Крейсер-призрак НК-33. Боевые операции немецкого ВМФ в Индийском океане. 1939-1941 - Йохан Бреннеке

Пулеметный огонь повредил не только бензобаки, но и один из поплавков, поэтому, когда шлюпка подошла к «Арадо», он уже сильно накренился и начал тонуть. С помощью подручных средств морякам удалось вернуть поплавку плавучесть и не потерять самолет.

А тем временем «Пингвин» полным ходом преследовал британский сухогруз, который двигался с удивительно высокой скоростью. Скорость «Пингвина» достигала 17 узлов, скорость грузового судна — 14. Немецкие офицеры подсчитали, когда судно появится в пределах видимости.

Радист доложил, что британцы снова вышли в эфир: очевидно, им удалось соорудить временную антенну. Они детально описывали внешний облик «Пингвина»: его размеры, форму надстройки, силуэт. Крюдер нахмурился. Теперь информацию о «Пингвине» получили все военно-морские базы и корабли в Индийском океане и прилегающих районах. Вероятно, британский капитан рассчитывал, что немецкий рейдер в такой ситуации предпочтет удалиться восвояси. Если так, ему предстояло испытать глубокое разочарование. «Пингвин» неотвратимо приближался. Англичане попытались воспользоваться дымовой завесой, но высокая скорость и неблагоприятное направление ветра сделали эту затею бессмысленной.

Если бы британцы открыли огонь из 6-дюймовой дальнобойной пушки до того, как «Пингвин» приблизился на расстояние дальности выстрела своих орудий, они могли бы добиться одного или двух попаданий и изменить расстановку сил. На «Пингвине» были установлены орудия, снятые с устаревшего линкора «Шлезиен».

Наконец, «Пингвин» подошел на расстояние выстрела. На нем поднялся военный флаг, и безобидное судно превратилось в немецкий вспомогательный крейсер номер 33. Крюдер приказал дать залп из 15-сантиметровых орудий. Он хотел опробовать систему централизованного управления огнем, созданную артиллеристом лейтенантом Рихе и его людьми из имеющихся на борту деталей. Когда «Пингвин» уходил в боевой поход, его орудия могли стрелять, пользуясь только своими прицелами.

Первый залп — и снаряды полетели к кораблю противника. В непосредственной близости от кормы британского судна в воздух поднялись четыре столба воды. Второй залп — и снаряды взорвались еще ближе. У британского капитана не должно было остаться сомнений в том, что в третий раз будет попадание.

— Противник спускает флаг! — раздался крик впередсмотрящего.

Офицеры на мостике «Пингвина» видели, что британцы, пожалуй, даже слишком поспешно спускают флаг. Они поняли, что проиграли. Мощь и точность огня с «Пингвина» не могли не впечатлять.

Из трубы британского судна повалил пар. Это означало, что машины останавливаются и из котлов вырывается остаток пара. Судно изменило курс и теперь двигалось по широкой дуге.

Абордажную партию возглавили Ханефельд и Уорнинг. Когда немецкие моряки поднялись на борт и заняли главные помещения судна, англичане, собравшиеся на палубе, сгрудились вместе и напряженно ждали. Среди них было несколько механиков, явно только что выбравшихся из машинного отделения. Они взмокли от пота и едва не падали с ног от усталости. Совершенно очевидно, что все они трудились в поте лица, словно рабы на галерах, чтобы выжать все, что возможно, из судовых машин.

В ответ на вопрос, что везет судно, британский капитан по имени Кокс пояснил:

— Генеральный груз.

Этим термином могло обозначаться все, что угодно, от шнурков для ботинок и яиц до пулеметов.

Из судовых документов немецкие офицеры установили, что 10 127-тонное судно «Маймоа» — рефрижератор, везущий 1500 тонн австралийского масла, 17 000 ящиков яиц (всего более 16 миллионов яиц), 5000 тонн мороженого мяса и 1500 тонн зерна.

Крюдер хотел бы перегрузить кое-что из этого ценного груза на «Пингвин», избавившись от менее нужных вещей, но на это не было времени. Индийский океан в прямом смысле слова был взбудоражен, военные корабли вели активные поиски, поэтому идея отвести «Маймоа» в более спокойный район и произвести перегрузку или захватить судно в качестве приза и отправить его в Германию даже не обсуждалась. Британское адмиралтейство в качестве предосторожности отправляло в море суда с такими ценными грузами, снабжая их топливом только для перехода до следующего порта. Так что в Англию они добирались поэтапно.

Интересно, что на борту рефрижератора не было ни одного матроса-индуса и вообще ни одного цветного: команда состояла только из англичан, среди которых было несколько австралийцев и один или два ирландца. На борту было не менее девяти механиков, в том числе два специалиста по рефрижераторам.

Два винта в воздухе и неподвижный руль — это было последнее, что видели моряки, когда «Маймоа» уходил под воду, унося вместе с собой весь свой ценнейший груз. Потопив судно противника, «Пингвин» отправился на помощь летчикам «Арадо» и отправившимся им на выручку в спасательной шлюпке морякам. Где их искать? Конечно, место, где «Арадо» сел на воду, было обозначено на карте, но в море существуют такие факторы, как ветра и течения, и у каждого из них, или у обоих вместе, было вполне достаточно времени, чтобы переместить самолет на очень значительное расстояние. В довершение всех неприятностей было очень темно — час ночи.

Главный старшина-рулевой Ноймейстер произвел точные подсчеты, учел возможность дрейфа под воздействием ветра и течения, обсудил свои расчеты со штурманом, поэтому на вопрос Крюдера, когда судно выйдет в нужную точку, моментально отрапортовал:

— В три семнадцать, господин капитан.

Ноймейстер еще не успел договорить, как ощутил очень неприятное сосущее чувство где-то в животе. С чего это он так уверен? Найти абсолютно беспомощный самолет посреди океана глубокой ночью, не имея радиосвязи, — задача не из легких. Именно поэтому на лице Старика отразилось такое откровенное удивление. Но тот задумчиво потер подбородок и не сказал ничего.

Ровно в 3.10 Крюдер пришел в штурманскую рубку. Главный старшина-рулевой понимал, что многие глаза напряженно всматриваются в непроглядно черную ночь, но ничего не было видно. Лейтенант Михаэльсен был настроен весьма оптимистично. Казалось, он всем своим видом говорил: какая разница, 3.17 или 3.30, все равно мы их найдем.

В 3.15 Ноймейстер, не выдержав напряжения, отправился на мостик помогать впередсмотрящим. Он приник к биноклю, но, несмотря на все усилия, ничего не мог разглядеть. Да и в любом случае человеку требуется около получаса, чтобы глаза после яркого света привыкли к темноте. Командир молча стоял рядом.

В 3.17 все так же ничего не было видно. Если не считать постукивания судовых двигателей и плеска морской воды, вокруг стояла могильная тишина.

В 3.19 раздался крик:

— Вижу пламя прямо по курсу!

Все стоящие на мостике уставились на светящуюся точку. Казалось, что она довольно далеко. Неожиданно Михаэльсен крикнул:

— Лево на борт! До упора!

«Пингвин» хорошо слушался руля и повернул влево, причем очень вовремя. Еще немного, и он протаранил бы «Арадо». Обладавший очень острым зрением Михаэльсен заметил, что огонь в действительности находится намного ближе, чем кажется. Летчики на «Арадо» подавали сигнал частично затемненной сигнальной лампой, это и ввело в заблуждение.