Мера один - Александр Изотов

— Зверю зверево…

Чуть не застонав, я хлопнул ладонью по камню. Вот чего я не ожидал, так беседы с двуличным мерзавцем.

— Они убивают нулей, и за это ты даешь зверям еще больше силы, — сказал я, — И ты же просишь меня о помощи?

— Таков закон бытия, — насмешливо ответило Небо, — Каждый имеет свободный выбор.

— Вот тебе мой ответ, Небо! Сейчас я верен клану Лунный Свет, наши цели совпадают. И это — мой выбор.

— Не верю.

— Да мне наплевать, веришь ты или нет! — холодно сказал я, — У меня был Рычок, у меня есть девочка Грезэ…

— Я этого не понимаю.

Не успел я огрызнуться на это, как мое зрение снова перекрыли. С высоты облаков я увидел город с высокими крепостными стенами, который стоял в окружении лесов и озер. Город был так велик, что Вольфград и рядом не стоял. Высокие стены, который без осадных орудий не возьмешь, и громадный замок, возвышающийся на горе.

Та крепость, во дворе которой я сейчас стоял, могла бы, наверное, целиком поместиться только в одной из башен этого замка. Значит, в Инфериоре есть и такие города? Я почуял, что это то место, где живет третья мера — человек.

Приглядевшись, я заметил среди лугов вереницу повозок с людьми на дороге к нему. Девочка Грезэ сидела в одной из телег, ее обнимала какая-то женщина. И, как это часто бывает в снах, я точно знал, что это происходит сейчас.

— Что это? Где она? — я беспомощно протянул руку, но моего тела не было в этом видении.

Как же она похожа на мою дочь.

Но видение прекратилось, и я снова передо мной шершавый камень с огоньком в центре.

— Это не твоя дочь.

— Ты услышал мой ответ, Небо, — в который раз сказал я, не желая спорить.

— Марк, а ты услышал мой ответ.

— Ну и что, будем выяснять, кто прав? — насмешливо спросил я.

Вдруг воздух расколол оглушительный гром, землю тряхнуло. Прямо под камнем в земле пробежала трещина, и она стала расширяться. Я испуганно попятился, но тут же мое зрение улетело куда-то вверх.

С высоты птичьего полета я смотрел, как часть Вольфграда с той стороны, где холм заканчивался обрывом, сползал вниз вместе с крепостью. Стены и дома складывались, как будто это были игрушечные, и построены из песка.

И, честно сказать, в какой-то степени это меня радовало. Я скосил взгляд в сторону, туда, где улицы Вольфграда расколола пропасть, из которой отсвечивала краснота. Особняк Хильды я узнал сразу, и в этом видении он, к моему облегчению, остался цел.

— Видишь, к чему приведет твой выбор?

— Зверю зверево, — упрямо ответил я, — Это не мой, это их выбор.

И все опять вернулось так же, как и было. Я стоял посреди площади, положив ладони на камень, а вокруг стояли замершие Серые Волки. Флаги так и не двигались, а стены под ними были целехонькие, как и прежде.

Кажется, мне снова просто показали видение. На этот раз будущее этого города.

— Ты знаешь цену своего выбора, Марк, — сказал голос.

Я почувствовал, как у меня споткнулось сердце, и голова закружилась. Ноги подкосились и заныли странной слабостью. Я упал на колени, но руки с камня не убрал. Уперевшись локтями, я попытался встать:

— Нет! Это не мой выбор, — просипел я заплетающимся языком, — Ты обманул меня… Ты всех обманул…

Из меня будто тянули душу. Я чувствовал, как накатывает холод, немеют конечности, и какую-то часть меня выталкивают вверх. Я сразу попробовал вызвать чувство земли, и ухватился им за камень. Голова ответила болью, но, когда цена твоя жизнь, это все мелочи.

Сердце заходилось через раз, в голове потемнело. Я стал покашливать, пытаясь вдохнуть, но легкие не слушались. Удивительно — Небо просто решило устроить мне сердечный приступ.

Что-то тут было не так. Я злился, хватаясь за камень всем, чем можно — я скреб пальцами, срывая ногти, и пытался слиться с камнем, уперевшись в него лбом. Послышался треск, под ладонями что-то дрогнуло.

— Не сопротивляйся, Марк. Знай свою меру.

И едва он сказал это, как я понял — со мной точно разговаривает самозванец. Небо — оно не спросит и не ответит, оно просто есть.

Как есть, к примеру, природа. Налетит ураган, и некому за это отвечать. И за ласковое солнце на морском пляжу некому сказать спасибо. Природа такая, какая есть.

А этот невидимый судья явно пользуется великой силой не по назначению.

— Я тебе ответил! — процедил я сквозь зубы, — Двуличная тварь! Не тебе меня судить!

— Как ты смеешь? — в голосе появились раздраженные нотки.

Кажется, я его разозлил. Атака на мою жизнь не прекратилась, но я продолжил сопротивляться. Пока я уверен в своей правоте, я буду жить.

— Я имею право! — воскликнул голос, — Смирись!

— Да пошел ты, — прошипел я, — Перед ангелом еще не кланялся!

И меня отпустило. А голос разразился смехом — вокруг сотрясались стены крепости, дрожала под ногами земля, и, казалось, хохот резонировал со всем миром.

— О, нет, — сказал вдруг голос, — Я не ангел.

И этим он окончательно выдал себя. Ну, раз не ангел, то и точно не Небо.

Весь мокрый от пота, я выпрямился, теперь уверенный на все сто процентов. Я поднял глаза на верх, посмотрел на одинокие облачка, на слепящее солнце… И заученным, так знакомым моему проповеднику движением, я приложил два пальца ко лбу.

— Видишь, Небо, что творится здесь? — крикнул я изо всех сил.

— Глупец! — со злостью ответил голос, — Сильная воля, но слабая мера. Знай свое место. Призвать суд Неба может только судья.

Я игнорировал его, пытаясь не слушать, а лишь стоял, приложив два пальца ко лбу. Но последние слова подали мне идею.

— Небо! Я призываю к твоему суду! — крикнул я, ни на что особо не надеясь.

— Как смеешь ты произносить…

И вдруг голос оборвался. Небо надо мной стало светлеть, а яркое солнце будто расти в размерах, заполняя лучами все вокруг.

— Дар судьи! Но откуда? — голос, кажется, был растерян.

А я ухмыльнулся. Откуда, откуда… А хрен его знает. Впрочем, в памяти всплыл тот подстреленный ангел, которого мы с Хали нашли в Пещере Правды.

— Джихаил, — с истеричным фальцетом прозвенел голос, — Не мог просто сдохнуть!

Все величие исчезло, таинственность пропала — теперь это был просто обозленный своей неудачей самозванец.

— Мы еще встретимся, Марк, — голос будто удалялся, становился глуше.

И вдруг я почувствовал, что его нет. Этот самодовольный собеседник, доставший меня своей двуличной логикой, просто исчез.