Рудник. Сибирские хроники - Мария Бушуева

Дум… тум… неспешно, но внятно звучал колокол в утреннем воздухе…

«Сегодня позырых[15], – вспомнил Сарых, – у русских праздник». И он стал думать о том, как несколько лет тому назад появились в Ас-пильтирне русские. Раньше они бывали в его родном але только наездом, изредка. Приезжали иногда купцы, и в несколько лет раз какой-нибудь чиновник. Сарых знал, что где-то далеко-далеко есть русский Хан[16], сильный, богатый, что у него много земли, а народу не сосчитать, и в силу этого был проникнут к нему уважением. Но так как жизнь его ала и всей долины Ахсаса шла самобытно, то ему редко приходилось вспоминать об этом. Здесь был свой мир, своеобразный. И этот мир со своими долинами, горами и холмами, дремучей тайгой, быстротекущими реками и привольными степями всецело поглощал душу Сарыха. Окружающая природа не была для него мертвой. Нет, она была полна олицетворений. У каждой речки, долины, горы, у каждой юрты был свой дух, своя жизнь, своя история. Сарых сам знал много различных сказаний, но еще больше знают их шаманы, которые ближе знакомы с духами и умеют угождать им. О, какие есть сильные и страшные духи! Сердце замирает, когда слушаешь рассказы шаманов о встречах с ними!.. Как интересны путешествия шаманов в этом таинственном мире! Сколько в них приключений, а главное – как много напряженной борьбы и проявляемой в ней находчивости, ловкости, а иногда и хитрости шаманов! Да, плохо было бы людям без шаманов! В борьбе, которой полна жизнь этого видимого и того невидимого мира, не устоять бы людям, если бы не помогали им шаманы. Но шаманы умеют низводить на людей покровительство духов и отвращать их гнев. Благодаря этому стада умножаются, охота дает богатую добычу, украденная невеста делается хорошей женой, рожает здоровых детей и бывает приятна мужу, небесный огонь не зажигает юрты, болезнь не касается ни людей, ни скота. Вот миросозерцание, в котором твердо пребывали думы Сарыха. Различные несчастья в личной жизни Сарыха и особенные случаи из жизни его родного ала легко находили свое объяснение в сфере этого мировоззрения. Задирал ли кого-нибудь из жителей ала медведь в тайге, случалось ли утонуть кому-нибудь в Агыбане, умирал ли от болезней кто-нибудь из семейных Сарыха – всему этому в мировоззрении его были самые ясные причины. Эти несчастия забывались довольно быстро. Более сильное впечатление производили падеж скота или мор на людей. В таких случаях насельники долин Агыбана и Ахсаса переживали панику; они терлись в попытках умилостивить разгневавшегося духа и находили спасение лишь в кочевке. Сарых помнит, как на другое лето после его женитьбы был страшный мор на людей; тогда Альче[17] взял у него отца, мать, всех братьев и многих других родственников. Сарых жил тогда на берегу Базы[18], шаман посоветовал ему перекочевать в Ас-пильтирн. Он сделал это, и больше никто в его семействе не умирал. Сарых понял, что «духу» потребовалось то место, на котором он раньше жил; а раз так, то бесполезно с ним бороться, а лучше скорее уступить.

Появление русских в Ас-пильтирне внесло в миросозерцание Сарыха нечто новое. Пришло распоряжение быть в Ас-пильтирне Думе сагаев и других родственных им племен, населяющих долины Ахсыса и Агыбана. Для Думы была выстроена изба. Вскоре здесь появился качы[19], а потом два его помощника. Затем приехал торговец и открыл лавку. У торговца был работник, тоже русский. Все они был люди женатые и семейные. Для управления делами в Думе был выбран из племени сагаев родоначальник. Он являлся главой всех двенадцати соединенных племен. А в каждом племени был выбран свой князь (староста), который собирал со своих сородичей в казну белого Царя ясак (подать) и производил среди них суд и расправу. В Ас-пильтирн стали наезжать чиновники. В жизни русских Сарых увидел краешек какого-то нового мира. Правда, пока еще Сарых не находил в этом мире что-нибудь привлекательное для себя; но для его мысли знакомство с русскими давало некоторый толчок. Русские вели себя надменно; они бесцеремонно обирали жителей Ас-пильтирна и относились к ним с презрением; называли их даже собаками. Юрта Сарыха стояла недалеко от Думы и квартиры качы, и он нередко слышал, как жена последнего ругала татар в своем дворе:

– Да разве это люди! Это нехристи поганые! Это собаки!.. Жрут кобылятину!.. Тьфу!.. – Сарых плохо понимал русскую речь; но тем не менее ему ясно было, что жена качы говорит очень обидное для него и его сородичей. И это сознание было для него тяжело. И он думал: для чего русские приехали сюда мешать им жить? Так же думали и все жители Ас-пильтирна. Русские угнетали их. Но они чувствовали, что этот гнет неизбежен. А потому не делали и попыток избавиться от него. Сарых понимал, что тут не помогут ни «духи», ни шаманы. Очевидно, русские вне их влияния. Должно быть, у них есть свой Эзи[20], который им и помогает так ловко обирать и угнетать татар. Сарых слышал, что русские иногда поминают Христа, что Христос может наказать и помиловать, и решил, что этот Христос и есть русский Эзи. Ух какой, должно быть, страшный и сильный этот Эзи!.. Но он был чужд душе Сарыха. Сарых никак не мог себе представить, где живет русский Эзи. Таг-Эзи живет в горах, Суг-Эзи в воде – это так понятно. Но где же может жить русский Эзи?..

Через три года после того, как поселились русские в Ас-пильтирне, к ним приехал абыс[21]. Это был бездетный, одинокий вдовец, больной старик. Жители Ас-пильтирна с любопытством и не без страха рассматривали его. В особенности боялись его дети, которые, завидя его издалека, стремглав убегали домой. Но вскоре абыс заставил относиться к нему иначе. Его приветливый ласковый взгляд, открытый, общительный характер, отзывчивое сердце, участие и внимание к каждому разбили перегородку между ним и жителями Ас-пильтирна. Его полюбили. И когда он приходил к кому-нибудь в юрту (а он часто ходил по аулу), вес обитатели ея встречали его с радостью. С первого же дня своего приезда в Ас-пильтирн абыс стал учиться говорить по-татарски и через два года легко говорил на этом новом для него языке. Это еще более сблизило его с обитателями Ас-пильтирна. Последние, однако, с удивлением замечали, что этой близости нет между абысом и русскими. Русские заметно не любили его и нередко злословили про него. Однажды Сарых слышал, как жена торговца, разговаривая с женой писаря, сообщала последней, что абыс чем-то не угодил начальству, не дал кому-то взятки, что он человек гордый и поэтому в наказание его послали в Ас-пильтирн.

– Так ему и надо! – ответила жена писаря. – Он и здесь с нами не водит компании. Хочет изобразить из себя какого-то святошу: возится, возится с этой грязной татарвой, а толку все мало. Вот в каченской Думе, сказывал мне Семеныч, там поп молодец: сговорился с писарем, заодно работают. Прежде всего самого родоначальника хорошо угостили и сговорили его креститься. А потом он им помог, приказал своим креститься. Так ведь сколько этих там татар они окрестили, прямо в реке – видимо-невидимо… Поп-то медаль получил. Да и писаря наградили. Вот мой-то Семеныч и говорит нашему попу: давай, дескать, батя, принажмем на родоначальника да на князей, небось чумазые живо в реку полезут, так нет, куда тебе: насильно, говорит, без понятия нельзя; а дожидайся, когда они, нехристи, в понятие войдут…