

Но моя задача — докопаться до истины. Что угодно меня не устраивало. Поэтому, преисполненная решимости завтра же все выяснить, я отправилась спать.

На следующее утро без четверти девять я уже сидела в своей машине, припаркованной возле кладбищенской сторожки. На этот раз я, кажется впервые за все время расследования, была по полной программе оснащена техническими средствами.

Во-первых, я посчитала, что совсем не лишним будет мне для такого случая вооружиться, и взяла пистолет. Во-вторых, в кармане у меня был спрятан портативный диктофон, который включался в любой момент незаметным движением руки. Ну и в-третьих, я, хотя и ни минуты не сомневалась в профессионализме сотрудников Кирьянова, захватила пару наручников.

Подождав несколько минут, я увидела, что двое молодых мужчин, рассеянно оглядывающихся по сторонам, заметили мою машину и двинулись по направлению к ней.

— Вы Татьяна? Мы от Владимира Сергеевича.

— Очень хорошо. Садитесь в машину.

Когда мои пассажиры уселись, я развернулась и поехала к выходу с кладбища по направлению к заброшенным садовым участкам. Я не знала, когда появятся те, кого я ожидаю, поэтому хотела пораньше убраться со своей «девяткой» с видного места. Помощники Кири меня нашли, и больше мне незачем было торчать на кладбище. Конечно, Лагутину все равно, но Сергею моя машина известна, и если он увидит ее, то, разумеется, вся моя операция провалится.

Завернув в один из проулков и припарковавшись в тени деревьев, я заглушила мотор.

— Здесь будем ждать? — спросил один из парней.

— Нет, ребята, ждать будем у могилы, я покажу, возле какой, но ждать так, как будто вас здесь нет.

— Понятно.

— Там есть кустики, в случае чего за ними можно схорониться, но засаду устраивать тоже не следует. Лучше всего прогуливайтесь где-нибудь неподалеку, памятники осмотрите… ну и все в таком роде. Чтобы из толпы не выделяться. А в кустиках, наверное, мне самой придется сидеть, мне светиться никак нельзя. Что касается наблюдения за могилой: вам нужно ждать, пока возле нее не окажутся два человека. А дальше следите за мной. Если я махну рукой, то это будет означать, что необходимо со всех ног бросаться и вязать обоих. Если же никаких знаков не последует, значит, ждем. Вполне возможно, что придется вести их, так что к этому вы тоже должны подготовиться.

— Они вооружены?

— Чего не знаю, того не знаю. Один-то точно без оружия, а вот от второго всего чего угодно можно ожидать.

— А как узнать — от которого?

— А вот тот, что потрезвее да помоложе, от того и ожидайте.

— Понятно.

— Ну что, есть еще вопросы?

— Больше нет.

Мы вышли из машины, и я очень скоро нашла могилу Ирины Петровны Лагутиной. Показав ее помощникам, я снова села на скамеечку возле соседней могилы, где сидела и в прошлый раз, а парни Кирьянова отправились разгуливать среди памятников, то и дело посматривая в мою сторону.

Однако на сей раз ждать пришлось недолго.

В очередной раз обегая глазами окрестность, я увидела на некотором расстоянии Сергея Сарычева.

Моментально отвернувшись, я поднялась со скамейки и, стараясь двигаться медленным шагом, направилась подальше от могилы Лагутиной, в ту сторону, где прогуливались мои ребята.

— Вон там, у памятника, видите, один появился? — спросила я полушепотом.

— Угу, — так же заговорщицки отвечали мне парни.

— Он меня знает, так что я сейчас не могу сидеть там. Пока второй не появится, он будет глазеть по сторонам и может меня заметить. Так что я пока отвалю куда-нибудь подальше, а вы — глаз не спускайте.

— Ясно.

Я уходила дальше в противоположную от могилы сторону, боясь даже в мыслях предположить, что операция, так тщательно подготовленная, может провалиться по моей же вине.

Сотрудники, присланные Кирьяновым, не упустят Сергея из виду, об этом я могла не беспокоиться. Да он и сам не уйдет, по крайней мере до тех пор, пока не встретится с Лагутиным. А до того времени мне лучше погулять.

И я гуляла. Гуляла уже на довольно солидном расстоянии от своих помощников и уж тем более далеко от памятника, возле которого находился сейчас Сергей. Время от времени я вопросительно поглядывала на парней, не подадут ли они какой-нибудь знак, и вот один из них наконец слегка кивнул головой в сторону могилы Лагутиной. Похоже, все фигуранты были в сборе.

Стараясь не делать резких движений и в то же время понимая, что чем раньше я окажусь в своих заветных кустах сирени, тем больше узнаю, я стала двигаться в нужном мне направлении. Когда Сергей и Валерий оказались в поле моего зрения, я увидела, что они оба сидят на лавочке возле памятника и сосредоточенно беседуют о чем-то, склонившись друг к другу. По сторонам они не смотрели, и это дало мне возможность незаметно занять удобную позицию.

Лавочка, на которой сидели мои подопечные, находилась прямо возле кустов, и можно было сказать, что я дышала заговорщикам в спину. Поскольку мое положение оказалось таким удачным, непростительно было бы не воспользоваться диктофоном. Я нажала кнопку, и запись пошла.

— …Да не буду я с тобой пить!

— Да почему?!

— Не хочу.

— Вот тебе! Раньше все хотел, а теперь не хочешь.

— Теперь не хочу.

— Ну и напрасно. А я вот, смотри, и водку хорошую купил. — В руках Сергей держал бутылку и два пластиковых стаканчика. — Давай, чего ты. Жену твою помянем, да и Вадьку заодно.

— Ты жену мою не трогай! — неожиданно разозлился Лагутин.

— Да кто ее трогает, никто никого и не трогает. Вадьку, говорю, давай помянем.

— Ага… Вадьку… Сам же его… и сам же потом — помянем.

— Так это ты, а не я. Я-то тут при чем? Я в то время в клубе был, — на лице Сергея появилась очень неприятная циничная ухмылка.

— Ага… в клубе…

— Да ладно, чего теперь считаться, давай выпьем. Как говорится, кто без греха…

— Ага…

— Да чего ты заладил, как попугай, «ага» да «ага». Давай бери стакан.