Псевдоним украденной жизни - Галина Владимировна Романова

А для этого его надо куда-то упрятать. Лучше всего в тюрьму – ничего другого в голову не лезет. Не нанимать же ей убийцу! Это еще хуже, чем шантаж. Страшно опасно и не всегда выполнимо.

Тюрьма по нему плачет. Да. Там ему самое место. Он туда отправится, и не без ее помощи. Главное, чтобы надолго.

Сердце билось с такой силой, что эхо отдавалось в горле, висках, между лопатками. Ему было почти больно от того, как оно стучало. Он уговаривал себя не дергаться. Ничего особенного не происходило. Он приехал на адрес, который был установлен в результате билинга телефона. С этого номера регулярно осуществлялось общение гражданки Усовой с гражданкой Киселевой, предположительно ее дочерью.

Да, Усова была его бабкой по крови, но не по сути, и разговаривать с ней он не стал. К ней поехал Исхаков. Он пытался разговорить ее, но та не издала ни звука. Просидела двадцать минут с крепко поджатыми губами и лишь кивнула, когда Исхаков уходил.

– Дочь она не сдала, – подытожил майор, когда вернулся.

– Мы ее и так найдем. Без посторонней помощи, – усмехнулся тогда Саша и добавил: – Но к ней я пойду сам.

Адрес был установлен почти сразу, как и личности проживающих в нужной квартире людей – супруги Киселевы, Дмитрий и Ирина. По договоренности с сотрудниками местной полиции за мужем и женой было установлено наружное наблюдение, и их фотографии через пару дней уже рассматривали Исхаков и Корнеевы.

– Они поменяли внешность, но не кардинально, – сделал вывод Иван Сергеевич, едва касаясь кончиком пальца их лиц на фото. – Узнать при желании можно. И придраться, что живут по поддельным паспортам – тоже. Как, а? Двадцать пять лет прошло! Жизнь, понимаешь, вся! А они живут с чужими лицами, с чужими именами. Как так можно! И зачем?

Это был самый главный вопрос, над которым они бились. Для чего такая конспирация, кого они боялись?

– Может, думали все это время, что Хлопов жив и вот-вот явится по их душу? – предположил Саша.

– Или боялись кого-то еще. Майор, ты бы сделал запрос на их дружка? Поискал на просторах нашей Родины. Звали его Денис, а вот фамилию не помню. Незаметным был, тихим. Валера вертел им, как хотел. Да и Серега тоже, который в Дмитрия превратился.

Фамилия у Дениса нашлась в деле об исчезновении Валерия Хлопова. Там он фигурировал как Баловнев.

– Разошлю запросы, но сами понимаете… – Исхаков глянул на Корнеева-старшего. – Родина необъятна. Если он нигде не запятнал себя, найти будет сложно.

– Он мог тоже фамилию поменять, – предположил Саша. – И внешность, как эти…

«Этими» были его мать и отчим, но назвать их так у него язык не повернулся. Сейчас они оба были дома. Воскресное утро, половина десятого. Либо спят, либо завтракают.

А он сейчас войдет в их дом и все испортит: настроение, планы, мечты. Он им напомнит о себе, но не так, как это обычно происходит в романах. Никакого воссоединения не будет! Слез радости и раскаяния тоже. Никаких романтических слюней! Будет проза жизни – жесткая, суровая, безжалостная.

Саша протянул руку к блестящей кнопке звонка и нажал. Потом еще и еще. Открывать не спешили, но супруги с поддельными паспортами были дома. Наружное наблюдение пока не сняли, и оно это подтвердило.

В замках мягко защелкало. Дверь бесшумно распахнулась. На пороге стоял подтянутый мужчина лет пятидесяти. Короткая стрижка, хорошая мускулатура, дорогие спортивные штаны.

– Клевые штаны, – произнес Саша и почувствовал: во рту сухо настолько, что язык еле ворочается. – Я войду?

Отчим, а это был он, был не против. Он отступил на пару шагов, сделал рукой приглашающий жест и тут же крикнул в широкий дверной проем:

– У нас гости, дорогая!

– Кто? – крикнула она в ответ. Голос звонкий, красивый.

– Твой сын. – Его тонкие губы сложились в странную ухмылку.

Он помолчал, внимательно рассматривая Сашу, который застыл у двери, а потом произнес, как бы нехотя:

– Ты очень похож на отца. Просто одно лицо. А от матери в тебе ничего нет.

– У меня и матери-то нет, – выпалил Саша с громким фырканьем и полез за удостоверением, которое ему выдали только вчера. – И да, я здесь по делу.

Она так и не вышла в прихожую. И тот, кто прожил с ней четверть века, называя себя Дмитрием, повел его в гостиную.

У них была не просто большая, а огромная квартира. И это на двоих! Он крутил головой, рассматривая картины на стенах. Подлинники то были или копии, не смог понять – он в этом не разбирался. Но то, что фарфоровые вазы на высоких полированных подставках очень дорогие, угадал.

– Присаживайся, – указал ему хозяин на огромный диван, стоявший полукругом вдоль западной стены. – Там тебе будет удобно.

– Разберусь, – проскрипел неприятным голосом Саша и сел в маленькое кресло у кофейного столика. – Так, где она?

Они сначала почувствовали ее появление – по шуршанию одежды, шлейфу дорогих ароматов.

– Она – здесь, – произнесла она надменно, прошла мимо Саши и села на диван.

Никакой дуэли глазами не случилось, как и смущения или растерянности. Она смотрела холодно и равнодушно. И все время держала своего мужа за руку – он присел рядом. Саша пожалел, что пошел один. Волнение первой минуты прошло, но накатила странная вялость. Нежелание говорить с ними стало почти болезненным.

– Как ты нас нашел? – спросил лже-Дмитрий и покосился на жену. – Надеюсь, у тебя хватило ума не общаться с матерью по твоему личному телефону?

– У нее хватило, – усмехнулся Саша, кивая на женщину. – Это у ее матери не хватило навыков для постоянного обмана. Прокололась: неосторожно позвонила с конспиративного номера одному человеку. Остальное – дело техники.

– Ты ведь тоже мент? Как и твой дед? – уточнил мужчина.

– Да, работаю в полиции. Я показывал удостоверение.

Саша старательно не смотрел на нее. Он обходил взглядом то место, где она уселась, словно там была черная дыра, в которую он мог провалиться и не вынырнуть уже никогда.

Так ему было легче.

– А к нам, гражданин полицейский, зачем наведались? Разыскали! Столько работы проделали, не поленились. И зачем? Денег хотите?

Красивое лицо отчима исказила короткая судорога, взгляд сделался надменным. Этот человек очень хотел его унизить, сбить с толку. Он надеялся, что желторотый полицейский, только вчера получивший удостоверение, смутится, примется мямлить, забудет, зачем пришел.

– Я не нуждаюсь в деньгах, гражданин, как вас там на самом деле – Соболев?

Мужчина напрягся. Рука, за которую его жена цеплялась, как за спасательный круг, медленно выскользнула из ее пальцев. Ладони поерзали по дорогим штанам на коленках и сжались в кулаки.