Делай что должен - Александр Гедеон

Внезапно его посетила мысль из тех, что часто приходят в измученный разум. Грэм разулся и встал на газон.

– Никогда не стоял босиком на траве, – объяснил он изумлённо округлившей глаза Дане. – Вот, решил попробовать, пока есть возможность.

Дёмина понимающе хмыкнула.

– Я впервые на Акадии так сделала. На Китеже место под куполами ограничено, а потому каждый зелёный участок на вес золота. Ходить по газонам у нас запрещено – желающих больше чем травы.

Подумав, она неуверенно добавила:

– Наверное, впервые это было всё же на Дорсае, но я его почти не помню. Только орбитальную станцию, где служил отец.

– Скучаешь по нему? – тихо спросил Нэйв.

– Каждый день, – призналась Ракша. – А твои как? Живы?

– Мать – не знаю, – пожал плечами Грэм. – А папы несколько лет как нету. Погиб в шахте во время землетрясения. Он горный инженер был.

На лице Дёминой ясно читалось изумление.

– Как это, не знаешь, что с матерью? Она пропала без вести?

– Нет, – Грэм вздохнул. – Я её вообще не знаю. Вернее, знаю, кто она, где жила ещё год назад. Она намного младше папы была – десять лет разницы. Папин статус социальной значимости тогда уже позволял завести ребёнка. У нас так просто нельзя даже хомячка купить – любое живое существо требует расхода ресурсов. Воздух, вода, продовольствие. Потому детей могут иметь только те, кто достаточно важен для общества, чтобы ему позволили содержать кого-то на иждивении.

Передав контейнер с едой севшей рядом Дане, Грэм продолжил:

– Мама не хотела – говорила, что это затормозит её карьеру, отец уговорил. Но чем выше статус – тем выше ответственность и больше работы. Плюс в первые год-два после рождения ребёнка матери вынужденно сами становятся иждивенцами, – Грэм сорвал травинку и сунул в рот. – Правительство выделяет помощь, но при мамином тогдашнем статусе этого всё равно было маловато. Папа стал пропадать на работе, брал много сверхурочных – старался, чтобы мы паёк побольше получали. Мама сидела со мной одна. Однажды она этого не выдержала и ушла. Но по закону я остался с отцом – мамин статус не позволял иметь иждивенца. И, как я понял, она сильно не возражала. Во всяком случае, я не помню ни одного её звонка или визита. Потом, уже когда в училище поступил, смог её найти. Но она не захотела говорить: сказала, что вычеркнула ту страницу из жизни. Как-то так вот…

С минуту Ракша молчала, переваривая услышанное. Не сказать, чтобы жизнь Грэма казалась ей особенно трагичной – беженцев с Дорсая сложно удивить болезненными воспоминаниями. Скорее её зацепила обыденность, с которой Нэйв рассказывал о разрешении на иждивенца, цензе по статусу социальной значимости и прочих особенностях колонии, развивавшейся в условиях постоянной нехватки ресурсов.

– Зато теперь я понимаю, почему все гефестианцы трудоголики, – мрачно пошутила Дана. – У вас кто не работает – тот не только не ест, но и не размножается.

– Ещё и дышит через раз, – отшутился Грэм. – Мы только десять лет назад стали из подземелий и куполов выходить, как формирование атмосферы закончилось. Сейчас вот ударно завозят плодородную почву и строят теплицы на поверхности.

Порыв ветра донес стук молотков. Грэм дёрнул щекой и неожиданно сказал:

– Знаешь, я когда с Лорэй на Плимуте работал, то их старший группы – Ридом назывался, скотина редкая, – обзывал меня «Айвенго». Это такой персонаж древней земной книги, странствующий рыцарь. Но, по-моему, мне больше подходит другая книга. Говорят, на Китеже в школе проходят. Называется «Идиот». Всё хочу почитать, но руки не доходят.

Дана красноречиво приподняла бровь, явно потеряв нить разговора.

– Да за что ни возьмусь – не в тех местах сварные швы понаставлю, – пояснил Грэм. – Вот как сейчас. Какого хрена я не завёл барабаны в полку Шеридана? Но нет – я радостно кинулся собирать пьянчуг и овощи по нычкам рассовывать. И ещё радовался: ой, как хорошо да спокойно! Наши штрафнички сидят тихо – ну красота же, как в той песенке-молитве «О благодать»10. С моими талантами стреляться хорошо: вместо башки попаду в задницу, да ещё и пару-тройку окружающих укокошу.

Он замолчал, уставившись в контейнер с едой.

– Да, ты ошибся, – безжалостно согласилась Дёмина. – Как ошибся Прокофьев, взяв такого зама, как ошиблись наверху, связавшись с корпоратами, и как многие-многие другие. Как и я, решив, что завербоваться в армию Союза – верный путь заставить Доминион заплатить за Дорсай. И цена ошибок – всё это.

Она красноречиво махнула рукой, указывая на весь город сразу.

– Но если у тебя не завалялось машины времени в кармане, то пути у нас всего два. Первый – учиться на своих ошибках и не допускать их в будущем. А заодно по мере возможности исправлять последствия. Второй – зарыдать, как девки, и отойти в сторону, уступая дорогу новым нестреляным идиотам, которые совершат те же глупости, что мы.

Ракша прямо посмотрела в глаза Грэму:

– Не знаю, как ты, а в рыданиях я не сильна.

– Да, ты у нас больше по кочерге специалист, – улыбнулся Нэйв.

– В кочерге больше проку, чем в нытье, – не стала спорить Ракша.

– Это смотря с какого конца кочерги находиться, – Грэм шутливо пихнул её локтем в бок. – О, чёрт… Надеюсь, это не новые неприятности…

Он замолчал, настороженно глядя на группу тиаматцев, возглавляемых их полевым священником.

– Сеньор капитан, – голос падре был торжественен.

У Нэйва мелькнула мысль, что слух про него с Даной оказался слишком серьёзно воспринят тиаматцами и сейчас начнётся обряд бракосочетания. Бросив на Ракшу быстрый взгляд, Грэм встал, подбирая нужные слова для объяснения, но речь падре выбила его из колеи:

– Не откажитесь принять наше приглашение, сын мой.

Недоумевающий Грэм взглянул на остальных тиаматцев. Лица у них были торжественно-серьёзные, из чего капитан сделал вывод о важности и неординарности происходящего.

– Разумеется, святой отец, – Нэйв торопливо обулся. – Лейтенант…

– Только вы, сын мой, – мягко, но непреклонно оборвал падре.

Грэм оглянулся на Дану и виновато улыбнулся.

– Это ненадолго, дети мои, – по-своему истолковав их реакцию, успокоил падре.

Нэйв надел китель и, застёгиваясь на ходу, пошёл вслед за тиаматцами, гадая, что от него хотят на этот раз.

Через два часа он позвонил Ракше:

– Ты можешь приехать за мной? Я в штабе тиаматского батальона.

– Еду, – коротко отозвалась дорсайка.

То, что она увидела у КПП тиаматцев, превзошло все ожидания: Грэм стоял, баюкая на руках спящего котёнка саблезуба. Вид у «сфинкса» при это был обалдело-пришибленный.