Синеглазка для Грома - Виолетта Роман

— Зайди ко мне в кабинет, — рыкнув, не дожидаясь ответа, размашистыми шагами он направился в сторону казармы.

— Ну и? — дернула меня за рукав Женька. — Ты пойдешь?

— Схожу. Но только для того, чтобы сказать ему какой он идиот.

Я посмотрела на подругу.

— Жди меня дома. Я освобожусь и мы с тобой поплаваем в бассейне и позагораем.

На губах подруги появилась заговорщическая улыбка.

— То есть ты не сдаешься, атака на комбата продолжается.

Подмигнув ей, я отправилась следом за Громом, про себя репетируя речь. Странно, но настроение у меня было прекрасным, несмотря ни на что. То ли обида на Грома и ущемленное самолюбие не позволяли мне горевать. То ли желание поставить Юлю на место. Но в одном я была уверенна на все сто — ни за что не позволю Донской выйти из ситуации чистенькой. И комбата я не прощу, пока не признает свою неправоту и не докажет мне своих чувств.

Он сидел за столом. Упорно делал вид, будто ничего странного не произошло. Ковырялся в бумагах, даже глаз не поднял, когда я прошла в его кабинет.

— Товарищ комбат, рядовой Счастливцева прибыла! — произнесла так громко, что он поморщился.

— Синеглазка, ты чего? Я ведь не глухой еще, — поковырявшись пальцем в ухе, улыбнулся довольно и, поднявшись из-за стола, направился ко мне.

Вот только я так и не дала ему приблизиться. Отступив на пару шагов остановила его вытянутой вперед ладонью.

— Вы, товарищ комбат, либо говорите что вам нужно, либо… — он не далл мне договорить. Резко подавшись вперед, схватил меня за руку и притянул к себе.

Я оказалась прижатой к его груди, губы мужчины скривились в довольной улыбке.

— Вот так намного лучше. Иди ко мне, — одной рукой он обхватил мою скулу, желая поцеловать, но я резко оттолкнула его в грудь, отбежав в сторону.

Подумать только, какой наглец! Ведет себя так, словно ничего дурного не сделал.

— Вам самому не смешно? — процедила я сквозь зубы, с обидой глядя на него.

Гром пожал плечами. Судя по его хитрому взгляду, сдаваться от явно не собирался.

— Что же тут смешного, Синеглазка?

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю! Карантин? Серьезно? Не проще ли признать, что вы просто ревнуете? И все никак не разберетесь, кто же вам на самом деле нужен я или госпожа Донская?

Он пожал плечами.

— Бог его знает, чем болел тот несчастный. Дементьев — идиот.

Отлично. То есть мы делаем вид, словно о Донской не слышим ни слова. Я поправила прическу и сложив на груди руки и строго посмотрела на комбата.

— Не обижайтесь, товарищ комбат, но идиот здесь совсем не Дементьев.

Я развернулась, намереваясь уйти.

— Вита!

Его громкий рев заставил меня остановиться. Я замерла, затаив дыхание ждала, что же последует дальше.

— Давай поговорим, — а теперь шепотом, неожиданно близко от меня. Мне вдруг стало неуютно. И пыл весь куда делся? Я почувствовала как больно сдавило в груди.

— О том как Юля хотела подставить меня, а вы, товарищ комбат, встали на ее сторону? — произнесла с горькой улыбкой на губах.

Он молчал. Только взгляд потяжелел.

— Нет у меня желания говорить об этом.

Я попыталась уйти, но Гром схватил меня за руку. Он начал что-то говорить, но в следующий момент в кабинет зашел Грызунов. Комбат выпустил меня, а я, даже не поздоровавшись с Сергеем Витальевичем, побежала на улицу.

***

— Ну и гад он последний, — пробурчала подруга после моего рассказа. Откупорив бутылку шампанского, она наполнила стаканчики. Я же в это время открыла коробку трюфельных конфет.

Мы с Женькой, чокнувшись, воровато огляделись по сторонам и только потом сделали по глотку напитка. Ей богу, словно два преступника.

— Может зря мы с тобой на улицу пошли? Посидели бы спокойно на кухне, выпили бы без опаски. А тут только успевай прятать в сумку бутылку, вдруг увидит кто.

Женя покосилась на меня недовольно.

— Счастливцева, успокойся ты, кто тебя найдет? — усмехнулась подруга. — Кто ж припрется вечером в бассейне купаться? Карантин ведь, все по норкам сидят.

И то правда. Но несмотря на это, я все равно чувствовала себя злостным нарушителем. Правда, с подругой спорить не стала — не хотелось выглядеть трусом.

— Ванька тоже весь в работе, никакой личной жизни, — пробурчала недовольно Сугробова. — Толку, что замуж вышла, никакого. Все ночи считай одна — вздохнув, она выпила еще немного напитка.

С этими мужиками всегда так. Больше проблем, чем радости. Мой Громов тоже тот еще индюк. До сих пор не верится, что он мог так поступить! Ему проще всю часть подставить, придумать кучу глупостей, но только не признаться в том, что был неправ.

За спиной вдруг послышались шаги. Мы обе словно по команде замерли. Шаги приближались.

— Ну все это точно Гром…или сам Оверьянов, — слетело с губ шепотом.

Женька вытаращила глаза от испуга. Но, выглянув из-за нашего укрытия, выдохнула, заливисто рассмеявшись.

— Ага, бери выше, Счастливцева, — она подалась ближе ко мне и прошептала у самого уха заговорщическим тоном.

— Это сам Молот.

Я обернулась и старательно вгляделась вдаль. И правда, в нашу сторону шел Саша. Он не вдел нас. Руки в карманах, взгляд себе под ноги.

— Давай позовем его?

— Ты чего? Не надо, сидим же нормально девочками.

Я хорошо отношусь к Молоту, но сегодня не была настроена на общение в компании. Мне просто хотелось посидеть с подругой и выпить, хоть немного поднять себе настроение.

— Да ну тебя, скука смертная, — пробурчала Сугробова.

— Молот! — крикнула громко, помахав рукой.

Саща поднял глаза и замер. Видимо, застать нас здесь — меньшее, чего он ждал.

— Иди к нам!

Посмотрев по сторонам, словно раздумывая, он кивнул собственным мыслям и направился к нам.

— Привет, вы чего тут? — окинул наш мини-пикник хмурым взглядом, устраиваясь рядом, прямо на траве.

— Да вот отдыхаем. Ты чего грустный такой?

Молот отмахнулся.

— Будешь? — Женька помахала бутылкой.

Я уже было испугалась, подумав, что теперь Молот уж точно сдаст нас Грому. Он ведь донельзя правильный и послушный у него. Но, к моему удивлению, Саша принял из рук Сугробовой бутылку и пригубил прямо из горла.

Женька нервно усмехнулась.

— Я хотела предложить тебе стакан, но и так можно.

У парня явно что-то случилось. Слишком странно он ведет себя. И глаза его воспаленные не оставляли сомнений.