Под крылом Ангела - Алиса Лунина

— Ишь, раскомандовался! — хмыкнула Наина. — Да наплевать мне на тебя! Сейчас опрокину рюмочку — и всем до свидания!

Выходя из комнаты, она бросила Чувалову:

— Убивать начнешь — разбудишь! Я в соседней комнате, тут недалеко… Спокойной ночи! — И гордо удалилась.

— Вот тетка! Ну и самообладание! — восхищенно проговорил ей вслед Чувалов.

Вскоре после величественного ухода Наины обнаружилось, что Витя с Митей таки нарушили приказ босса и назюзюкались до неприличия, вступив в финальную стадию опьянения, которая в просторечии называется «упиться в хлам». Оба заснули прямо за столом, опрокинув буйны головы в тарелки, и захрапели. А Витя даже издал во сне неприличный звук.

— Вот уроды! — ругнулся Чувалов. — Ни на минуту нельзя оставить без присмотра. Как дети малые! Тоже мне, телохранители! Завтра в расход пущу сволочей!

Он обратился к Ивану:

— Слышь, помоги, браток! Давай, что ль, их в коридор вынесем, все равно они теперь до утра будут отдыхать!

— Да уж сделайте одолжение, уберите из гостиной эту дрянь, — брезгливо сморщилась Бася. — У меня тут не вытрезвитель!

Чувалов с Иваном выволокли в коридор сначала Митю, потом Витю. Обнявшись, те продолжали блаженно храпеть.

* * *

«Какая странная ночь, — подумала Бася. — Невероятно — неделю назад у меня имелись вполне определенные планы, а их вдруг в одночасье неизвестно кто и непонятно с какой целью разрушил. В моей истории появились совершенно новые персонажи, невесть откуда взявшиеся. Нас соединили пребыванием в одной пространственной точке и зависимостью друг от друга. Попробуй пойми, отчего все случилось именно так, а не иначе. То ли звезды так выстроились, то ли гороскопы так кто-то составил, изрядно посмеявшись над нами, а то ли всю эту цепь случайностей можно определить любимым русским словом „судьба“. А встречать Новый год под елкой с любимым Эдом, выходит, была не судьба. А почему — кто ж знает…»

Недолго думая, Бася предложила выпить за судьбу.

Иван тут же налил ей шампанского. И под шампанское Бася рассказала ему свой любимый анекдот. Про то, как навстречу друг другу из-за недосмотра диспетчера по одноколейной дороге вышли два поезда. И они, представьте, не встретились. Потому что не судьба!

Иван, рассмеявшись, сказал, что этот анекдот представляется ему очень русским. У русских вообще манера — все списывать на судьбу или не судьбу. Вот и его матушка часто повторяет с фатальной обреченностью: «Не судьба!» или, наоборот: «Судьба!» — и сразу становится ясно: никаких усилий, чтобы переменить ситуацию она не предпримет, потому что идти наперекор судьбе вроде как бессмысленно.

Усмехнувшись, Бася заметила, что лично она с этим согласна. Особенно после всего случившегося, потому что, уж извините, она несколько иначе представляла себе Новый год и имела, заметьте, иные планы в связи с праздником! А в итоге в коридоре храпят пьяные Снегурки, в ее спальне спит соседка, на полу в гостиной размазали торт, а она вместо свидания с любимым человеком рассуждает о фатуме и роке невесть с кем! И можно ли после всего этого верить, что хоть что-то зависит от наших желаний и возможностей и всерьез строить планы?

На «невесть кого» Иван не обиделся, да и в спор вступать не стал. Выпил водки и честно признался, что он и сам не из той породы людей, которые относятся к себе слишком серьезно, рассчитывают жизнь и строят планы. Например, желание поехать в Россию на Новый год вообще возникло внезапно. В сочельник он подумал — отчего бы не сделать себе такой рождественский подарок? А через день уже вылетел в Петербург. В сущности, тоже можно списать на судьбу, разве нет?

Услышав про сочельник, Бася замерла — надо же! В тот вечер она как раз простилась с Эдом и, обливаясь слезами, просила у грифонов послать ей человека… Неужели Иван… Вот и Наина ее уверяет, что…

Она так посмотрела на Ивана, что он даже смутился и спросил, все ли в порядке?

Бася улыбнулась:

— Да, кажется, в порядке… Вполне…

— Слышь, юрист, я смотрю, ты на нашу Ивановну заглядываешься? — ухмыльнулся проницательный Чувалов. — Так вот, я тебе скажу: выкинь эту дурь из головы. Ивановна — она даже хуже Соньки будет! Та еще штучка!

Бася вспыхнула:

— Семен, воздержись от подобных комментариев!

Чувалов налил себе водки.

— Давай, Иван, выпьем русской водочки за твое здоровье! Это у вас там черт знает что пьют, а при наших условиях черт знает что не помогает! Ну, сам посуди — девять месяцев промозгло и холодно, заняться нечем, тоска, что аж наизнанку всего выворачивает, а выпьешь беленькой — и вроде теплее становится. И это как раз тот случай, когда не пьют, а лечатся! Мы душу лечим, понимаешь?

Иван кивнул вполне искренне — кажется, действительно понял.

Чувалов опрокинул рюмочку, прислушиваясь к Эворе, и вдруг расчувствовался и даже пустил слезу:

— Эх, хорошо поет, зараза! По-нашему, по-русски! И все понятно без слов! О чем поет? О любви!

Сонька взглянула на него растерянно и с жалостью, а потом тихо сказала:

— Ну что ты, Семен, не расстраивайся… Ведь все хорошо… Вот и дети у тебя будут, гадалка говорила!

— Так если бы от тебя… — махнул рукой Чувалов и едва не всхлипнул.

Семен с Соней уже готовы были разрыдаться на пару, и, возможно, в истории их отношений произошел бы какой-то переворот, но тут, видимо, как в случае двух поездов, которые не встретились, оказалось «не судьба!», ибо история получила совершенно иное развитие.

Раздался звонок в дверь.

Бася вздохнула:

— Наконец-то, Зоя!

Семен, смущенно вытирая скупую слезу, сказал, что не стоит беспокоиться — он сам откроет дверь.

Вернувшись в гостиную через несколько минут, Чувалов объявил:

— Ну, вот она — твоя Зоя!

В комнату вошла невысокая толстенькая женщина лет сорока.

— А это вовсе не Зоя! — удивленно сказала Бася.

Она оглядела незнакомку: круглые голубые глаза, рыжие волосы, как будто крашенные хной, взбиты в популярную в шестидесятые прическу «Бабетта идет на войну». Бася также отметила, что одета дама довольно странно: пальто в крупную розовую клетку, дурацкие, какие-то детские, сапоги, тоже розовые, и розовые колготки — не по сезону. А на голове корона с фальшивыми камнями, как у Снегурочки.

Женщина оглядела присутствующих с вызовом и улыбнулась. Ее улыбку было сложно назвать доброжелательной…

— Кто же это? — недоуменно спросил Чувалов.

— А это я! — металлическим инопланетным голосом сказала новоприбывшая, и Бася схватилась за сердце.

Настроение у Павлика было кислое, совсем не для Нового года.