Опасное наследство - Кен Фоллетт

– Проклятье! – воскликнул он. – Теперь нас точно ждут неприятности.

– Лучше уйти, – сказала Мэйзи.

– Пройдем к выходу на Кингс-Роуд и постараемся остановить кеб.

– Хорошо.

Он не спешил вставать.

– Еще один поцелуй.

– Да.

Он поцеловал ее, а она крепко его обняла и сказала:

– Хью, я так рада, что встретила тебя.

Это были самые приятные слова, какие он слышал в своей жизни.

Вернувшись на дорожку, они быстро пошли на север. Через мгновение мимо них пробежали двое мужчин, один из которых явно преследовал другого и так сильно налетел на Хью, что сшиб его с ног, но побежал дальше. Когда Хью поднялся, незнакомцев уже и след простыл.

– Ты цел? – озабоченно спросила Мэйзи.

Хью отряхнулся и поднял шляпу.

– Цел, – ответил он. – Но я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Пойдем по лужайке, так будет безопаснее.

Когда они сошли с дорожки, погасли фонари. Они прокладывали путь в темноте. Теперь крики мужчин, визг женщин и свистки полицейских доносились до них со всех сторон. Хью вдруг понял, что его могут арестовать и тогда его родственники узнают, где он был и с кем. Августа с удовлетворением поведает всем, насколько он безответственный и что ему нельзя доверять важную работу в банке. Из его уст невольно вылетел стон. Но потом он вспомнил свои ощущения от прикосновений к грудям Мэйзи и подумал, что мнение Августы его нисколько не волнует.

Так они и шли: то по полянкам, то между деревьев, то продираясь через кусты. Местность постепенно поднималась от берега реки, и Хью знал, что они идут правильно.

Потом вдалеке замелькали фонари, и они направились к свету. По пути им стали попадаться парочки, идущие в том же направлении. Хью надеялся, что полицейские, увидев группу трезвых и относительно респектабельных людей, не станут к ним придираться.

У ворот они увидели человек тридцать-сорок полицейских, которые, стремясь пройти в парк наперекор бегущей из парка толпе, принялись колотить всех своими дубинками налево и направо, без разбора. Толпа ринулась в обратном направлении.

У Хью мелькнула спасительная мысль.

– Давай я тебя возьму на руки.

Мэйзи посмотрела на него удивленно, но сказала:

– Хорошо.

Он присел и поднял ее, одну руку держа под ее коленями, а другой обнимая ее за плечи.

– Сделай вид, будто упала в обморок.

Мэйзи закрыла глаза и обмякла. Хью пошел вперед, против толпы, выкрикивая самым властным тоном, на какой только был способен:

– Дорогу! Дорогу!

Многие из бежавших, увидев перед собой господина с упавшей в обморок женщиной, машинально уступали дорогу. Так Хью дошел до первых полицейских, которые выглядели такими же ошарашенными, как и толпа.

– Посторонитесь, констебль! Дайте пронести даму! – крикнул он одному из них.

Полицейский злобно посмотрел на них, и Хью показалось, что он сейчас оприходует его своей дубинкой. Но тут сержант крикнул:

– Пропустите джентльмена!

Хью прошел через полицейских и оказался по ту сторону ворот, где было почти безлюдно.

Мэйзи открыла глаза, и он улыбнулся. Ему понравилось держать ее на руках, и он не торопился ставить ее на землю.

– Все хорошо?

Она кивнула. На глазах ее мелькнули слезы.

– Опусти меня.

Он осторожно опустил ее и снова обнял.

– Ну, будет тебе, не плачь. Все позади.

Она помотала головой.

– Это не из-за драки и не из-за полицейских. Видела я потасовки куда хуже. Просто… просто обо мне в первый раз так кто-то позаботился. Всю жизнь мне приходилось заботиться о себе самой. Как-то необычно все это.

Он не знал, что сказать. Все девушки, которых он знал до этого, считали само собой разумеющимся, что мужчины должны о них заботиться. Но с Мэйзи никогда не перестаешь удивляться.

Хью оглянулся в поисках кеба. Вокруг было пустынно.

– Боюсь, придется нам идти пешком.

– В одиннадцать лет я четыре дня пешком шла до Ньюкасла. А от Челси до Сохо уж и подавно доберусь.

Мики Миранда начал жульничать в карты еще в Уиндфилдской школе, когда ему не хватало присылаемых из дома денег. Он сам изобрел различные способы мошенничества, довольно грубые, но на школьников действующие. Затем, на корабле, во время одного из трансатлантических путешествий, которые он совершал после окончания школы и до поступления в университет, он попытался одурачить одного пожилого пассажира, оказавшегося профессиональным шулером. Юношеский задор вдохновил старика, и тот взял Мики под свое покровительство, обучив его различным хитрым трюкам.

Сложнее всего было жульничать, когда игра шла по-крупному. Когда люди ставили по паре пенсов, им и в голову не приходило, что кто-то захочет мошенничать. С ростом ставок росли и подозрения.

Если сегодня его поймают, то он может позабыть не только о своих планах относительно Тонио. Нечестная игра в карты считалась одним из худших преступлений для английского джентльмена. Его попросят навсегда покинуть клубы; все его знакомые, когда бы он ни пришел к ним с визитом, будут находиться «не дома», и никто не поприветствует его, случайно увидев на улице. Все редкие истории о том, как какой-нибудь англичанин был пойман на жульничестве, заканчивались тем, что герой истории был вынужден покинуть страну и начать все сначала в каком-нибудь удаленном месте, вроде Малайзии или Гудзонова залива. Мики же придется вернуться в Кордову, терпеть насмешки и издевательства старшего брата и остаток жизни заниматься выращиванием рогатого скота. От одной мысли об этом ему становилось плохо.

Но и награда в этот вечер была под стать риску поражения.

Он шел на это не только ради того, чтобы угодить Августе. Конечно, угодить ей тоже было важно, поскольку она служила его пропуском в мир богатства и власти. Но ему хотелось еще и получить работу Тонио.

Папа настаивал на том, чтобы Мики сам зарабатывал себе на жизнь в Лондоне, и сообщил, что присылать денег он больше не будет. Работа Тонио казалась Мики идеальной. Она позволяла вести образ жизни джентльмена почти без всякого труда. И заодно служила ступенькой к более высокому положению. Вполне возможно, когда-нибудь Мики станет посланником и тогда сможет с кем угодно общаться на равных в высшем обществе. Уж брат-то точно прекратит насмехаться над ним.

Мики, Эдвард, Солли и Тонио рано поужинали в клубе «Коуз», которому все они отдавали предпочтение. В десять часов они вошли в игральную комнату и присоединились у столика для игры в баккара к двум другим членам клуба, услышавшим про высокие ставки: капитану Картеру и виконту Монтаню. Монтань слыл недалеким человеком, но Картер пользовался репутацией хитрого и расчетливого типа, поэтому Мики больше всего опасался именно его.