Разведка. «Нелегалы» наоборот - Бернард О'Коннор

Впрочем, как мы сейчас покажем, иной раз в игре слов и содержится ответ на некоторые исторические загадки.

По ходу написания этой книги российский и британский соавторы не раз и не два списывались, чтобы уточнить друг у друга точное значение тех или иных специфических, соответственно, русских и английских выражений, встречающихся в документах РГАСПИ в Москве и TNA в Лондоне. Но однажды российский соавтор оказался на грани паники и был вынужден мобилизовать всех своих знакомых англо-русских билингвов, чтобы понять, как же понять выражение “ambling gait”.

По отдельности эти слова значат «иноходь» и «походка». Но что могло иметься в виду, когда таким словосочетанием была описана манера человека, известного британцам под именем «Николай Кравец», человека, кому, как считается, Бруно Кюн и вёз в Голландию две тысячи гульденов?

Характеристика из досье SOE:

«Он прекрасно говорит на немецком и голландском, свободно – на русском, адекватно – на английском. По виду типичный голландец со светлыми волосами, голубыми глазами и широким лицом. Но у него также выраженная сутулость и вороватая “ambling gait”, что является общей характеристикой советского рабочего, неосознанно выражающей угнетение из поколения в поколение»[353].

Так, что такое “ambling gait”?

Оставим за скобками то, что по состоянию на 1942 г., когда был описан этот человек, советские рабочие еще не исчислялись поколениями: после революции прошло всего четверть века. Очевидно, автор этого доклада (лейтенант Волш) пытался описать, как ему казалось, русский типаж. Российский соавтор был настолько озадачен, что, даже поместив это словосочетание “ambling gait” в контекст хорошо знакомых ему вечных стереотипов, не мог понять, как же это перевести, и обратился к билингвам.

Вариантов было предложено несколько: «расслабленная походка», «уверенная неспешная походка», «шаркающая походка». Но всё же наиболее интересным показался комментарий профессионального переводчика. Цитата из переписки с Ладой Муир: «Само выражение в английском языке применяется к лошадям. Это – такая специальная иноходь, генетическая походка, мягкая, неторопливая стать. Лошади употреблялись для верховых поездок на дальние расстояния из-за удобства хода. Они не могли передвигаться быстрее рыси. Максимум – медленный галоп, но недолго… К людям в английском языке это выражение применяется в смысле «не грациозно, а лениво», «без мелких движений», «широко и типа на шарнирах». Из русских образов: «А я милого узнаю по походке. Он носит брюки галифе…»[354] И вывод: «Я бы перевела как «вразвалочку». Уменьшительный суффикс «-очк» стилистически подчёркивает на торопливость, пренебрежительность и ленцу процесса: «Торопиться не надо», «Всем платят одинаково», «Работа – не волк…»

Вот такой сразу и филологический, и историко-социальный анализ!

Из довоенных документов Коминтерна следует, скорее, обратная картина. Человек предстаёт никакой не советский, а напротив, от советских порядков дистанцирующийся. Читаем довоенную характеристику:

«Работает на Московской мебельной фабрике № 3 в качестве столяра. К выполняемой работе относится хорошо, в общественной жизни фабрики участия не принимает. Дело о его пребывании в комсомоле до сих пор нам выяснить не удается»[355].

Итак. Молодой асоциальный столяр и не комсомолец. И он стал советским агентом в Нидерландах?!

Обычно же во всех публикациях западных авторов об операции «Ледоруб» подчёркивается, что главным критерием при подборе кадров для НКВД была именно идеологическая верность. А тут… Тут всё, как говорится, «совсем запущено». Например, зная правду о его социальном происхождении, мы ещё можем утверждать и то, что в его анкете в архиве Коминтерна содержится заведомая ложь. Там написано, что он «из семьи служащих». На самом деле отец – священник. Но в ещё большее противоречие с приведённой выше характеристикой входят те его анкетные данные, что, во-первых, на начало войны возраста он был вполне даже комсомольского (родился 18 декабря 1916 г.)[356], но во-вторых, ещё с 1932 г. был членом партии[357]. Но какой? Ведь еще в анкете написано, что на него не распространяется воинская обязанность «ввиду отсутствия советского гражданства»[358].

Его полное имя – Никодемус Круйт. И это он постучался в двери дома, где жил Бруно Кюн, как раз тогда, когда гестаповцы проводили там обыск. Спасло его то, что при нём были плавательные принадлежности и гестаповцы поверили, когда он им сказал, что зашёл к знакомому позвать его в бассейн. На самом деле это была «домашняя заготовка», приготовленная как раз для такого случая.

В конце этой книги о них будет целая глава. Сын-столяр Нико и отец-священник Вилли Круйт. Оба советские разведчики.

Из официального ответа СВР на запрос от ВГТРК:

«По ряду архивных дел проходит Бруно Кюн, 1901 года рождения, уроженец г. Берлин. В деле имеется запрос МГБ ГДР в отношении Б. Кюна, куда поступило обращение от родной сестры иностранца, вдовы Вальтера Ульбрихта Лоты Ульбрихт с просьбой помочь в сборе материалов об антифашистской деятельности брата. 17.11.1975 года в Берлин были направлены фотокопии материалов в отношении Б. Кюна на 80 листах, полученные в партархиве.

По уточнённым данным, в июле 1941 года Б. Кюн был взят на подготовку 1-м Управлением НКВД для переброски в Германию с целью восстановления связи с группами «Старшины» и «Корсиканца». Агентурная кличка – «Бригадир». […] До июля 1943 года поддерживал радиосвязь с Центром. В дальнейшем сведений о его судьбе не поступало. Мог быть арестован или убит гестапо, либо погиб в ходе массированных бомбардировок Германии авиацией союзников […]

Имеется отдельная справка на Б. Кюна».

«Кюн Бруно (Люцов Куно Альбертович) родился 17 декабря 1901 г. в Берлине, Германия, в семье рабочих, немец, образование среднее, по специальности слесарь, до 1941 г. – германский подданный, с 1941 г. – гражданин СССР, владел немецким, русским, испанским языками […]