Маршалы Сталина - Юрий Рубцов

Я оглянулся. В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены Президиума. Берии не было. Первым заговорил Маленков — о том, что Берия хочет захватить власть, что мне поручается вместе со своими товарищами арестовать его.

Потом стал говорить Хрущев, Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.

— Сможешь выполните эту рискованную операцию?

— Смогу, — отвечаю я.

Знали, что у меня к Берии давняя неприязнь, перешедшая во вражду. У нас еще при Сталине не раз были стычки. Достаточно сказать, что Абакумов и Берия хотели в свое время меня арестовать. Уже подбирали ключи. Однажды, возвращаясь из командировки, я обнаружил, что мой личный архив — дневники, записи, фотоальбомы — все куда-то исчезло. Как ни искал — не нашел. Только позже, года три-четыре назад, звонит мне Малиновский и говорит:

— Георгий Константинович, найдены в архиве МВД какие-то два альбома. Фотографии твои, где ты сфотографирован с американскими, французскими н другими видными персонами. Не передали тебе?

Вот по этим альбомам, которые тоже хранились в моем домашнем архиве на даче и тогда же исчезли, я понял, что это дело рук Абакумова и Берии. Обложки и подбор самих фото были переделаны так, чтобы меня скомпрометировать в глазах Сталина. Кстати, мне Сталин прямо однажды сказал, что они хотели меня арестовать. Берия нашептывал Сталину, но последний ему прямо сказал: «Не верю. Мужественный полководец, патриот и — предатель. Не верю. Кончайте с этой грязной затеей». Поймите после этого, что я охотно взялся его арестовать. За дело.

Решено было так. Лица из личной охраны членов Президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собрались члены Президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума.

Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату.

Меня предупредили, что Берия физически сильный, знает приемы «джиу-джитсу» (рукопашной схватки). — Ничего, справлюсь, нам тоже силы не занимать. Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился. Уж не произошло ли там что без нас, не перехитрил ли всех Берия, этот изощренный интриган, пользовавшийся доверием Сталина?

Немного погодя (было это в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым…

Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади, командую:

— Встать! Вы арестованы.

Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него — бледный-пребледный. И онемел.

Ведем его через комнату отдыха в другую, что ведет через запасной ход. Тут сделали ему генеральный обыск.

Да, забыл. В момент, когда Берия поднялся и я заломил ему руки, тут же скользнул по бедрам, чтобы проверить, нет ли пистолета. У нас на всех был только один пистолет. Второй взяли уж не помню у кого. Нам же не говорили, зачем вызывают в Кремль. Поэтому приехали невооруженными. Но и Берия, оказывается, не взял пистолета. Когда Берия встал, я смахнул его набитый бумагами портфель, и он покатился по длинному полированному столу. Итак, посадили в эту комнату.

Держали до 10 часов вечера, а потом на ЗИСе положили сзади, в ногах сиденья, укутали ковром и вывезли из Кремля. Это затем сделали, чтобы охрана, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто в машине».

Это был пусть очень важный, но все же эпизод в жизни маршала. Главное же содержание его жизни составляли дела армейские. Впервые после окончания войны он мог развернуться во всю ширь своего таланта военачальника. Что, заметим, было особенно важно для Вооруженных Сил, если учесть, что министром в то время был явный непрофессионал Булганин.

Пребывание Жукова на руководящих постах в Министерстве обороны пришлось на время революции в военном деле. Армия принимала на вооружение ракетно-ядерное оружие.

Многое в биографии маршала прочно стыкуется со словом «первый». И первое (и единственное) в истории Советской Армии учение с практическим применением ядерного оружия возглавлял он — Жуков. Учение прошло в сентябре 1954 г. на Тоцком полигоне с участием около 45 тысяч человек. 14 сентября над полигоном рванул ядерный заряд мощностью порядка 40 тыс. тонн тротилового эквивалента, и через два часа вперед двинулись войска. Учение позволило ответить на многие практические вопросы, интересовавшие военных ученых и связанные с применением атомного оружия на поле боя и действиями войск в этих условиях. Но не только.

«Когда я увидел атомный взрыв, осмотрел местность после взрыва, — рассказывал маршал военному историку Н. А. Светлишину, — я пришел к твердому убеждению, что войну с применением ядерного оружия ни при каких обстоятельствах вести не следует. Но мне было ясно и другое: навязанная нам гонка вооружений требовала от нас принять все меры к тому, чтобы срочно ликвидировать отставание наших Вооруженных Сил в оснащении ядерным оружием».

Соответственно этим выводам Георгий Константинович и действовал: энергично, видя перспективу. В определенной степени и ему Россия обязана сегодня своей независимостью в производстве военной техники: министр обороны вместе с оборонщиками В. А. Малышевым, Б. Л. Ванниковым и другими в 1954 г. поставил перед ЦК КПСС вопрос о необходимости создания второй базы ракетостроения на Урале и в Сибири. Поставил и сумел обосновать. На тех производственных мощностях наша промышленность создает сегодня межконтинентальные баллистические ракеты «Тополь-М» и ракеты-носители космических спутников.

Жуков стал одним из отцов-основателей космической гавани Байконур. Вместе с другими военными руководителями 4 февраля 1955 г. он подписал докладную записку, в соответствии с которой именно этот район был избран в качестве полигона для отработки первой межконтинентальной баллистической ракеты конструкции С. П. Королева Р-7 с дальностью полета 8 тыс. км и крылатых ракет «Буря» и «Буран» с дальностью полета 7 500—8 000 км.

Через год были проведены натурные испытания еще одной ракеты Р-5М с атомным зарядом. 2 февраля ракета с реальной ядерной головной частью стартовала с полигона Капустин Яр. Через 10,5 минут, преодолев 1190 км, она поразила цель на Семипалатинском ядер-ном полигоне. Этот успех позволил принять ракетный комплекс Р-5М на вооружение.

Итак, ракеты были успешно испытаны и поступили на вооружение. Требовалось определить места строительства боевых стартовых станций. Здесь также свое веское слово сказал министр обороны, предложив районы Воркуты и Архангельска. «Ввиду важности стартовых станций и особой заинтересованности противника в их подавлении, — обосновывал он в записке, направленной 11 июня 1955 г. Н. С. Хрущеву, — они должны быть построены в обстановке строгой секретности, хорошо замаскированы и надежно защищены с земли и воздуха. Часть наиболее важных объектов целесообразно выполнить в подземном варианте». Предложение было принято, начались рекогносцировочные и изыскательские работы. Жуков еще успел застать начало строительства объекта «Ангара», ныне известного как космодром Плесецк.