Русь и Орда. Великая Империя Средних веков - Анатолий Фоменко

Нам могут возразить. Ведь между бревнами мостовых нашли «древнейшие» берестяные грамоты, относящиеся якобы к XI–XV векам. И вообще, неужели еще в XIX веке могли писать на бересте? По поводу содержания найденных «волховских грамот» мы скажем ниже. Ничего такого, чего не могло быть написано в XIX веке, в них нет. А по поводу употребления бересты как писчего материала В СОВСЕМ НЕДАВНИЕ ВРЕМЕНА процитируем самого В.Л. Янина. «В музеях и архивах до нашего времени сохранилось довольно много документов, написанных на бересте. Это позднейшие рукописи, XVII–XIX веков, в их числе имеются и целые книги… Так, в 1715 году в Сибири в берестяную, сохранившуюся до наших дней книгу записывали ясак… Этнограф С. В. Максимов, видевший В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА берестяную книгу у старообрядцев, на реке Мезени, даже восхищался этим необычным для нас писчим материалом… Известно также и о… употреблении (берестяных грамот — Авт.) шведами в XVII и XVIII веках» | [993], с. 27.

И далее: «Этнограф А.А, Дунин-Горчавич, который в начале НЫНЕШНЕГО СТОЛЕТИЯ (то есть уже в XX веке — Авт.) наблюдал подготовку БЕРЕСТЫ у хантов, писал, что для превращения ее в писчий материал бересту кипятят в воде» [993], с. 29.

Один из наших читателей, инженер-геолог Виталий Васильевич Козлов (Коми, г. Ухта) прислал нам данные о книге, посвященной печати в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. В разделе, рассказывающем о партизанской печати, то есть об издании газет, листовок, плакатов и брошюр, сообщается, что партизанские газеты ПЕЧАТАЛИСЬ НА БЕРЕСТЕ. Речь шла, в частности, и о партизанах Северо-Западного фронта, то есть именно волховского новгородского района. В книге излагалась даже технология изготовления берестяных листов и оттисков.

Поэтому находки берестяных грамот в верхних слоях «волховского пирога» еще не означают, что эти слои — «древние». Они вполне могли быть настелены в XIX веке и даже в XX веке.

Могут спросить, зачем же было писать на бересте в XIX веке, когда уже существовала бумага? Дело в том, что вплоть до XX века бумага была совсем не дешевой. Береста, особенно на Севере, по-видимому, была гораздо дешевле бумаги. При этом писчая береста являлась не просто кусками коры, сорванной с березы. «Для письма бересту подготавливали, ее варили в воде, делавшей кору более эластичной, ее расслаивали, убирая наиболее грубые слои… Лист бересты чаще всего обрезался со всех сторон и имел аккуратные прямые углы» [993], с. 33. Поэтому береста при своей дешевизне вполне могла конкурировать с бумагой вплоть до XIX века.

На бересте в основном писали чернилами, а не царапали буквы. В.Л. Янин сообщает: «Все, без исключения, книги и грамоты на бересте, которыми наука располагала до 26 июля 1951 года, были написаны ЧЕРНИЛАМИ» [993], с. 30. Но на широко известных волховско-новгородских грамотах буквы процарапаны. Почему здесь не сохранилось чернильных записей? Дело, по-видимому, в следующем. Конечно, берестяные грамоты, найденные в болотистой земле, не сохранили на себе остатков чернил. Чернила попросту смылись. Текст сохранился лишь на тех редких грамотах, где буквы были процарапаны. Пример найденной археологами волховско-новгородской грамоты приведен на рис. 43.

Рис. 43. Берестяная волховско-«новгородская» грамота номер 109. Датируется якобы началом XII века. То есть, на самом деле, это грамота XVI–XVII веков. Отметим, что слова в ней уже разделены двоеточиями. Взято из [993], с. 172.

Вернемся к содержанию волховско-новгородских берестяных «древних» грамот. Практически все они, опубликованные академиком В. Л. Яниным в его книге «Я послал тебе бересту», имеют БЫТОВОЕ содержание. Их текст не несет в себе никаких признаков «глубокой древности». Конечно, сегодня историки пытаются усмотреть там «очень древний колорит». Однако с тем же успехом в них можно увидеть и колорит XIX века. Вот, например, грамота номер 288. Она датируется якобы XIV веком. То есть на самом деле, как мы начинаем понимать, XVIII–XIX веками (надо добавить 400 лет).

В грамоте написано: «…хаму 3 локти… золотнике зелоного шолку, другий церленого, третий зелоного жолтого, золотн(ик) белил на белку, МЫЛА на белку, бургалского, а на другую белку…» [993], с. 45–46. Академик В. А. Янин комментирует этот текст следующим образом: «Хотя это письмо не имеет ни начала, ни конца, можно с уверенностью говорить, что оно содержит в себе запись или расчет какого-то вышивальщика или вышивальщицы. Полотно, или по-древнерусски „хам“, нужно было выбелить МЫЛОМ и „белилами“» [993], с. 46. Нас уверяют, что данный текст безусловно свидетельствует о «глубочайшей древности» берестяной грамоты, поскольку в старом русском языке слово «хамовник» означало «ткач», «полотнянщик» [223], [224], [225]. Однако поскольку в цитированной грамоте речь идет о вышивании шелком, то не проще ли предположить, что «…хаму» — это конец оборванного слова БАРХАТУ. В котором буква Т записана «с тремя ножками», как она часто писалась, и ошибочно была принята за букву М. Естественно, что шелком скорее вышивали по бархату, чем по полотну. Вся картина в целом — БАРХАТ, МЫЛО, БЕЛИЛА, РАЗНОЦВЕТНЫЙ ШЕЛК — совершенно естественно вписывается в эпоху XIX века.

Подведем итог. Получается поразительная картина. Не успели деревянные мостовые волховского Новгорода и берестяные грамоты выйти из обыденного употребления, как через каких-нибудь 50–100 лет историки и археологи «открывают их» и объявляют предметами «глубочайшей древности». Эта странная картина — следствие того факта, что в исторической науке до сих пор отсутствуют методики объективного датирования. В историческом датировании в основном царит значительный субъективный произвол. С этим мы сталкивались уже много раз. Волховско-новгородские раскопки — всего лишь очередной пример такого рода.

Напомним, что, согласно нашим исследованиям, летописный Великий Новгород — это отнюдь не современный Новгород на волховских болотах, который был назван этим громким именем, по-видимому, лишь в XVII веке. Скорее всего, русские летописи называли «Великим Новгородом» не один город, а все междуречье Волги и Оки. То есть земли, которые сегодня историки обычно называют Владимиро-Суздальской Русью. Административным центром летописного Великого Новгорода, знаменитым «Ярославовым Дворищем», согласно нашей реконструкции русской истории, был город Ярославль на Волге.

В связи с этим возникает вопрос. Как же тогда назывался современный город Новгород на Волхове до XVII века? То есть до того времени, когда ему задним числом было присвоено имя Великого Новгорода. Поскольку это произошло не так уж давно — около 300 лет тому назад, то есть надежда, что исторические источники донесут до нас подлинное старое имя города на Волхове.

Эта надежда оправдывается. Более того, найти настоящее имя волховского «Новгорода» не составляет особого труда.

Открываем путеводитель «Новгородский Кремль» [731] и читаем: «Все, что находилось вне первоначального Новгорода, называлось ОКОЛОТКОМ. ДАЖЕ В XIV–XVI ВЕКАХ ОКОЛОТКОМ ИМЕНОВАЛАСЬ ВСЯ ТЕРРИТОРИЯ ДЕТИНЦА, КРОМЕ ВЛАДЫЧНОГО ДВОРА. НАЗВАНИЕ „ОКОЛОТОК“ СТАЛО УПОТРЕБЛЯТЬСЯ ВМЕСТО НАЗВАНИЯ „НОВГОРОД“» [731], с. 9.