Прости меня, если сможешь - Яна Ясная

— Переезд в другую комнату в силе.

Он вышел, а я смогла только бессильно спрятать лицо в ладонях. Такой короткий разговор выжал почти все силы. Кажется, прямо сейчас меня властям он не сдаст. Но это совершенно ничего не означало. Сейчас он переварит, и… Глаза снова защипало. Кто тянул тебя за язык, Лиза? Неужели не могла, как всегда, соврать и выкрутиться?.. Не могла. Я не хотела ему врать. Несколько мгновений я просто сидела, спрятав лицо в сложенных лодочкой ладонях. Мне все в этом мире всегда казалось кристально понятным и объяснимым. И когда оно вдруг настолько успело запутаться? Внутренний голос подсказывал — это не мир запутался, а ты сама. Увязла, как муха в паутине. Мирная рутина расслабляет, ослабляет бдительность, а человеческое тепло и вовсе… Мне почему-то ужасно нравилось, как он меня опекал. И пусть я не нуждалась в его опеке, она не раздражала, а наоборот — дарила какое-то наслаждение, граничащее с восторгом.

Что теперь будет?

Отчаяние плеснуло было где-то в глубине и вновь растеклось ровной гладью, подернутой пока еще слабой дымкой безразличия. Как там говорил древний мудрец? Все пройдет, и это тоже. Со скрипом поднявшись, я вернулась к столу и снова взялась за щетку. Повторный визит инспектора меня уже не волновал, но чем не занятие? Не лучше и не хуже прочих.

Мэтт

Мы молчали уже неделю. Вернее, молчанием это назвать было нельзя — если я задавал вопрос, она отвечала, если она задавала — я отвечал. И все равно в доме повисло тяжелое, гнетущее молчание. Потому что нельзя назвать разговором диалог а-ля «Я завтра буду в центре, тебе что-нибудь нужно? — Нет, спасибо» или «Ты не против, если я приглашу плотника еще раз, заменить часть полок в библиотеке? — Приглашай».

Я был чертовски зол на нее. За то, что она оказалась не той, за кого себя выдавала. За то, что оказалась той, кем я ее видел, но не понимал еще. За то, что втянула меня в отношения, на которые я подсел, как на наркотик. За то, что призналась и все испортила. Даже за то, что спрашивала про дурацкого плотника! Вот это, почему-то, бесило особенно. Но несмотря на то, что внутри все кипело и бурлило, я держался. Я был отстранен, равнодушен и холоден. Я был таким, каким должен был бы быть с самого начала, чтобы не допустить всего этого.

Лучше поздно, чем никогда, да? Я думал об этом уже неделю и по-прежнему не находил ответа. Я не знал, что мне делать с ее признанием. Чем, черт побери, она думала, когда вываливала на меня такое?! Легенда темного Сопротивления, дьявол бы ее побрал!

Я не встречался с Джессикой Хайд во время боевых действий, не пришлось. Но, как говорится, был наслышан. Безжалостная, хладнокровная, изворотливая темная ведьма. Она не могла быть той женщиной, которая плавилась в моих объятиях, как топленый воск. Ехидной девицей, доводящей меня до белого каления своими выходками. Но…

Две долгих царапины на боках, сочащиеся кровью, и обреченная решимость во взгляде. И ночь, которую она провела со мной, когда я метался в горячечном бреду. И зелье. Рецепт я, поразмыслив, показал Камилле.

— Откуда ты это взял? — напряженно уточнила сестренка.

— У твоей сообщницы.

Камилла только дернула плечом, даже не потрудившись изобразить раскаяние — слишком занята была изучением бумаги.

— Мэтт, я ничего подобного в жизни не встречала. Это уникальная разработка, подогнанная именно под твое проклятие. Она надергала основ и принципов из разных рецептов и совместила их в один. Да еще и без применения собственной магии. И хорошо, что здесь кроме нас с тобой никого нет, потому что меня расстреляли бы, но я скажу — это гениально.

— Это — темное зелье, Милли.

Я забрал листок, свернул его и спрятал в нагрудный карман.

— Ну… это по меркам наших дней темное. Во времена моего студенчества некоторые учебники то, что включало меньше пяти миллилитров крови, в принципе относили в раздел чистого зельеварения, а не магии крови. Хочешь мое мнение? — сестра наклонилась вперед, опираясь локтями на стол.

— Валяй.

— Пей.

Я изумленно заломил бровь.

— Я серьезно, Мэтт. Пей. Ты все равно давно не ходишь по целителям, никто не потащит тебя проверяться насильно.

— Кроме тебя.

— Я тоже не потащу, ты слишком тяжелый, я как дура топчу ноги за тобой бегая, — отмахнулась сестрица. — Оно не вылечит тебя, но оно даст тебе реальный шанс дожить до того момента, когда этот дурдом закончится.

— Ты думаешь, он закончится?

— Рано или поздно. Война забудется, Мэтт, медленно, но верно. А темная магия слишком важный элемент нашей жизни, чтобы мы могли от нее отказаться в мирное время. Одного чиновника скосит рак, который не вычистить хирургически, а вот с помощью магии крови — можно было бы. И он помчится лечиться заграницу как на крыльях, пока обычный человек от этого рака умрет в нашей больнице. Ты думаешь, это кто-то оставит без внимания потом, когда страх перед темными отступит и забудется? Или, когда одно маленькое жертвоприношение — не человеческое отнюдь, заметь — могло бы отвести ураган или спасти урожай. Или, когда преступность вырастет, потому что раскрываемость снизилась, потому что некромантия-то запрещена-с, больше никаких допросов убитых и гаданий на костях. Так что рано или поздно, Мэтт, рано или поздно. И хотелось бы, чтобы рано. Но если что, ты доживи, пожалуйста, до поздно, хоть и маленькой хитростью, а?..

И я почему-то не был удивлен. Вот ни грамма. Сестрица трактовала мое молчание как сомнение и добавила:

— Хочешь, я сама сварю?

— Спасибо, я способен справиться с зельем.

— Ладно, — легко отступила сестренка, убедившись, что я ее услышал. — Лиза проконтролирует. Ты только ей не давай его делать, ладно? Мало ли… не давай. И рецепт перепиши своей рукой, а этот уничтожь.

Я только кивнул.

*** Скрип калитки я услышал, сквозь бьющуюся в ушах кровь. Соскочил с турника, передернул плечами, отвел со лба мокрые от пота волосы. Кого там черти принесли? Гравий заскрипел под каблуками, поверх пожелтевших кустов, за которыми скрывалась моя спортивная площадка мелькнула яркая желтая шляпка. Поразмыслив, мгновение я не ломанулся наперерез, а вернулся в дом через террасу, по лестнице и в ванную, где торопливо сунулся под кран с водой.

— Мистер Тернер, — в дверях возникла Лиза, и при звуках этого голоса мне в очередной раз захотелось схватить эту девицу за плечи и как следует встряхнуть. — Там к вам…

— Проводи в гостиную, пожалуйста. Я сейчас.

Стянул насквозь пропотевшую майку, кое-как ополоснулся, переоделся в комнате и спустился. При виде меня, и без того солнечная, Белла засияла просто ослепительно.

— Мэтт! — она подскочила с дивана, но вопреки моим опасениям не бросилась мне на шею, а чинно приблизилась и расцеловала в щеки. — Прости, что я без приглашения, но ведь от тебя приглашения не дождешься!