Тайга - Джули ТИ

самой границы Западного племени каждый из них встаёт рядом. Все звери, которым посчастливилось стать тотемными, окружают меня. Они рядом и примут любое моё решение. Медлить больше нельзя.

Даю команду рассредоточиться по периметру, окружить врага, но оставаться в тени. Сам прячусь за густым кустом во тьме ночи. Меня не заметить их шамахам, а медведям не почуять. Слишком много запахов. Я выжидаю, наблюдая их вечерний обряд.

«Что же ты задумал, Жестислав?» — с прищуром изучаю обстановку на поляне. Это не похоже на обычный обряд призыва духа. Праздничные песнопения, верховный шамах в алом килте. Старейшины нацепили торжественные наряды. У них праздник, и главный виновник этого праздника — Жестислав. Может, это день его рождения или какое-то посвящение? Может, это благословение Властимира и он обретёт силу подобную моей? Но как же я ошибался.

Это не призыв духов и не чествование великого Жестислава. Это обряд сочетания браком. И понял я это, когда в сопровождении матери рода из центрального шатра вывели мою сестру в наряде невесты. Вот почему он не нападал. Перед обрядом необходимо очиститься физически, а главное, духовно. Получить прощение духов за все грехи. В супружество нужно вступать чистым.

Забава прекрасна. Белый свадебный наряд с красным орнаментом на подоле — символ невинности. С яркими цветами девушка отдаёт свою честь суженому. Алый цвет — цвет крови, что она подарит в первую ритуальную ночь. В волосы вплетены длинные белые ленты. Символ чистоты души. На кистях руны, говорящие о принадлежности к великому роду хранителя. А на лице ни тени улыбки. Она раздавлена и глубоко несчастна.

Мой план стороннего наблюдателя рушится. Я не могу допустить, чтобы обряд свершился. Забаву нужно вытаскивать из лап этого шакала.

Поднимаюсь и уверенной походкой направляюсь в сторону поляны с ритуальным кострищем, обнаруживая себя. Я один против шамахов, что разгромили моё селение, убили родителей, старейшин и шамахов, уничтожили мой род. Но нет во мне ни капли страха. Я готов отдать жизнь за свободу сестры. Мои преданные животные всё так же скрыты в тени леса, а я уверенной походкой приближаюсь к Жестиславу со спины. Он не увидел меня. Зато Забава замечает сразу. Её большие глазки расширяются и наполняются слезами. Она поджимает губы и едва заметно качает головой. Ей страшно. Возможно, она уже смирилась со своей участью, но не я. Ей не место среди этих падальщиков.

Жестислав замечает меня последним. И, хотя каждый на поляне готов убить меня на месте, без его команды они не посмеют. Шакал оборачивается, обнажая звериный оскал. Он улыбается мне, но это мало похоже на улыбку. Он ликует: я сам пришёл в лапы хищника. Так он думает. Но вот кто из нас хищник, а кто трясущийся зайчик, покажет время.

— Макарий! — наигранно восторженно восклицает он. — Пришёл на праздник. Хочешь по традиции передать сестру суженому?

Я знаком с Жестиславом. Все дети наших родов общаются. Мы часто путешествуем по селениям. Сохраняем единство и для продолжения наших традиций присматриваемся к детям других селений. Жестислав с детства был заносчивой занозой в заднице. И годы мало что изменили.

— Ты прав: я пришел по случаю, — отвечаю, оказавшись на поляне. — Только вот не будем мы праздновать твою свадьбу, мы будем оплакивать твой уход, когда я отправлю тебя к праотцам.

— Как самонадеянно, друг мой! — ухмыляется шакал.

— Возможно, — пожимаю плечами и не свожу глаз с Жестислава. — Отпусти сестру, — требую я.

— Она моя суженая. Так решили духи, — разводит он руками, обводя пространство.

С растопыренными ручищами он делает оборот вокруг себя, оглядывая всех собравшихся. Старейшины встают и отходят к жилищам. Шамахи напротив, стеной встают за его спиной.

— Хочешь отбить сестру — попробуй, — ядовитой гадюкой шипит он.

Глаза Жестислава закатываются, показывая белок глаз. Ладони раскрываются, а тело вытягивается струной. Он призывает медведя, впадая в транс. Обряд переселения проходит по-разному в каждом селении. Нам необходима связь с землёй, поэтому мы опускаемся на колени. В роду Жестислава повиливает дух луны, именно поэтому, отпуская сознание, они тянутся к нему.

В переселении есть минус. Когда отпускаешь сознание, тело шамаха становится уязвимо, ибо дух его пребывает в звериной плоти. С благословением Дарена мне открылись новые возможности. Так как он разделил моё сознание на три части, я могу оставаться собой и погружаться в плоть тотемного животного одновременно. Жестислав этого не знает, и это его промашка. Узнай врага, прежде чем идти в наступление. Лишь в этом оказались правы старейшины.

Но я не собираюсь играть на слабостях. Мне нужен равный бой. Поэтому я стою и не двигаюсь с места, ожидая появления медведя. Долго ждать не приходится. Разъярённый зверь мчится на меня из центра поляны. Я не двигаюсь, лишь ловлю его взгляд. Мне подвластны все животные тайги и этот медведь не исключение. Только в нём сидит сознание Жестислава и это всё усложняет. Разъярённый зверь останавливается в опасной близости. Он поднимается на задние лапы и громко рычит, клацая зубастой пастью и разбрызгивая слюни. Я смотрю в его глаза, сдерживая от нападения. Человеческая и звериная сущность внутри него борются. Зверь подчиняется мне, а вот сознание Жестислава мечтает разорвать на куски. Животное трясёт, его ломает, а я слышу голос в голове: «Только не отводи глаз, мальчик». Дарен. Он со мной и поможет.

— Жестислав, прошу, не трогай его! Я всё сделаю!

Голос сестры отвлекает всего на миг. Лишь секунда… лапа медведя поднимается и наносит удар. Когти раздирают плоть, оставляя на моём плече рваную рану. Крик сестры, злобное рычание зверя и жгучая боль плетью откидывает меня.

Перевернувшись в воздухе, я падаю с глухим ударом на землю. Боль пронзает всё тело жаркой волной от разодранного плеча к пяткам, но я стискиваю зубы, пытаясь сохранить контроль над ситуацией. Зверь нависает надо мной, силясь впиться в горло. Связь между нами ускользает. Сознание человека взяло верх. Одна оплошность, всего миг и я проиграл. Больше он мне не подвластен. Это конец…

Мог бы быть конец, если бы часть моего сознания не ждала своего часа в плоти тигра. Тихий в мгновение ока набрасывается на медведя, вцепляясь когтями в шкуру зверя, вонзая острые зубы в его глотку. Медведь ревёт от нестерпимой боли, а я использую эту паузу, чтобы подняться.

Жестислав выходит из транса и, уверенный в победе, надвигается на меня. Лишь полметра разделяют его от моего уничтожения. В глазах загорается огонёк победы, но там мелькает и страх. Он знает: стоит тигру чуть сильнее сжать челюсть, последует смерть медведя,