Лепестки розы мира - Владислав Николаевич Дебрский

пожелтевший листок бумаги. Листок был почти книжного формата, сложенный вчетверо. Тётя Аня раскрыла его. На листке был круг, составленный из букв латинского и русского алфавита, а сам круг был занят крестом, также состоящим из различных букв и цифр. Всё было написано блёклым карандашом, к тому же, очень мелко. Ни одного слова, которое бы можно было прочитать, буквы не составляли. Тётя Аня решила, что это один из многих листков, на котором Дмитрий Алексеевич писал, обучая Ивана. Можно было его выкинуть. Тётя Аня оставляла на память, только то, что было сделано аккуратно и красиво. А не эту абракадабру.

Дверь на кухню открыл проснувшийся дядя Коля. Тётя Аня захлопнула книжку, вместе с листком, и положила её на стол. Дядя Коля улыбнулся.

– Вовремя я, – сказал он, хитро прищурившись, подошёл к столу и взял тёти Анину чашку кофе себе.

Невольные спасители

Евгений и Александр прошли уже половину пути. Каждый думал о своём. Но тут Евгений, краем глаза, заметил, что Александр зевает не переставая, и хлопает глазами с частотой более пятидесяти Герц, что, кажется, является превышением государственных стандартов. Евгений решил разговорить друга.

– А всё-таки жалко, что вчера не удалось воспользоваться моим планом, – вздохнул Евгений и покосился на Александра. Тот остановился, не закончив начатый зевок. Вся его сонливость слетела, как снежная льдина с оцинкованной крыши весной.

– Жалко? – переспросил Александр.

– Ну да, – подтвердил Евгений, – как говорит моя знакомая продавщица из семнадцатого: «прикольно было бы».

– Прикольно? – Александр уставился на Евгения. – Ты хочешь сказать, что если бы я вчера весь вечер, как идиот, по твоему плану, изображал несуществующего внука перед человеком, которая знает об Андрееве всё, это было бы не придурочно, а всего лишь прикольно? С тобою всё ясно. Я смотрю, ты просто мастер придумывать комбинации, из которых неизвестно, как потом выбираться.

Здесь, я думаю, будет уместно вспомнить одну такую «придумку» Евгения, в качестве иллюстрации. В один из вечеров, они зашли поиграть в бильярд в одно кафе. Столов свободных не было. И Евгений решил помочь в игре двум интересным девушкам. Помогал он им в своей манере, и смех девиц разносился по всему залу, привлекая всеобщее внимание. Но вскоре выяснилось, что на знакомство с девушками претендует компания из пяти парней, играющая через два стола. Им такое вмешательство Евгения не понравилось. Тем более, они считали, что оплатив за девушек стол на два часа у маркёра, и купив им бутылку шампанского, они тем самым забронировали себе привелегию на знакомство. Все пятеро, с лицами серьёзней, чем лицо президента Кеннеди в Карибский кризис, подошли к Евгению и предложили выйти для разговора. Александр пошёл вместе с Евгением. На улице парни, не меняя выражения лиц, начали плотно обступать друзей полукругом.

– Стойте, пацаны. Не надо драки. Сейчас всё уладим. Я всё придумал. Просто гениальное решение нашей проблемы, – Евгений довольно улыбнулся. А парни, заинтересованные, действительно остановились. Евгений одобрительно кивнул и продолжил: – Вот смотрите, ребята, план такой. Сейчас мы, с моим другом, спокойно, без резких движений, возвращаемся в кафе, а вы, в это же самое время, идёте на …

Надо ли вам говорить, что план Евгения, противной стороной принят не был. И его, с Александром, после недолгой паузы, взятой парнями для раздумий, начали просто бить, не приводя при этом, однако, никаких контраргументов или, скажем, своих конструктивных предложений. Если бы не знакомый милиционер, подрабатывающий в этом кафе охранником, драка закончилась бы не скоро. Но Александр, в случившемся не обвинял Евгения никогда. Это была всего вторая драка в его жизни, и это были первые синяки полученные в бою. Он очень гордился перед собой, что не дрогнул и принял бой с превосходящим противником, хотя и было страшновато. А когда синяки зажили, он вспоминал тот случай со смехом, припоминая, как не сразу дошла до противника суть предложенного Евгением плана.

– Объясни, Женёк, что у тебя за дурацкая манера – сначала сделать, а уж только потом, подумать. Да и то не всегда, – продолжил, совсем уже избавившейся от зевоты, Александр.

– Как ты сказал: «Дурацкая манера?» – удивился Евгений. – Хм. Ты сейчас в моём лице, весь русский народ обидел. «Дурацкая манера». Это, между прочим, есть черта русского характера. Ты вспомни народную мудрость: «Мужик силён задним умом». Так ведь?

– Нет, не так, – решительно возразилил Александр. – Это не мудрость, а насмешливая поговорка о таких, как ты. А мудрость: «Семь раз отмерь – один отрежь». И вспомни, никогда твоя торопливость нас ни до чего хорошего не доводила.

– Ну, это, как смотреть, – спокойно отреагировал Евгений. – Мы живы, здоровы…

– Да, если так смотреть. Мы, удивительное дело, ещё живы, и относительно здоровы, – Александр, вдруг, припомнил все их совместные, удачные и неудачные приключения. И признался себе в том, что все они, уже были для него бесценными. Ни одну историю, из череды их похождений, он не хотел забыть или отречься от неё. И, странное дело, воспоминания о них, теперь казались приятными. Но, всё равно, сообщить об этом Евгению, Александр не мог. Из педагогических соображений.

– Да пойми ты, Саня, время сейчас такое. Нельзя стоять и мерить семь раз – затопчут. Крутиться надо. Действовать быстро и решительно. Даже, нагло, я бы сказал. Вспомни классика: « Ах, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла только родиться». И, кстати, – Евгений перешёл на еврейский акцент, – ви ни знаити, какой русский не любит бистрой езди, а?

– Да, ездим мы быстро потому, что запрягаем медленно, обдуманно, – объяснил Александр, а сам припомнил, что такую же теорию о новом времени, о необходимости крутиться, о том, что теперь открыты все возможности, чтобы начать своё дело, он излагал тёте Любе. На что тётя Люба, как всегда насмешливо, объяснила:

– Вот, то-то и оно, что крутиться. Ещё правильно прибавляют: как белка в колесе. И это, чуть ли, не за достоинство почитают. Саша, не будь белкой, вся эта суматоха – бег на месте. И забавляет, только того, кто эту белку посадил в это колесо. Крутись и жди, когда тебе дадут воды и орехов, а то и сухарю рад будешь. Или отнимай у другой белки.

– А раньше, что, не крутились? Ещё как, – напомнил Александр.

– Да, ты прав, крутились. Только колесо тогда было общее, и крутили его не для забавы, а с пользой. И накрутили запасов на десятки лет вперёд, и если бы не эти хорьки…

Было почти уже одиннадцать, когда Евгений и