Снежинки на его трицепсах - Стелла Грей

Меня отпустило.

Алиса сидела рядом тихо, как мышка, только огромные глаза, полные вопросов и страха, выдавали ее волнение.

Хотелось успокоить нимфу, защитить от всей этой гадости вокруп Но я понимал, что она имеет право знать.

— Марина звонила мне перед смертью, — сказал, не скрываясь. — Просила о немедленной встрече. Собственно, к ней я и ехал, но случилось неотложное дело.

Алиса порывисто схватилась за пуговицу на куртке, прикусила нижнюю губу.

Наверняка сопоставила в голове факты и поняла, что именно за дело отвлекло меня от директрисы.

Мой хрупкий ангел-хранитель. Моя умная милая девочка.

— Тебе повезло, — будто читая мысли, заговорил Артем. — Если бы приехал, то, скорее всего, сейчас лежал бы с Мариной рядом. Ну, или закрыли бы тебя, обвинив во всех тяжких.

— У меня прекрасный адвокат, — проговорил холодно, заметив, как испугалась Алиса. Она подслушивала и теперь сидела бледная, как моль.

— Так звони ему, — посоветовал Артем. — Самое время поработать, пока следы не замели. Пусть навестит работников океанариума, быть не может, чтоб никто ничего не видел и не слышал. Или хочешь, я займусь? Пока рыл землю, копая под Марину, кое-что нашел на некоего Ворса, знаешь такого’?

— Нет.

— Правая рука Куйбышинского. Его тень.

— Сука, — не удержался я. — Копай, Артем. Даю тебе все карты в руки. Бабло трать, сколько понадобится, но в мере разумного. Я не пожадничаю, когда придет время рассчитываться.

— Добро. До связи. Но адвокату все равно позвони, держи его в курсе, пусть, если что, на стреме будет.

Артем отключился, а я завел двигатель и вырулил с парковки, ожидая закономерных вопросов от притихшей Алисы.

Алиса Селезневская.

У меня было странное ощущение ирреальности происходящего. Словно я в один момент из обыденной и скучной жизни перенеслась в какой-то шпионский боевик, в котором отжимают бизнесы, подставляют, сжигают чьи-то дома и убивают бабушек-директрис. Конечно, Грымза была откровенно неприятным человеком, но я даже в страшном сне не могла себе представить, что она умрет! Наоборот, весь мой жизненный опыт диктовал, что такие люди, как Марина Петровна, обычно живут долго и счастливо за счет несчастий других людей.

Потому в случившемся мне виделась какая-то высшая справедливость, пусть и весьма криво исполненная.

А тут еще и беседа Данилы и громкие динамики, из-за которых я услышала, что жизнь Ворошилова тоже в опасности. И так страшно стало… Дико, до ледяного холода в груди страшно… за него!

Он закончил разговор с неким Артемом и несколько минут мы просто ехали в тишине. Не знаю, о чем думал Данила, но я всеми силами старалась обуздать внутреннюю панику.

— Алиса… — вдруг тихо позвал он, сбавляя скорость возле очередного светофора.

— Да?

— Мне очень нравится, что ты у меня есть. — Он чуть крепче сжал пальцы на оплетке руля, но лишь это выдало волнение. — Это совершенно новое, необычное для меня ощущение. В нем так мало той животной похоти, которая двигала мною последние годы. В этом совсем нет потребительского чувства, которое мне начало казаться нормой жизни.

Я замерла, во все глаза глядя на Ворошилова и не в силах поверить своим ушам.

Несмотря на то, что за последние недели мое отношение к нему очень сильно изменилось, такого я все равно не ожидала. Я открыла было рот, чтобы хоть что-то сказать, но осеклась, понимая, что не могу. Мне нечего ему сказать, я не знаю, как быть!

— Подожди, — торопливо перебил мою так и не сказанную фразу Ворошилов. — Я хочу договорить. Да, меня к тебе тянет, это глупо отрицать. Но кроме влечения есть много чего еще… Мне нравится ехать домой и понимать, что меня там ждешь ты.

Мне нравится понимать, что если ты все же согласишься идти рядом со мной по жизни, то я могу быть спокоен за свою спину. Ты никогда не предашь. Это про таких, как ты, говорится в той старой клятве, которой многие не следуют. “В горе и в радости, в богатстве и бедности…”

Я потрясла головой, стараясь хоть как-то уложить в ней сказанное собеседником, но никак не получалось. В животе поселился холодок, а в мозгу было такое ощущение, что под крышку черепной коробки кинули связку динамита и сбежали к чертям.

— Данила, ты…

— В общем, я не хочу, чтобы мы расставались, когда все закончится, — вновь перебил меня Ворошилов, который, судя по всему, уже и сам пожалел, что завел этот разговор, а потому хотел поскорее выговориться и свернуть его. — Я пойму, если ты откажешь, и конечно же не брошу тебя в любом случае. Я в ответе за тебя теперь… Как ты за своего моржа, вот. Не бросила ведь, когда узнала, что океанариум продают и всех зверей непонятно куда отправят, а поехала отвоевывать их благополучие. Господи, какое дебильные сравнение… Ты и морж.

Прости, я сам не понимаю, что несу. То есть понимаю, но слов красивых подобрать не умею. В общем, подумай, Алиса. Я, конечно, не подарок и не самый лучший мужчина на земле, но я очень хочу, чтобы тебе было хорошо. Не отвергай меня так сразу…

Все на, что меня хватило — кивнуть.

Мысли в голове едва-едва ползали… те самые, которые уцелели после взрыва, устроенного Ворошиловым. Ощущение, что я сплю и вижу крайне достоверный сон, стало еще сильнее.

Он мне замуж предложил за него выйти’?!

Серьезно? Реально серьезно?

Паника ошарашивала по всем нервным окончаниям. Конечно же каждая девушка мечтает удачно выйти замуж, ну или хотя бы получить пару предложений и отвергнуть их с чистой совестью. Но, как известно, грезы это одно, а когда случается в жизни — совсем другое.

И какое счастье, что давать ответ сразу не надо.

И в этой вот гнетущей тишине мы доехали до дома. Данила выскочил из машины и пошел снимать с крыши елку, а я все в том же оглушенном состоянии выползла из машины и прислонилась к дверце, стараясь найти в себе силы вести себя как ни в чем не бывало.

Весь мир словно замедлился.

И, наверное, только поэтому я увидела, словно в замедленной съемке, как напротив нас проезжает черный автомобиль, в нем опускается стекло и высовывается пистолет. Выстрел был тихим, едва различимым, и почти сразу раздался рев мотора, уносящий авто с убийцами в сторону дороги.

А я тупо смотрела между лопаток непонятно как успевшего встать передо мной Данилы. В нос ударил неожиданно сильный запах хвои и… металла. Данила медленно, словно с трудом обернулся, посмотрел на меня и тихо проговорил: — Успел… Надо же, и правда успел…

А после он рухнул в снег: по-прежнему прижимая к себе ель с раскрошенным в щепки стволом. А я испуганно смотрела, как на белой куртке растекается алое пятно, а после закричала так, что заложило уши даже мне.