Стрингер. Летописец отчуждения - Александр Радин

— Во-первых, я второй человек в группировке, — рассудительно ответил он, заложив за спину руки. — Во-вторых, я не являюсь членом «Монолита».

— Это как? — не понял Алексей.

— Очень просто. Я действительно бывший офицер. И, между прочим, ФСБ. Говорят, что в этой конторе бывших не бывает… Моя скромная персона — единственное исключение.

Полковник, снисходительно улыбаясь, осторожно отхлебнул кофе и закурил трубку.

— Я обычный наемник, приглашенный Магистром «Монолита». Они мне дают убежище, покровительство и защиту, а я им свои знания. Магистр лишь манипулирует душами этих несчастных, но ничего не понимает в военной науке. Мозги пудрить он умеет, а вот натренировать фанатиков… Большинство из села. Сено-солома… Высшее образование у единиц. В армии служил каждый второй. Помните, как раньше косили все кому не лень? А ведь «Монолит» — это не просто горстка фанатиков, это целая армия…

— Для чего вы мне все это рассказываете? — честно спросил Смертин.

— Здесь даже поговорить не с кем, — звонко рассмеялся Полковник.

Он вдруг по-отечески положил на плечо стрингера свою маленькую аккуратную ладонь.

— Они не обычные фанатики, Алексей. У них, черт возьми, есть настоящий бог, осязаемый, вполне реальный. Это уже не просто идея. Они понимают, за что умирают. Такая вера — самая страшная. Я, честно, боюсь последствий того, что сам творю. С одной стороны, это праведная миссия — не пустить к исчадию ада толпы психопатов. Но с другой… Магистр не самый приятный человек, и я уверен, что он обязательно попытается направить это оружие дальше за пределы Припяти, своих баз и даже… Зоны.

— Но почему…

— Монолит и мое желание исполнил, — предугадал вопрос стрингера Полковник.

Он залез в ящик стола и извлек оттуда обычную баночку от детского питания с небольшим грязно-красным камешком внутри.

— Вы наверняка думаете, почему отставной офицер муштрует ненормальных фанатиков, а не выбрал тихую пенсию с домиком у речки, толстухой женой и кучей детей? Этот камень не дает мне умереть… Не знаю как он называется. Редкий артефакт. Только он может заморозить во мне болезнь.

Полковник устало повалился в кресло, поставив банку на стол.

— За Периметром он не действует. Перестает работать, и я снова начинаю загибаться и кашлять, выплевывая легкие. Это, знаете ли, не очень приятно, а я не самый стойкий человек в мире, чтобы такое пережить. Камень помогает только в нескольких километрах от ЧАЭС, дальше он бесполезен. Смешно, да? Единственная группировка, которая смогла обжить эту местность, — «Монолит». Вот так вот…

Военный вымученно улыбнулся.

— Зона очень хитро исполнила мое сокровенное желание. Как всегда, по-своему. Как желание Семецкого и еще десятка других… счастливчиков.

— Что? — услышал знакомую фамилию Смертин.

— Не обращайте внимания. Это я сам себя жалею. Тут не часто встретишь более или менее здравого собеседника.

— Зачем я вам?

— Мне вас заказали, — откровенно ответил Полковник. — Весьма солидные люди.

Смертин опешил. За одно мгновение он пережил гамму эмоций от банального непонимания до самой настоящей паники. Полковник все понял по выражению лица журналиста.

— Да вы не переживайте. Заказали… хм… в хорошем смысле этого слова, — насладившись моментом, успокоил его чекист. — Необходимо проводить вас до одного объекта. Также просили, чтоб волос с головы не упал.

— Да уж. У ваших людей это замечательно получается, — отстраненно бросил стрингер, вспоминая тяжелый приклад, от которого спина все еще не отошла.

— Вы извините за этих ослов. Многие приказы они воспринимают в меру своей испорченности.

— Так куда? — наконец сосредоточившись, спросил Смертин.

— А вот это уж вы, милок, мне сами должны сказать. Ну?

Общество зачастую не только дает людям чувство защищенности. Оно порой убивает самыми неожиданными способами. Только представьте, сколько часов человек бесполезно теряет в ожидании, когда его обслужат в ресторане, или пробиваясь к окну мелкого чиновника за справкой. Получается, что люди, сами того не понимая, отнимают друг у друга жизнь. Причем в некоторых случаях с особым цинизмом — волокитят, мерзят, упиваются своей маленькой властью.

— Куда прешь?!

Здоровенный лысый «монолитовец» впечатал Смертину локтем в солнечное сплетение, отпихнув в сторону. К входу в подвал школы помимо стрингера ломились человек двадцать. Каждый пробивался как мог, бесцеремонно орудуя плечами и руками. Счастливчики, оказавшиеся у желанного окошка в двери, тянули совсем молоденькому пареньку листочки бумаги. Тот кропотливо изучал их и исчезал, возвращаясь уже с сумками или оружием. Минут по двадцать на каждого. Долго.

У сектантов все было серьезно: инвентарные номера, выписки, квитанции и подписи. Как в заправской канцелярии. Тир в подвале школы был превращен в импровизированный склад. Смертин где-то читал, что при Советах школьные подвалы отстраивали так, чтобы, в крайнем случае, была возможность использовать их как бомбоубежища. Большую часть бойцов «Монолита» этой ночью перебрасывали на другие объекты, поэтому каждый старался поскорее забрать личные и казенные вещи, оставленные на хранение.

Полковник пообещал вернуть стрингеру все конфискованное в НИИ, включая дробовик. Ружье почему-то было для Алексея особенно ценно, наряду с обеими камерами.

Пожелания по поводу «ни одного волоса» чекист до своих быков, похоже, так и не донес. На их фоне стрингер не особо отличался комплекцией, да и выглядел совсем забито. Поэтому постепенно уходил от парнишки-кладовщика все дальше и дальше. Правило курятника в действии: подвинуть ближнего, посрать на нижнего. Оставалось только терпеть и настойчиво ждать.

Совсем кстати через плотные ряды протиснулся блондинчик. Алексей тихонечко подозвал его к себе. Тот заметил, правда, далеко не сразу. Гул стоял еще тот.

— Помоги, — умоляюще протянул стрингер знакомому «монолитовцу» бумажку.

Адъютант Полковника молча взял, прикрикнул на бойцов и пролез к пункту выдачи. Вернулся он уже загруженный рюкзаками.

— Меня к тебе Полковник отправил, — едва перекричал он толпу. — Пойдем.

Они вырвались из месива людей к вестибюлю и уселись на одну из хаотично расставленных по помещению грубых деревянных лавок.

— Со вторым что делать? — спросил «монолитовец», закуривая тонкую сигарету.

— Не понял.

— С напарником твоим?

— Не знаю, — пожал плечами Алексей. — А его можно завтра с собой взять?

— Конечно. Вы там решайте. Извини, сейчас молитва начнется.

Блондин резко встал, направляясь к выходу из школы.

— Постой. А одежду дадите?

— Я все позже принесу. Из запасов спецов, — сказал он, на секунду остановившись.