Енот Шрёдингера - Сергей Шкенев

Лейтенант ничего делать не стал, только придирчиво оглядел себя в зеркале и сообщил:

– Я готов. И на всякий случай объявил своей команде боевую тревогу – если что, будут обязанность расстрельного взвода исполнять. Уничтожим гидру демократии в условиях отдельно взятого корабля, командир!

Фон Тирпиц и Авербах прибыли в боевую рубку как раз в тот момент, когда вахтенный офицер задумывался о проведении обряда сэппуку по примеру восьми поколений славных предков. Честь рода Камимура-Родзянко всё никак не могла сделать выбор между приверженностью традициям и служебными обязанностями, так что появление командира принесло изрядное облегчение.

– Сэр, император на связи!

– Не кричите, мичман.

– Но император на связи!

– Который?

– Простите, сэр, я не понял вопроса.

– Который из императоров вызывает? С недавних пор их стало двое.

Вахтенный офицер с восторгом посмотрел на командира – не часто увидишь человека, которому могут позвонить сразу оба императора, и уточнил:

– Иеремия Первый, сэр!

– Это замечательно, что Иеремия! – Лицо фон Тирпица приобрело торжественное и почтительное выражение. – Соединяй!

Мичман опустил руку на пульт и почтительно поклонился возникшему посреди рубки голографическому изображению Иеремии Фоснера:

– Ваше Императорское Величество!

Тот раздражённо махнул рукой:

– Иди отсюда, мальчик.

Новоиспечённый император был одет в старенький бронескафандр со свежими подпалинами от лучевых попаданий и не выглядел человеком, испытывающим эйфорию от пребывания на наивысшей должности. Тени под ввалившимися глазами и трехдневная небритость на впалых щеках выдавали сильнейшую усталость.

– Коммандер фон Тирпиц?

– Да, Ваше Императорское Величество, это я.

– В задницу величество, – раздражённо бросил Фоснер. – Нет времени на реверансы. Называйте меня просто сэром Иеремией или мистером императором.

– Как скажете, сэр.

– Так и скажу. Твой фрегат сейчас ближе всех от Невады-Нова, коммандер, так что бери ноги в руки и лети туда.

Фон Тирпиц понял, что разговаривает хоть и с облечённым властью, но вполне нормальным и вменяемым человеком, поэтому позволил себе возражение:

– Извините, мистер император, но мой корабль не предназначен для атак на хорошо защищённые планеты. Нам даже бомбить их нечем!

Иеремия Фоснер с пониманием кивнул:

– Я это знаю, коммандер. Но ты меня не дослушал! Тебе не нужно никого бомбить или атаковать. Тебе необходимо срочно лететь туда и забрать с планеты разумного енота.

– Енота? Того самого?

– А других в нашей вселенной нет. Привезёшь его на Белгику с соблюдением дипломатического этикета, то есть вежливо и аккуратно. Но в первую очередь попроси енота выключить эти грёбаные излучатели! – Император Иеремия сорвался на крик. – И как можно быстрее!

– Какие излучатели, сэр? – поинтересовался фон Тирпиц. – Нельзя ли поподробнее?

Фоснер справился с эмоциями и объяснил уже спокойным голосом:

– Енот излучает на Белгику какую-то дрянь, от которой вся планета пятый день ходит пьяная, а особо чувствительные личности успели поймать белую горячку. Мы пытались отключить спутники связи, но они отказываются реагировать на наш сигнал. Мы пробовали сбивать их, но они собираются на орбите в огромные стаи и защищаются. Мало того, эти мелкие железяки четыре раза переходили в контратаку, сбив шестнадцать истребителей, два корвета и один авианосец.

– На спутниках связи нет и не может быть вооружения, мистер император.

– Ага, я тоже так думал… пока не поймал себя на желании сесть в кабину тяжёлого штурмовика и устроить на Белгике маленький огненный ад.

– Тяжёлый случай, сэр Иеремия, – посочувствовал коммандер. – Мы вылетаем немедленно!

* * *

Приказ императора Иеремии Фоснера был воспринят коммандером фон Тирпицем как карт-бланш и индульгенция. Первым делом он приказал арестовать старшего помощника Франтишека Квасневски, обвинив того в растрате ста тридцати двух галлонов виски из неприкосновенного запаса, и Франт Вонючка отправился в корабельный карцер под дружные проклятия команды.

На освободившуюся должность командир назначил Ричарда Авербаха, и это ни у кого не вызвало удивления – тридцатипятилетнего лейтенанта хоть и побаивались, но уважали за профессионализм и безбашенную отмороженность. Да, только в русском языке нашлись термины для точного обозначения морально-волевых качеств нового старпома. Ричард сдержанно поблагодарил фон Тирпица за заботу о карьере и с энтузиазмом приступил к выполнению обязанностей. Экипаж взвыл, но было уже поздно.

От точки, где «Хелену Боннэр» застал приказ императора, до Невады-Нова трое суток лёта, но подстёгнутые высочайшим доверием механики умудрились выжать из стареньких движков почти проектную мощность. Так что фрегат появился в бывших владениях бывшего клана Бенедиктосов-Кукаревичей к исходу второго дня. Правда, из-за серьёзных опасений коммандера фон Тирпица торможение начали далеко за второй луной планеты.

– Понимаете, господа, – объяснил он за ужином в кают-компании, – мы летим за енотом, но окрестности Невады-Нова с недавних пор считаются территорией генерал-воеводы Шрёдингера.

– Русские уже неделю как наши союзники, сэр, – возразил второй штурман лейтенант фон Акопян. – Зачем его бояться?

– А кто вам сказал, что я боюсь? – усмехнулся фон Тирпиц. – И заметьте, лейтенант, это император Иеремия Первый объявил Российскую Империю союзником, а вот император Михаил промолчал и молчит до сих пор. Тем более, и это самое важное, генерал-воевода Василий Шрёдингер является котом, а они, как говорится в старинных сказках и легендах, всегда гуляют сами по себе.

– Полагаете, кот может обидеться на вторжение и бабахнуть?

– Именно бабахнуть, причём нашим мнением он интересоваться не будет. Поэтому мы не станем наглеть и вползём в систему самым малым ходом, чтобы и мыслей не возникло о наличии агрессивных намерений.

– Но у нас нет агрессивных намерений, сэр!

– Кроме нас, об этом никто не знает.

Фон Акопян задумался и после недолгого молчания озвучил мысль:

– Зато наш фрегат самый быстрый во всей Патрульной Службе бывшего Содружества и с лёгкостью убежит от любого противника.

Лейтенант Авербах, сосредоточенно пиливший бифштекс с кровью тупым столовым ножом, заметил:

– Как раз убегать нам и нельзя. Есть чёткий и недвусмысленный приказ, а вы… Захотелось составить компанию Франту Вонючке?

Неизвестно, сколько бы продолжался бессмысленный спор, если бы его не прервал вечный вахтенный офицер мичман Камимура-Родзянко. Он ворвался в кают-компанию с выпученными глазами и крикнул с порога: