Серое проклятие - Михаил Михеев

Следующие два дня больше всего напоминали мне хороший отпуск. Я впервые за долгое время предавался праздному ничегонеделанию, загорал, купался и удил рыбу прямо с высокого борта нашего судна. Эллина тоже расслаблялась, как могла, и единственным заметным событием стала оплеуха, которую она закатила капитану, когда тот перешел одной ей видимые границы дозволенного. К чести речного моряка, он воспринял происшедшее с юмором, хотя поползновения не прекратил, просто малость сбавил напор — очень похоже, его происходящее забавляло. Ну а к вечеру третьего дня пути, чуть позже, чем планировалось, мы высадились на абсолютно ничем не приметной пристани, одной из десятков встреченных на пути, и, помахав на прощание гостеприимному экипажу, отправились искать место для ночевки. Экипаж баржи, дружно помахав нам в ответ, оттолкнул свою посудину от берега и отправился по своим делам. Думаю, мужики тоже не были в обиде, тем более что я неплохо доплатил капитану. На мой взгляд, это было справедливо — как-никак вторую группу пассажиров, а стало быть, и плату за проезд, они потеряли по моей вине. Да и за убитого оборотня им не заплатили. Примерно так я и аргументировал свое решение. Капитан не выказал тогда восторга, но и отказываться не стал, так что и им хорошо, и моя совесть осталась чиста.

Постоялый двор был совсем рядом, и первый же встреченный нами мальчишка, ловко поймав брошенную ему мелкую монету, проводил нас к нему, после чего, получив вторую такую же, поинтересовался, не требуется ли чего благородным господам. Господам требовалось. Если конкретно, им хотелось, чтобы он завтра с утра был у входа — все же как ни мал городишко, точнее, даже поселок, но наличие проводника здорово снижает затраты времени на поиски того или иного места. Я еще не знал, что нам потребуется, но мало ли… В крайнем случае пацан разживется еще одной монетой просто так, на халяву — мне не жалко.

Надо сказать, постоялый двор не поражал ни размерами, ни роскошью. Обычное заведение, где путнику с не самыми большими запросами можно поесть и приклонить голову на ночь. Те же, у кого запросы больше, здесь, как правило, не ездили. Я тоже не стал выбиваться из общего ряда — снял две небольшие, чистенькие комнатки, аккуратно изгнал насекомых, после чего мы спустились вниз, где нас ждал ужин. Лошади, которых получивший свою монету конюх отвел в конюшню, уже хрумкали овсом, так что можно было позаботиться и о себе.

Кормили здесь, надо сказать, прилично, хотя и не особенно изысканно. Но гречневая каша с мясом — еда после успевшей надоесть рыбы вполне достойная — плюс овощной гарнир… Да еще и вино, что удивительно, не разбавляли. Словом, это заведение, по моей внутренней классификации, вполне можно было отнести к разряду «приличных». Да и цену не ломили, что, кстати, было для прибыли его хозяина только в плюс — в зале сидело и бодро шевелило челюстями довольно много народу, притом что постояльцы мы были одни-единственные. Получалось, что поужинать сюда ходило немало местных жителей, а значит, выигрыш шел не на цене, а на количестве.

К слову, когда мы уже заканчивали, в помещение зашел высокий, крепкий мужчина, больше всего напоминающий шерифа из старых фильмов о Диком Западе. Такой же немолодой, седой, вислоусый, с чуть скучающим и в то же время выражающим готовность набить всем подряд морду взглядом. Разве что вместо пары револьверов на поясе у него висел короткий меч с изрядно потертой рукоятью. Кстати, исходя из этой потертости, а также общей моторики движений его владельца я сделал вывод, что оружие — не декорация и его владелец может оказаться серьезным противником.

Не торопясь, по-хозяйски оглядев зал, он целенаправленно направился к нам и, не спрашивая разрешения, плюхнулся на лавку напротив меня. Эллина рефлекторно положила руку на эфес своего меча, но я успокоил ее жестом и внимательно посмотрел на нового персонажа. А тот, соответственно, смотрел на меня. Секунд тридцать мы с ним играли в гляделки, а потом он, очевидно сделав какие-то выводы, кивнул и сказал негромко, но при этом чрезвычайно внушительно:

— Господа, не имею чести знать ваших имен…

— Виконт де'Брюсси. — Этим именем я теперь представлялся постоянно, чтобы не путаться. — Эллина, моя племянница.

— Благодарю, — вряд ли он поверил насчет «племянницы», но ни словом, ни жестом не дал мне этого понять. — Виконт Гейно, к вашим услугам, господа.

— Вы хотели нам что-то сказать, виконт?

— Да. Дело в том, что в этом… хм… населенном пункте я отвечаю за порядок и безопасность его жителей. Вы меня понимаете?

— Да, разумеется. Вы хотите нас предупредить, чтобы мы вели себя тихо, ни с кем не задирались, не устраивали скандалов по пустякам и, не дай боги, никого не убили. В противном случае мне придется иметь дело с вашим мечом, а также, возможно, с несколькими вооруженными арбалетами парнями, которые у вас на подхвате. Я вас правильно понял?

— Абсолютно верно. Я могу рассчитывать на ваше благоразумие?

— Разумеется. Даю слово, что, если никто не станет оскорблять нас и не попытается напасть, ограбить или еще каким-либо образом причинять вред, я в свою очередь не причиню никому вреда.

— Благодарю. — Страж порядка встал, церемонно кивнул мне и чуть вразвалочку вышел из зала.

Ну все, можно сказать, с местной властью контакт установлен.

Что интересно, местные вели себя адекватно, то есть не пытались нас цеплять. Это заставляло уважать «шерифа», который не только защищал своих, но и не давал им потерять чувство меры от ощущения собственной безнаказанности. Да и моя точная формулировка, наверное, сыграла определенную роль — я ведь обещал не нападать первым, но если наедут — порублю в капусту с чистой совестью. А может, все было еще проще. Среди сидящих в зале, кроме нас, естественно, дворян было ровно двое, и выглядели они вполне мирно, скорее всего, в силу своего почтенного возраста. У простолюдинов же, даже вконец потерявших нюх в своей провинциальной безнаказанности, хамить дворянам особой склонности нет. Так или иначе, мы смогли и спокойно закончить ужин, и просто посидеть, расслабившись и послушав выступление на удивление приличных музыкантов, и спокойно выспаться перед дорогой.

К перевалу мы выехали утром. Не с рассветом, разумеется, — все же ехать сегодня предстояло недалеко, и я воспользовался ситуацией для того, чтобы поспать. Ну и еще, прежде чем выдвигаться, мы в сопровождении вчерашнего мальчишки проехались по лавкам, где закупили продовольствие — мало ли что, а запас, как известно, карман не тянет. Мне, правда, каждый раз, когда вспоминалась эта поговорка, в голову приходил намного более жесткий ее вариант, но все же при дамах его произносить как-то неприлично. Хотели еще прикупить меховых вещей, но здесь, как оказалось, ими не торговали — была между жителями этого поселка и того, который располагался непосредственно около гор и, соответственно, служил точкой, в которую стекались желающие эти горы перейти, негласная договоренность. У нас бы, конечно, к ним могла живо прицепиться какая-нибудь антимонопольная комиссия, и взятки свели бы на нет всю дополнительную прибыль, но в этом мире купцы между собой договаривались запросто, ни на кого не оглядываясь, и, соответственно, рубили за счет отсутствия конкурентов дополнительное бабло. Впрочем, конкретно для нас в этот момент я ничего страшного в таком положении дел не нашел. Ну, потрачусь больше… С моими финансовыми возможностями лишняя пара золотых к банкротству не приведет и вообще погоды не сделает. Тем более что вариантов все равно не было — не замерзать же на перевале от собственной жадности. Хотя, конечно, у меня цены задирать сверх меры, равно как и поставлять некачественный товар, купцы боялись — что с конкуренцией, что без. Все-таки фискальные органы были на высоте, добровольных (а иногда и не очень) стукачей найти тоже было несложно, и после нескольких показательных процессов торговый люд уяснил простейшую истину: я — не президент, а они — не Ходорковские, так легко не отделаются. Повешу — и фамилию не спрошу. То, что слова «президент» и «Ходорковский» были им ни с какой стороны не знакомы, дела не меняло и на понятливость торгового люда влияния не оказывало.