Крейсер-призрак НК-33. Боевые операции немецкого ВМФ в Индийском океане. 1939-1941 - Йохан Бреннеке

Чтобы сэкономить боеприпасы, Крюдер решил потопить судно посредством авиационных бомб, подвешенных к корпусу. При этом взрывники должны были остаться на борту, чтобы, при необходимости, подорвать дополнительные заряды.

Когда прозвучали взрывы, судно заметалось, как живое существо, словно горячая лошадь взбрыкнула после неожиданного удара кнутом. Немецкие взрывники почувствовали, что палуба ушла у них из-под ног. Зазвенело стекло, на палубу полетели осколки. А потом наступила кладбищенская тишина. Моряки побежали к борту. Их единственной мыслью было поскорее выбраться с тонущего гроба, пока он не утянул их на дно за собой.

Но только «Ноушера» не тонула. Она сильно осела, но осталась на плаву. Вероятнее всего, она держалась на поверхности за счет скопившегося в трюмах воздуха. С ее палубы теперь можно было легко переступить на ожидавший у борта катер. Именно это люди и сделали, не дожидаясь отдельного приказа.

Было 20 ноября. Тропическая ночь растаяла тихо и незаметно, и на палубу «Пингвина», где прогуливались пленные индусы, упали первые лучи теплого солнца. Пленных разместили в помещении бывшего минного отсека, и, когда ветер дул в корму, команде приходилось терпеть изрядные неудобства. Запах от собравшихся в одном помещении 120 индусов проникал в вентиляторы и распространялся по другим жилым помещениям. С этим ничего нельзя было поделать, и Крюдер приказал почаще выпускать их на свежий воздух.

С появлением на борту индусов работы у доктора Хассельмана значительно прибавилось. Все они были ипохондриками и с любым недомоганием бежали к врачу, даже если это был просто поцарапанный палец. При этом они не говорили по-немецки и почти не говорили по-английски, а только указывали пальцами на какую-то часть тела и вопили «Para darant», что, как позже выяснил Хассельман, означало «большая боль». Одного из туземцев, немного говорящего на ломаном английском языке, доктор привлек к работе в качестве переводчика. Но даже после этого его работа не стала легче, хотя зачастую была довольно забавной.

По указанию Крюдера переводчик также помогал Хассельману успокаивать индусов в преддверии предстоящего боя, чтобы не допустить паники среди этих легко возбудимых темнокожих человеческих особей. Для Крюдера пленный был пленником только волею обстоятельств, и он оставался человеческим существом. На борту «Пингвина» не существовало подразделения на белых и цветных пленных, делалось все, чтобы устроить их с одинаковыми удобствами.

Мирную картину нарушил оглушительный сигнал тревоги. Пленные — вообще-то они больше были похожи на пассажиров, а не на узников — заволновались. Прошло две минуты — и палуба опустела.

На горизонте были замечены верхушки двух мачт. Вскоре показался и корпус судна. Очевидно, на нем тоже заметили «Пингвин», потому что судно резко отвернуло в сторону, потом изменило курс еще раз. Но его радио молчало.

Радиосвязь между австралийскими береговыми станциями и береговыми судами в море поддерживалась постоянно. Крюдер позволил неизвестному судну скрыться за горизонтом, а сам занялся изучением информации радиоперехвата. Затем он, как обычно, посовещался с Михаэльсеном и отдал приказ готовить к вылету самолет-разведчик. На «Пингвине» только что закончился профилактический ремонт двигателей, и судно было готово к действию.

Самолет поднялся в воздух и взял курс на замеченное судно. Это был 10 000-тонный британский сухогруз, и он теперь находился вне зоны видимости с «Пингвина». Самолет приблизился к судну, и с него был подан сигнал лечь в дрейф. Ответом с судна послужил пулеметный огонь. Тогда лейтенант Мюллер, в обязанности которого входило наблюдение и бомбометание, сбросил бомбу, взорвавшуюся перед форштевнем судна. Но даже этот аргумент не показался капитану убедительным. На судне работало радио.

Мюллер передал летчику записку: «Сбей его антенну».

И самолет понесся к судну. Мачты и дымовая труба стремительно приближались. Летчики видели, как разбегаются по палубе в поиске укрытия люди. Наверняка англичане решили, что самолет атакует. Только капитан остался на месте. Он твердо стоял на мостике и, судя по движению его рук, отдавал приказы. Стремительно приближающийся «Арадо» представлял отличную мишень для английских артиллеристов, а сам не был вооружен, хотя этого, конечно, противник не знал. Его пушки как раз накануне были сняты для ремонта.

Летчики почувствовали сильный толчок, их по инерции бросило вперед, но вылететь из кресел им не позволили привязные ремни. В тот же миг на судне замолчало радио. Самолет сорвал его антенну.

Однако праздновать победу было рано. В кабине резко запахло бензином. С каждой минутой запах становился все сильнее. Очевидно, пулеметным огнем повредило один или два бензобака. Двигатель заглох. Винт еще некоторое время вращался, но он не мог удержать самолет в воздухе. Летчик осторожно посадил «Арадо» на воду.

— Мы сделали это, Вернер! — крикнул Мюллер. — Теперь мы — неподвижная мишень. Очень удобно. Они подстрелят нас как нечего делать.

Прошло несколько томительных минут. Огонь с британского судна прекратился, и сухогруз на полной скорости прошествовал мимо, разрезая волны высоким форштевнем. Беспомощные немцы видели офицеров на мостике и команду, собравшуюся на палубе. Кто-то даже помахал им рукой.

Кроме зениток на корме судна была установлена длинноствольная пушка. С ее помощью можно было запросто уничтожить немецкий самолет. Но англичане этого не сделали.

— Как это великодушно с их стороны, — вздохнул Мюллер и помахал рукой в ответ.

На сухогрузе взревел гудок.

— А что бы ты делал на их месте? — спросил летчик. — Неужели повел бы себя иначе?

— Нет, скорее всего, нет, — ответил Мюллер после недолгого раздумья, — но под влиянием нашей пропаганды ничего подобного не ждешь.

— Пропаганда! — хмыкнул летчик. — Полагаю, что у них она не лучше нашей. Просто эти парни — настоящие моряки.

А тем временем «Пингвин» на полной скорости двигался к самолету. Крюдер не имел обыкновения бросать своих людей в трудной ситуации, и, кроме того, если он хотел догнать противника, ему следовало поторопиться.

— Кюстер, готовьте к спуску шлюпку. Возьмите одеяла, бинты, шнапс и продовольствие на двое суток. С вами пойдут трое.

— На такой скорости спускать шлюпку рискованно, — вмешался Уорнинг.

— Я вам и не предлагаю спускать ее на полной скорости, — раздраженно ответил Крюдер, — но медлить мы не можем.

— Если в катере и у шлюпбалок будут проверенные люди, — сказал Михаэльсен, — уверен, мы сумеем справиться на среднем ходу.

— Ну, так делайте это! Мы не имеем права останавливаться.

На «Пингвине» снизили скорость, и шлюпка была благополучно спущена на воду. На ней переложили руль до упора, и она довольно резво отошла от борта судна. Крюдер с беспокойством следил за сложной операцией. Когда шлюпка удалилась на безопасное расстояние, он перевел дух и сдвинул на затылок фуражку. По его лбу стекали струйки пота. Он не любил рисковать, но иногда риск был обоснованным.