Итак, вас публично опозорили. Как незнакомцы из социальных сетей превращаются в палачей - Джон Ронсон

В ресторане Майк не ответил на эти вопросы сходу. Затем он сказал:

– В молодости, когда мне был двадцать один год, может, двадцать два, моя жизнь просто катастрофически пошла под откос.

До этого момента он сверлил взглядом стол, но теперь поднял глаза:

– Моя девушка вдруг начала меня избегать, – продолжил он. – Я ей говорил: «Давай встретимся». А она вечно откладывала. И в итоге раздался телефонный звонок. Оказалось, что она беременна. Восемь месяцев. И я вскоре должен был стать отцом. Через месяц.

Вся эта ситуация разворачивалась далеко на севере штата Мэн, сказал Майк. Он чувствовал себя так, словно угодил в капкан. В Мэне. Родился ребенок. И под грузом ответственности их отношения начали рушиться.

– Я сложил с себя всю ответственность как с отца. Я просто разваливался на куски.

Каждую ночь Майк ходил на озеро плавать. Иногда он заплывал так далеко, насколько мог.

– Я все плыл и плыл. Становилось все холоднее и холоднее. И я просто лежал на поверхности воды. И пытался, сейчас я это четко понимаю, я пытался утонуть.

– Вы хотели совершить самоубийство?

Майк кивнул.

– Сейчас я это четко понимаю. – Он сделал паузу. – С тех пор я никогда не чувствовал такой привязанности к этому месту, как другие люди. Все кажется одной длинной, неестественной загробной жизнью. – Майк улыбнулся. – Я рассказываю об этом, потому что вдруг вы посчитаете это чем-то полезным.

Мы продолжили есть. История просто повисла в воздухе. Думаю, Майк относился ко мне так же, как к своей аудитории: он скармливал мне историю по кусочкам, вынуждая самостоятельно складывать все фрагменты в единую картину.

Каждую ночь он приплывал обратно к берегу. Позднее он начал преподавать в школьном драмкружке. Годом позже выпустился, а потом уехал из Мэна. «Я уехал в Сиэтл в попытке начать новую жизнь», – сказал он. И ему это удалось. Он стал – ни много ни мало – автором театральных монологов. Его спектакли были весьма страстными и хорошо принимались публикой, но для того, чтобы стать сенсацией за пределами его личного мирка, им не хватало ориентации на широкие массы. Они были посвящены довольно узконаправленным темам – вроде того, как война сделала его деда более суровым человеком, и его безэмоциональность просочилась в следующее поколение, сделав отца Майка столь же суровым. И тому подобное. А потом, летом 2010 года, он исполнил свой шедевр – «Агония и экстаз Стива Джобса», моноспектакль о поездке в Китай.

Работники фабрики, с которыми он там встретился, рассказали ему о веществе под названием н-гексан. «Н-гексан используется для очищения экранов айфонов, – вещал в своем монологе Майк. – Это отличное средство, потому что оно испаряется чуть быстрее спирта, а значит, конвейер может двигаться еще быстрее и выполнять установленные квоты. Загвоздка в том, что н-гексан – это мощный нейротоксин, и все эти люди оказались подвержены его воздействию. У них неконтролируемо трясутся руки. Большинство… даже не может поднять стакан». Далее в монологе он рассказывал о встрече с тринадцатилетними девочками, работающими на фабрике, потому что никто не смотрит на возраст, и со стариком, чья правая рука «изогнута, словно коготь. Он угодил под пресс на заводе “Фоксконн”». Майк показал старику свой айпад. «Он даже никогда не видел его включенным, не видел ту вещь, из-за которой лишился руки. Я включаю его… иконки пестрят перед глазами. И он провел по экрану своей поврежденной рукой. И сказал что-то вроде… сказал: “Это какая-то магия”».

В один из вечеров в конце 2011 года автор «Этой американской жизни» Айра Гласс попал на выступление Майка Дейзи в нью-йоркском пабе. Как и все, он завороженно слушал, а потом предложил Майку принять участие в его программе. Они попытались по-быстрому проверить фактологию и попросили у Майка контакты переводчика. Но Майк сказал, что тот номер телефона уже не обслуживается. Некоторые другие факты подтвердились, так что ему поверили на слово.

Я слышал, как передача вышла в эфир. Я в этот момент ехал по Флориде, так что съехал на обочину и не двигался, пока не дослушал до конца. По всей Америке люди делали ровно то же самое. Мы почувствовали, что после истории Майка жизнь больше не будет прежней, и решили действовать. Некоторые, само собой, передумали к тому моменту, как сели ужинать или около того. А некоторые нет. Один из слушателей запустил петицию с требованием улучшить условия труда на заводах Apple. Она собрала 250 тысяч подписей. На компанию было оказано беспрецедентное давление. И ее представители объявили, что впервые за всю свою историю позволят третьим лицам провести проверку нынешних условий труда. Эпизод с участием Майка Дейзи стал самым популярным подкастом в истории «Этой американской жизни».

Но Майк еще не знал, что его личный Майкл Мойнихэн уже начал копать.

Им оказался Роб Шмитц – шанхайский корреспондент радиошоу «Маркетплейс». Некоторые из деталей, приведенных Майком, показались ему подозрительными. Например, Майк упомянул, что брал интервью у работников фабрики в «Старбаксе». Разве они могли себе это позволить? В Китае «Старбакс» еще более дорогой, чем в западных странах. Так что он выследил переводчицу. И на этом этапе история Майка развалилась на куски. Не было никаких рабочих с неконтролируемо трясущимися руками, не было старика с рукой-когтем. Он не был на «десяти» фабриках в Китае. Он был на трех. И так далее. Не то чтобы все ужасы, которые описывал Майк, не случались в реальности – они случались: 137 рабочих на фабрике «Эппл» испытали недомогание разной степени тяжести после работы с н-гексаном, но это произошло в 2010 году и в тысяче миль от Шэньчжэня, в городке Сучжоу. (В ежегодном отчете «Эппл», датированном февралем 2011 года, компания назвала использование токсина «серьезным нарушением» техники безопасности на производстве и заявила о запрете подрядчикам на использование н-гексана.) Майк не встречался с теми рабочими из Сучжоу. Он всего лишь читал о них. Просто от детали о том, что он там был, его история стала более захватывающей.

Так что 16 марта 2012 года Айра Гласс позвал Майка Дейзи на очередной эфир: