Экстремальная воля. Принципы, спасающие жизнь, карьеру и брак - Лейф Бабин

– Черт возьми! Некоторые из этих мерзавцев умеют стрелять, – завопил наш наводчик, прижавшись к полу так близко, как только это было возможно для человека. Мы не могли не посмеяться над нашим затруднительным положением.

Реактивные снаряды РПГ-7 следовали в быстрой последовательности из трех или четырех штук, взрываясь с чудовищным сотрясением о внешние стены. Пригнувшись внутри здания, мы были отделены от сотрясающих тела взрывов и смертельной шрапнели примерно футом бетона. Одна странствующая ракета РПГ промахнулась мимо цели и пролетела высоко над зданием, волочась по туманному, безоблачному летнему иракскому небу, словно бутылочная ракета на 4 июля в США. Но если бы одна из тех ракет попала в окно, раскаленные докрасна осколки зазубренного металла порезали бы практического каждого человека в комнате.

Несмотря на этот натиск, мы удерживали свои позиции в большом четырехэтажном многоквартирном доме. Когда ярость атаки утихла, наши снайперы-«котики» открыли ответный огонь разрушительной силы. Пока вооруженные вражеские боевики стремились атаковать, маневрируя по улицам, снайперы «морских котиков» выжимали очередь за очередью со смертельной точностью, передавая, что десять вражеских бойцов убиты и еще, вероятно, столько же ранены.

Как командир взвода, отвечающий за всю спецгруппу, я ходил из комнаты в комнату на каждом этаже, чтобы проверить состояние дел и убедиться, что никто из ребят не пострадал. Собирая информацию о работе наших снайперов, я передавал по рации ситуационные сводки в штаб армии США на дальнем боевом посту.

– Ребята, вы в порядке? – спросил я, ныряя в комнату, где снайперы и пулеметчики «морских котиков» занимали позицию, в то время как остальные отдыхали.

– Прошло нормально, – последовал ответ.

В другой комнате я увиделся с нашим командиром взвода «морских котиков». Как раз в этот момент вражеский огонь хлынул через окна, окружая его позицию и заставляя прижаться к угловой стене. Он засмеялся и показал мне большой палец. Командир был крутым. Пулеметчики прибыли выполнять свою работу, и мы направили их огонь на местоположение противника; артиллеристы быстро подавили вражескую позицию точным заградительным огнем из 7,62-мм калибра.

Один из стрелков-«котиков», Райан Джоб, охотно использовал свой большой пулемет с убийственной точностью. Он бесстрашно стоял у окна, не обращая внимания на прилетающие вражеские снаряды, а сам выпустил от трех до пяти очередей по позиции боевиков. Группа вооруженных боевиков пыталась подкрасться к нам еще ближе, используя овечий загон как прикрытие, чтобы скрыть свое движение. Райан выстрелил в них и отбил их попытку до того, как она успела материализоваться. В перекрестном огне овцы в загоне понесли некоторые потери.

– Черт, – сказал я ему. – Эти овцы только что взяли на себя порцию шквального огня.

– Это были овцы-муджи, – засмеялся Райан.

Я бросил несколько 40-мм фугасных гранат в дверной проем, где командир видел вражеских бойцов, вступивших в бой с нами. Вхууууу! – прозвучал взрыв, когда один снаряд с огненным грохотом угодил прямо в дверной проем. Это должно заставить их хотя бы ненадолго прижаться к земле.

Задолго до рассвета в то утро, до того, как первый призыв к молитве прозвучал из динамиков минаретов многих мечетей по всему югу Рамади, наша группа «морских котиков» из взвода «Чарли», специалист по ОВБ (которые были очень близки нашему взводу), переводчик и иракские солдаты украдкой пошли под покровом темноты по пыльным, заваленным щебнем улицам. Мы «бэтээфнулись», как выразился наш командир (БТФ означало «большой крутой пловец», англ. Big Tough Frogman), неофициальная мантра, принятая взводом «Чарли». БТФ подразумевал принятие на себя значительных физических нагрузок, большой риск и упорство, просто как у большого крутого пловца. Продвижение вглубь вражеской территории было эволюцией БТФ. Мы знали, что, скорее всего, нас ждет вооруженная схватка – то, что командир называл «большой путаницей». Наша рутина для большинства этих операций, по терминологии командира, была такова: «бэтээфнулись, большая путаница, выбэтээфнулись». Затем, вернувшись на базу, мы отправимся в столовую на «большую пирушку».

Мы выдвинулись из «Сокола» по раннему утреннему сумраку через густонаселенные городские кварталы двухэтажных домов, примыкающие к ним крепостные стены и тяжелые металлические ворота. Мы «бэтээфнули» пешком примерно на 1,5 км, неся тяжелое снаряжение и солидное огнестрельное оружие, в другой жестокий, удерживаемый врагом район города – район, прочно охваченный беспощадным мятежом. Изгнанные из районов на востоке и западе вражеские боевики решили стоять до конца и сражаться за этот грязный участок земли в географическом центре города. Мы заняли позицию в здании чуть выше по улице от мечети, которая часто призывала из своих динамиков с минарета к джихаду сотни хорошо вооруженных муджи, оккупировавших этот район.

Не так давно на этой самой улице большой отряд боевиков напал на отряд морских пехотинцев и прижал их к земле на несколько часов, прежде чем они смогли эвакуировать своих раненых. Две недели назад всего в полуквартале к югу на этой улице был уничтожен тяжеловооруженный американский минный тральщик из-за мощного взрыва самодельного взрывного устройства. Почти дюжина американских танков и единиц бронетехники была уничтожена в данной части города. «Кладбище транспортных средств» в лагере Рамади стало последним местом упокоения их обугленных обломков. Обгоревшие каркасы машин из почерневшего, искореженного металла стояли как яркое напоминание о напряженной борьбе на улицах и множестве убитых и раненых.

Наш взвод «морских котиков» выбрал это здание из-за превосходного обзора окрестностей. Но самое главное – это было прямо в тылу врага. Здесь боевики повстанческого движения пользовались полной безопасностью и свободой передвижения. Частые и интенсивные атаки вражеского пулеметного огня и реактивных снарядов РПГ теперь служили свидетельством того, что наше присутствие здесь было крайне нежелательно.

Мы разворошили осиное гнездо, но это было именно то место, где мы хотели быть. Наш план состоял в следующем: пойти туда, где бандиты меньше всего ожидали нас, чтобы серьезно нарушить их планы, убить как можно больше вражеских боевиков и снизить их возможности для атаки на близлежащие боевые аванпосты армии США и морской пехоты. Мы хотели, чтобы враг знал, что он больше не может здесь наслаждаться безопасным убежищем. Этот район больше им не принадлежал. Мы овладели этой землей.

Продвижение в глубь вражеской территории было сопряжено с огромным риском. Хотя ближайший боевой аванпост США находился не более чем в 1,5 км, или около того, по прямому пути от нашей позиции, крайняя угроза от СВУ и мощное присутствие противника могли сделать любую требуемую нам поддержку из танков и бронетехники чрезвычайно опасной и трудной, если не невозможной. Хотя наши армейские братья пришли бы к нам на помощь в случае необходимости, мы знали, что подвергнем их большому риску. Этой тактике нас обучили в США. Команды морской пехоты расположились вдоль главной дороги через город: пока у нас нет критических пострадавших, мы будем держать свои позиции пригнувшись прямо там, где были. Мы не стали бы вызывать транспорт или дополнительные войска и подвергать их риску, если бы не понесли серьезных потерь и очень сильно в них не нуждались.