Деревянные актеры - Елена Яковлевна Данько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паскуале запрыгал, как воробей, и тоже завопил:
— Руди пришел!
Фрау Эльза с завязанной щекой выбежала на крыльцо. Руди сдернул свою шапочку и крепко обнял ее.
— А, Рудольф! Здорово, дружище! Да как ты вырос! Молодец — хоть под венец! Нога выздоровела? — покрывая все голоса своим басом, загудел подошедший мейстер Вальтер.
Он тряс Руди за руку. Марта, сияя глазами, висела у Руди на другой руке. Руди не успевал отвечать на радостные вопросы.
Я подобрал забытую всеми Геновеву и присел на ступеньки. От слабости у меня кружилась голова.
Руди развязал свою котомку и затараторил:
— Хозяйке угощенье — вишневое варенье, сладкое, что мед, в рот само ползет, моя матушка варила, поклониться вам просила.
Руди с низким поклоном подал фрау Эльзе горшочек, туго завязанный бычьим пузырем.
— Спасибо, вот спасибо! Уж Кристина всегда вспомнит старую подругу, — улыбнулась растроганная фрау Эльза.
— Нашему мастеру — сверточек кнастеру, мелко протерт, крепкий, как чорт! — Руди протянул ошеломленному мейстеру сверток с табаком и торопливо повернулся к Марте.
— Птичке-невеличке — теплые рукавички, тоже матушка посылает на зиму… А от меня ленточку в косу, не знаю, понравится ли… — прибавил Руди.
— Ах! — Марта, покраснев до ушей, держала в руке узорные рукавички и голубую ленту с вышитыми розами. Концы ленты трепетали, как крылья бабочки.
— Какая красивая! Верно, дорогая? Откуда ты достал ее, Руди? — восхитилась фрау Эльза.
— Купил в Мюнхене. Марта, а тебе нравится?
— Ох, нравится! — счастливо вздохнула Марта.
— Руди — шалопай! — Мейстер Вальтер хлопнул Руди по плечу. — Полгода прогулял, не работал, а на ленту деньги истратил.
— Честное слово, мейстер, я все время зарабатывал! Я из дерева научился вырезывать, пока у меня нога болела… Ложки, вилки, ящички — все вырезывал, матушка потом продавала их на рынке, а я деньги копил, — весь красный, оправдывался Руди.
— Полгода копил, чтобы на ленту для девчонки ухлопать? Ах, ты, сорвиголова!
— Я теперь буду кукол вырезывать. Смотрите, мейстер. — Смущенный Руди торопился заговорить зубы мейстеру и вытащил из котомки четыре кукольных головки.
— Вот это дело! Значит, у нас теперь два настоящих резчика — Иозеф и Руди! Можем новое представление сделать, — обрадовался мейстер Вальтер. Руди быстро и недружелюбно взглянул на меня.
За ужином он рассказал, как шел пешком из Шварцвальда, и передал мейстеру поклоны от разных друзей. Марта не спускала с Руди блестящих глаз. Фрау Эльза накладывала ему лучшие куски на тарелку. Мейстер Вальтер советовался с ним, куда итти с театром, какие пьесы играть.
— Я встретил старого Петера Штольпе с его театром, он говорит — в Саксонии сейчас хорошо. В самом Лейпциге можно снять балаган для театра, и каждый день будет полно народом, — рассказывал Руди с набитым ртом. — Сделаем новое представление, мейстер, и пойдем в Саксонию!
— Идет! Сделаем «Удивительные приключения Меншикова», давно мне хочется «Меншикова» представить!
— Нет, мейстер, «Меншикова» полиция не позволит играть. Там ведь русский царь Петр показывается — русские обидеться могут, а саксонцы их боятся. Ах, мейстер, сейчас в городах больше всего любят «Дон Жуана» и французские комедии! Вот мне Штольпе дал одну… животики надорвешь от смеха, называется «Мнимый больной»… Кукол всего двенадцать надо… — Руди вытащил из котомки смятую, исписанную кругом тетрадку.
В тот же вечер решено было сделать кукол для «Мнимого больного» и подновить старых, которых мы выпускали отдельными номерами — жонглеров, акробатов, карликов, скелет с косой и плясунов. Наутро мы вышли из Фридрихсталя.
Руди
Все в театре плясали под веселую дудочку Руди, даже мейстер.
Паскуале скоро подружился с Руди. Только меня Руди сразу невзлюбил и частенько называл «черномазым».
Он передразнивал меня и перевирал все мои слова.
— Иозеф, ты не знаешь, куда мама пошла? — спрашивает Марта.
— Она пошла на базар, — говорю я.
— На пожар? Где горит? — кричит Руди. — Фрау Эльза, вы были на пожаре? — спрашивает он вернувшуюся с базара фрау Эльзу.
Все смеются.
Я работаю на сцене, пристраиваю новые перильца к тропе.
— Не помочь ли тебе, Иозеф? — лукаво спрашивает Руди.
— Помоги, — угрюмо отвечаю я, — подержи рейку вот тут, надо мной, пока я закреплю ее нижний конец.
— Сейчас! Сейчас! — кричит Руди и выбегает в палисадник.
Я стучу молотком и думаю: «Хорош помощник! Сам назвался и сразу же улепетнул!»
Вдруг холодная струя льется мне за шиворот. Я весь мокрый. На тропе стоит Руди и поливает меня водой из садовой лейки.
— Да ты что? Очумел? — кричу я, отряхиваясь от брызг.
— Но ведь ты сам, Иозеф, попросил меня подержать над тобой лейку!
— Лейку? Рейку, дурья твоя голова!
— Ах, рейку? Ну, прости, голубчик, мне послышалось «лейку»!
Все опять смеются.
«Постой же, — думал я, — уж я тебе покажу, кто лучше вырезывает кукол!»
Я кончил делать нового Кашперле и отдал его мейстеру. Новый Кашперле не только разевал рот, но и глазами вертел во все стороны.
Руди презрительно сморщил нос и пожал плечами — подумаешь, невидаль.
Руди починил скелет и подвязал его на нитки так, что он, танцуя, распадался на отдельные косточки. Каждая косточка плясала сама по себе, а потом они опять собирались вместе, и скелет был как целый.
Кукла-скелет
Тогда я провел новые нитки Кашперле. Теперь Кашперле мог есть свою любимую колбасу на глазах у зрителей. Кусочки колбасы сами прыгали в его разинутую глотку. Этот номер очень понравился зрителям.
— А ну, угости его колбаской! Пускай ест! — кричали они, завидев Кашперле.
Еще я сделал старичка, который закуривал трубку и клубами пускал дым изо рта.
Руди не мог перещеголять меня в деланье кукол. Зато он побивал меня во всем другом. Он знал все: в какой деревне стоит представлять, а в какой не стоит; куда надо спешить к базарному дню; как упросить упрямого сельского сторожа, чтобы он позволил нам поставить на площади балаганчик; где найти ночлег… Он писал декорации, распевал, как чиж, и водил кукол не хуже самого мейстера. Марта и Паскуале захлебывались от восторга, когда Руди вел Кашперле и молол такую смешную ерунду, что весь балаганчик