Диагноз Дракона - Роман Русецкий

бесполезным и бессмысленным. Однако ей было запрещено продолжать заниматься этим делом. За такую выходку её могут и выгнать из института. Лера заметила, что она допустила саму мысль о некой выходке, и ещё она обратила внимание, что ищет в воображении поводы, чтобы её совершить. Да, она хотела продолжить. Не так, как маленькая девочка хочет новую куклу, а девушка постарше — принца на Феррари. Лера увидела для себя в загадке Александра то, чего хочет почти любой человек, но не может найти для этого подходящего слова. А самым подходящим словом было бы "смысл". Страх и прочие неприятные чувства выветрились из памяти, зато осталось ощущение значимости того, что с ней происходило. И, разумеется, веский повод нашёлся: Мастер пригрозил, что расправится с ней, если она не продолжит изучать Александра. И то, на сколько эта угроза была реальна, сейчас было не важно. Лера нашла своей выходке рациональное оправдание, и она понимала это, но не собиралась себя останавливать. Решение было принято. Теперь нужен был план.

Владимир Захарович сказал "Я предупрежу, чтобы вас не подпускали к пациенту", а значит, он ещё этого не сделал. Звонить он при ней тоже не стал, значит, время, возможно, ещё было. Может, Лере удастся увидеться с Александром так, чтобы её не заметила блондинка. Хуже будет, если в это время в больницу приедет сам профессор. Тогда придётся играть в дурочку и оправдываться, что хотела передать результаты тестов в законченном виде, но последствия в этом случае всё равно будут. Чтобы этого избежать, следовало посмотреть расписание преподавателя и вовремя убраться из больницы. А что делать дальше? Сказать Александру, что его дело кому-то передадут, и попросить передать сообщение Бердияру. А тот уже не выдаст её Владимиру Захаровичу, и расследование можно будет продолжать.

Судя по преподавательскому расписанию, в ближайшие три-четыре часа Владимир Захарович должен был проводить семинары с пятым курсом. У Леры тоже были пары, но другого случая могло не представиться. Поэтому, не теряя времени на обед, девушка немедленно направилась в центр психического здоровья. Ей было не до пейзажей за окном автобуса, и не до замечательной для осени погоды. Она впервые так рисковала учёбой, и никогда до этого не прогуливала занятий ради собственных желаний. В этот момент она чувствовала себя чуть ли не преступницей. "А ведь Александр, наверно, тоже жил с таким чувством, — подумалось ей, — только ему действительно было за что". Это был тот случай, когда мерилом чувств выступает не реальный уровень внешнего воздействия, а жизненный опыт.

Знакомая дежурная кивнула Лере, не пытаясь её задержать. Об отстранении студентки, похоже, ещё не знали, и это было хорошо. Вспомнив последнее посещение, девушка отправилась в сторону палаты, куда Александр ходил за тестом. Афинский стоял у окна, распрямившийся и, как будто, ставший физически крепче. Лера вошла в палату и окликнула его. Александр обернулся.

— Валерия, здравствуйте. Рад вас видеть, но вы не вовремя.

— Что вы имеете в виду?

— Сегодня утром я почувствовал, что моя сущность вот-вот готова вырваться наружу. Я уже могу колдовать, но не делал этого, потому что мне не нужно было лишнее внимание. Меня тут больше ничего не держит, и я покину это здание уже через считанные минуты.

Он говорил совершенно не так, как раньше. В его голосе была какая-то жёсткость, нажим. Лишние гласные появлялись почти во всех словах, а интонация резко менялась в течение фраз, делая речь твёрдой, холодной и агрессивной. Оставшийся воздух с тихим шипением вырывался из горла пациента, а вдохи его были резкими и громкими. Леру это удивило, но она решила оставаться твёрдой в своём решении.

— Планируете побег?

— Только если превращусь в дракона. Можете предупредить санитаров, если хотите, но это уже ничего не изменит. И я рад, что вы больше не боитесь меня.

Это было правдой: страха не было. И это при том, что потенциально опасный больной предупредил Леру о намерении бежать.

— Вы знаете, что я чувствую? — спросила девушка.

— Не всё, но уж воздействие драконьего ужаса или ауры искренности я бы заметил. Вы узнали обо мне что-то новое, или пережили нечто реально страшное?

— В каком-то смысле и то, и другое, но это не важно.

— А что вы полагаете важным? Новый тест?

— Александр, я сделала, как вы сказали. Попыталась найти ваших друзей, и Бердияр рассказал вашу общую историю в подробностях. А Людмила пожаловалась на меня, и теперь вами будет заниматься кто-то другой.

— Но вы этого не хотите.

— Не хочу.

— Глупое дитя. Впрочем, на сколько ваш выбор опасен для вас, на столько же он приятен мне.

— Я могу передать что-нибудь Бердияру. Он говорит, что поддерживает связь с другими… участниками вашей истории.

— Всё ещё не верите мне. Досадно, но тоже не ва…

Александр вдруг принюхался и по-змеиному попробовал языком воздух. Твёрдое уверенное настроение резко сменилось напряжённым.

— Вы видели кого-нибудь по дороге? — резко спросил он.

— О ком вы?

— Кто-нибудь, кто привлёк бы ваше внимание. Бледный, малоподвижный, или следил бы за вами в упор.

— Вроде нет, а что?

— Они здесь. Я их чувствую. Им около недели, гниение в самом разгаре. Ваше ничтожное обоняние ещё не способно уловить их запах, но они близко. Поднимаются на этаж. Так, сейчас начнётся заварушка. Если хотите жить — прячьтесь в палате. Кто-то точно умрёт в ближайшие десять минут… уже умер.

Последние слова Александра сопроводил крик ужасной боли, донёсшийся из коридора. Лера выглянула наружу. У выхода на лестницу стоял Мастер в сопровождении громилы, а между ним и Лерой на полу дёргалась переломанная пополам старушка-дежурная. Прежде, чем девушка поняла, что происходит с несчастной женщиной, Александр