Наследие Сири - Марьяна Брай

— Я помогу помыться, и одеться в чистое, тала Сири, — Оми не смотрела мне в глаза, как не смотрела в глаза Ониси, мне бы разобраться в их социальном строе, и понять — кто эти девушки.

Я улыбнулась, и сказала, что хочу немного еще полежать, она опустила голову и отошла в темный угол. Потолок был низким, стоять можно было только чуть наклонив голову. Ростом Ониси, примерно, как я, но стояла она, широко расставив ноги, и сложив руки на груди. Думаю, для того, чтобы не повторять позу служанок, не наклонять головы книзу. Кофе был немного пережарен, но это был кофе — хоть какая-то радость.

Ведро горячей воды и мыло сделали мир вокруг еще приятнее. Деревянная небольшая ванна, в которую меня усадила Оми, была маленькой, и колени пришлось подтянуть к подбородку. Помыть себя я не дала, лучше сама. Было холодно, и я торопила ее поливать меня водой. Но голову с мылом она помассировала и промыла чистой водой, а после, нанесла на волосы очень ароматное масло, похожее на аргановое. Незнакомая девушка принесла еще одно ведро, и Оми полила на меня, давая ополоснуться. На кровати лежало мягкое полотенце, мягкие, но видно, ношенные черные брюки из тканого хлопка, черная рубашка и меховая куртка из овчины, теплые тапочки, как у Ониси.

Она вытерла мне голову, и начала подавать вещи. В каюте было холодно, и как только вода перестала литься на плечи, кожа покрылась мурашками. Девушка, что приносила воду, теперь вычерпывала ее, и подавала наверх, в дверь, обратно ей возвращали пустое ведро. Она помыла ванну, протерла, и ушла, поклонившись мне. Она тоже была светлой. Может северяне здесь рабы? Оми достаточно шустро подгоняла ее.

Как только я оделась, в дверь постучали, Оми поднялась по трапу, и взяла корзину, принесла ее к столу, и начала выставлять содержимое. Там была миска с супом, вроде нашего лагмана. Или это не лапша? Белый хлеб, крынка, размером с кулак, с чем-то белым, похожим на сметану, и кусок жаренного на углях куриного мяса. Богато, ничего не скажешь.

Лагман оказался действительно почти лагманом, только специи были не знакомыми, но баранина и лапша были как наши. Сметана оказалась чем-то типа мягкого творожного сыра, творог был немного проварен, и консистенция его была близкой к густой сметане. Лапшу я проглотила сразу, а вот на все остальное меня не хватило, и я попросила Оми оставить еду здесь.

Над головой больше не скрипели и не плескались о воду весла. Но мы достаточно быстро двигались — инерция чувствовалась. Я никогда не путешествовала по воде, и боялась, что начнет укачивать.

Спать нужно было одетыми. Сшитые из нескольких овчин одеяла достаточно хорошо держали тепло. Оми опустила настил, щит, который днем был приставлен к стене. Она погасила огонь, бросила на настил шкуру, а второй, почти как у меня, укрылась. Но сначала она сидела и прислушивалась ко мне. Я лежала лицом к ней, но на голову накинула угол шкуры. в щелку были видны все ее движения. Брюки, перед тем как лечь, она сняла, рубашка, что была заправлена в брюки, оказалась длинной, почти до колена. В брюках она частично играла роль белья. Мда, трусов вы изобразить не догадались, а вот за красотой гонитесь нещадно.

Значит, с лапаха меня перенесли на корабль когда я спала в каком-то опиумном сне, и ночь, и часть дня я проспала здесь в каюте — они хотели, чтобы я не запомнила направления, или просто, чтобы не мешалась под ногами? Голова после кофе была светлой, как никогда, сна не было. На верху редко кто-то разговаривал, но слов разобрать было нельзя. Оми спала, накрывшись с головой.

За стеной хлопнула дверь, и мужчина попросил принести ему свет и карты. Я вся стала слухом. Голос принадлежал Жаману. Он говорил кому-то, что мы должны прибавить скорость, как только станет светло, попросил разбудить его рано, а потом хлопнула дверь, и все затихло. Он начал напевать незнакомый мне мотив, в голове рисовались картинки, что он сидит на кровати, раздевается, готовится ко сну. Понятно, он больше моряк, может быть хозяин корабля, Мальян — купец, а роль Ониси мне совершенно не понятна. Может быть у них нет особого давления на женщин, и они, в зависимости от своего статуса, занимают равное положение с мужчинами? Нет, для такого уровня развития, еще очень рано. Пока все решала только сила, мужчины не сдавали свою власть над женщиной. Даже там, где правили женщины, остальные имели прав не больше, чем ребенок, и умом приближались к ним.

Проснулась от частых шагов сверху, голоса давали указания, сквозь щель в притворе двери я видела мелькающие огни. Это факелы, и еще темно. Я полностью проснулась, сон больше не вернуть. Оми не было на месте, щит, на котором она спала был поднят к стене, и закреплен чем-то вроде вертушки. Она вошла, как только я опустила ноги на пол.

— Я покажу место наверху, где можно посидеть утром, — она имела в виду туалет, или утренние воздушные ванны? Лучше бы первое, и хорошо-бы, если там действительно можно было посидеть. Неужели мне можно было выйти? Неужели мне не придется сидеть здесь всю дорогу. Я даже не знаю — сколько нам плыть. Нужно начать отмечать дни, иначе, я запутаюсь во времени.

— Да, я очень хочу, — я показала жестами, что хочу в туалет, сведя ноги в коленях, она мотнула головой, утверждая, что я правильно ее поняла.

Я поднялась за ней по лестнице, и дверь перед ней открылась, как только она коснулась ногой верхней ступеньки. Мы вышли на палубу, и я ошалела от габаритов судна — оно вообще не было привычным лапахом — драккаром, оно было похоже на римскую галеру. Одна палуба, но борта достаточно высокие, и чуть наклонены внутрь, на нем было два балкона — кринолина, на котором размещались гребцы. Мы вышли как раз из-под такого балкона.

Одномачтовое гребное судно с одним реем, достаточно быстроходное — судя по его ширине, ему приходится проходить узкие места, или маневрировать между судами. В передней части надстройка, вроде капитанского мостика с двускатной крышей, но, скорее, она служит местом, где живет команда. На палубе было холоднее. Я боялась, что она поведет меня к носу, где обычно и размещаются на таких судах туалеты, а по сути, это решетчатый свес с носовой части. Там ее «посидишь на воздухе», приобретет, действительно, «волшебное» значение, когда, присев над этой обрешеткой, только попрощаешься с наполнением желудка, снизу волной его занесет обратно, и дополнительно ополоснет с головой, а если не повезет, смоет в море и тебя.

Но мы пошли к корме, и я вживую увидела туалет, который на парусных судах предназначался для капитана и старшего состава. По бокам кормы имелись круглые свесы — штульцы. Это закрытая кабинка, но я видела ее только изнутри. Снаружи они выглядят как небольшие украшения судна, прилепленные к корме, и часто, выполнены резьбой. Внутри была деревянная площадка, на уровне чуть выше колена. Сверху она накрывалась доской меньшего размера. Предполагалось открыть крышку, и присесть. По сути, почти унитаз, только там, внизу, бушевало море. Много небольших отрезков ткани, сложенных горкой, кусок мыла, и умывальник, но с рук вода лилась прямо под ноги, и пол был покрыт слоем льда. Вода была не ледяной, значит только налили, специально перед тем, как меня пригласить.

Я помыла руки и вышла. Оми ждала меня. Мы подошли к двери, за которой была лестница — трап в мою каюту. Возле нее стоял человек. Как и люди на веслах, мимо которых мы проходили, он был той же расы, что и хозяева корабля. Я задержалась, и повернулась к носу, солнце поднималось слева, значит, мы шли на Юг, но кто знает, куда мы двигались эти сутки, когда я была внизу. Оми терпеливо ждала меня, кутаясь в тонкое одеяло.