Последняя хранительница Иггдрасиля - Галина Миронова (Самиздат)

знания о других мирах. Вне зависимости от причины, результат был один. В то время как я в него влюбилась и собиралась раскрыть все свои тайны, он обдумывал, как от меня избавиться. Расставил ловушку, и я в неё попалась. Точнее, влетела со всех ног. Я вспомнила поцелуи, ночевки в обнимку и неистово захотела вернуться в прошлое, чтобы задушить его, а себе дать хорошего пинка.

Ком в горле не давал вздохнуть. Во рту стоял привкус чего-то кислого. Это предательство стало самым болезненным ударом в моей жизни. Даже двуличие Фреда не ранило меня так сильно. Сейчас я понимала, что во время романа с принцем неосознанно притворялась. Вела себя так, чтобы ему понравиться. По сути, узнать меня он так и не успел.

А вот с Виком я была настоящей. И верила, что нравлюсь ему именно такой. Хотя он ни разу не сыпал цветистыми признаниями и обещаниями, в отличие от Фредерика, Вик защищал меня и целовал так, как будто я была единственной женщиной на земле. Я решила, что это что-то значит. Как глупо с моей стороны.

Я с усилием выдохнула, вытерла слезы и сказала себе, что сдаваться не собираюсь. К тому, что в меня никто не верит, не привыкать. Подумаешь, еще одно невозможное дело. Оставаться на месте и рыдать до тех пор, пока не умру от голода и жажды, точно не выход. Окружающая местность не походила ни на пригород, ни на оживленный тракт, ни даже на торную дорогу. Значит, если я буду сидеть здесь в ожидании встречи с людьми, то успею состариться до этого знаменательного события.

Нужно было шевелиться. Я поднялась на ноги, покрутила головой по сторонам и направилась вперед, оставив солнце за спиной. По небу бежали облака, пекло не слишком сильно, идти было легко. Кроме растрескавшейся земли под ногами пейзаж оживляли только периодически попадавшиеся камни. Поверхность была ровной, как стол. Если кто-то появится, я смогу увидеть его издалека.

Я поймала себя на том, что в третий раз обернулась, разглядывая место моего приземления. Само собой, там никого не было. Вик не появился, чтобы все объяснить и забрать меня отсюда. Понимание, насколько сильно мне этого хотелось, ударило в грудь не слабее тарана.

- И что дальше? – спросила я вслух сдавленным голосом. – Так и будешь прощать ему всё, лишь бы был рядом?

Представившаяся картина была настолько жалкой, что я молча развернулась и пошла вперед, уже не оглядываясь.

Время шло. Вокруг, сколько хватало взгляда, не было ни души. Даже на горизонте никаких гор или хотя бы холмов. Ни леса, ни даже кустарника. Ни следа рек, озёр, моря - хотя сейчас я была согласна на малюсенький ручей. Пить хотелось все сильнее. Чтобы отделаться от мыслей о жажде и еде, я принялась обдумывать своё текущее положение.

Артефакты до сих пор не зарядились, хотя магия в окружающем мире была. Вот только пока мне от этого не было толка, ведь настоящую еду магией не создашь, а иллюзией не наешься. Оставалось продолжать идти вперёд, невзирая на то, что никакой цели так и не было видно. Наконец силы начали понемногу иссякать.

Я остановилась, решив устроить короткий привал. Уселась на землю, а потом откинулась на спину, глядя на облака. Вот бы оседлать одно и улететь куда-нибудь подальше, где нет моих проблем и забот. Веки смыкались, руки и ноги налились тяжестью, накатила сонливость. Я напомнила себе, что спать сейчас совершенно ни к чему, лучше идти вперёд, пока есть силы или хотя бы упрямство, но глаза упорно закрывались.

Бережное прикосновение к плечу вырвало меня из липкого тумана сна, в котором я брела по болоту, сражаясь с жуткими чудовищами.

- Люс, ты в порядке?

В знакомом голосе звучало искреннее беспокойство. Я широко распахнула глаза и уставилась на Фредерика. В голове гудело, кожу стянуло, но последствия сна на солнцепеке сейчас были меньшей из моих проблем. Рядом со мной на земле сидел принц, а чуть поодаль стояла Мариза, бдительно поглядывая на еще одного известного мне персонажа.

На ближайшем камне с видом нахохленного воробья сидел Велимир, брат Вика, связанный по рукам и ногам. Под правым глазом у него красовался здоровенный фингал. Я заморгала, на мгновение от изумления утратив дар речи, потом попыталась что-то сказать, но из горла вырвался только сдавленный хрип, сменившийся кашлем.

- Держи.

К губам прижалось горлышко фляги. Я жадно прильнула к воде и выпила едва ли не половину содержимого прежде, чем смогла заговорить:

- Что вы здесь делаете?

Вместо привычного пышного придворного наряда на принце были походные брюки, рубашка и ботинки. Одежда выглядела потрепанной, впрочем, Фреду это шло, придавая вместе с отросшей щетиной немного дикий вид. Вот только вместо привычного замирания сердца при виде принца я почувствовала лишь раздражение. В памяти тут же всплыли насмешливые зеленые глаза Вика. Я нахмурилась и прогнала эту картину.

Фред помог мне перебраться в сидячее положение, аккуратно поддерживая за локоть. В последнюю нашу встречу он целовал меня и обещал, что скоро расставаться нам не придется. На следующее утро я застала его в архиве с Маризой и узнала, что меня просто использовали. Сейчас больше всего хотелось заехать ему с размаха прямо в небритую челюсть, но я сдержалась. Противники превосходили меня числом и силами, придется постараться, чтобы исчезнуть самой и прихватить с собой пленного подростка. Вся надежда была на элемент внезапности.

- Мы искали тебя.

Принц смотрел на меня с такой радостью, что я едва не зааплодировала его актерским талантам. Пришлось потупить взор, чтобы злость ненароком не мелькнула во взгляде.

- Я так рад, что мы смогли тебя найти.

Пальцы нежно пробежали по плечу.

- Ты поранилась. Сильно болит?

- Просто синяки.

Мариза перебила меня на полуслове:

- Где этот негодяй?

Кузина никогда не отличалась терпением и явно сдерживалась изо всех сил, чтобы не начать открыто сыпать угрозами. Я повернулась к ней и вскинула брови. Мариза вырядилась в жилет поверх шелковой рубашки и обтягивающие штаны из черной кожи. Корсет был затянут так туго, что ее и без того не малая грудь приподнялась едва ли не до подбородка. На ногах были высокие остроносые сапоги на каблуках. Посреди пустыни наряд выглядел неуместно, но горящие злобной силой глаза напоминали, что кузина была опасна. Радость от встречи с ней можно было не изображать, поэтому я сухо спросила:

- Какой именно?

- Она говорит про Виктора, - тут