Свидетельницы зла - Галина Владимировна Романова

Вот и Вишняков испугался ее агрессивного натиска. И на контакт не идет. И ладно. Обойдется без него. Обойдется без них, без всех! Сама найдет тех, кого полиция найти не в силах.

И начать она решила с девушки Инги, которая собиралась, да так и не вышла замуж за Ульянова Илью. И именно с этой целью она подъехала сегодняшним днем к ее дому, остановилась неподалеку от подъезда. Точнее, прямо у задних фонарей такси. Машина кого-то ждала и мешала ей подъехать, чтобы удобнее припарковаться. Оля решила подождать. Не час же таксист станет ждать кого-то.

Не час. Дядька в странном громоздком плаще и широкополой шляпе вышел из подъезда через десять минут. Он вот с первого шага, который сделал от подъездной двери, не понравился Оле. Во-первых, суетился. Во-вторых, когда шел, без конца приподнимал очки с переносицы.

Зачем?

А затем, всплыл сам собой ответ в ее голове, что очки эти — бутафория! Так же как и широченный утепленный плащ, так же как и шляпа. Таксист стартовал со стоянки через мгновение, как его пассажир уселся. И Оля поехала следом.

Зачем?

Вот тут ответа не было. Просто поехала, и всё. И следуя принципам осторожности, постоянно отставала по пути. Не хватало еще, чтобы ее засекли.

Но, кажется, пронесло. Ее никто не заметил. Они проехали полгорода, прежде чем дядька вышел из машины.

Оля вжала машину между грузовой «Газелью» и стеной магазина и, вытянув шею, наблюдала, как пассажир такси перемещается по двору. Перемещался, к слову, он очень странно. То почти побежит, то вдруг остановится. Компьютер, который у него без конца сползал, он понес перед собой. И снова ей показалось, что его широкий плащ не более, чем ширма. Он болтался на ветру, обрисовывая тощий силуэт мужчины. Даже ботинки, казалось, были велики ему по размеру. Он шел, странно приволакивая ноги.

Прошел мимо дома, возле которого его высадил таксист. Прошел мимо второго. Оле пришлось выйти из машины и наблюдать за ним, прячась за кабиной «Газели». Наконец, возле третьего по счету дома дядя остановился. Вошел в средний подъезд. На входе, прямо возле расшатанной деревянной двери ему встретилась пожилая женщина, с которой он поздоровался. Значит, живет именно там.

Женщина шла в ее сторону. Когда поравнялась с грузовым автомобилем, который служил Ольге прикрытием, она вышла ей навстречу.

— Простите. Простите меня, пожалуйста. — Оля приложила руку к груди, вежливо улыбнулась. — Я могу у вас спросить?

— Что вас интересует?

Женщина смотрела почти враждебно. Вряд ли скажет, с кем поздоровалась на ступеньках подъезда.

— Вы сейчас столкнулись на входе в подъезд с мужчиной. Он нес компьютер.

— Да. Столкнулась. — Она обернулась туда, откуда только что пришла.

— Это ваш сосед?

— Нет.

— Простите? — Оля наморщила лоб, покусала губу. — Он ведь живет в этом подъезде?

— Нет.

Женщина встала в странную позу: широко расставила ноги и прижала к груди хозяйственную сумку. Будто ждала нападения. Седую челку, выбившуюся из-под вязаной шапки, трепал ветер.

— Простите меня, — в который раз повторила Оля. — Для меня это очень важно. Я…

— Что важно? — перебила ее женщина. — Вы что, за ним следите?

— Да, — произнесла она на выдохе. — Боюсь, это мой отец!

— Вот как? — Светлые брови женщины попрыгали вверх-вниз. — С чего такая уверенность?

— Ну… По приметам похож, мне мама его так обрисовала. — Оля послала мысленные извинения памяти погибшей матери и здравствующему отцу. — И адрес. Адрес совершенно точно этот. Дом, улица, средний подъезд.

— Ох, бедное дитя. — Женщина опустила руки. — Жаль вас разочаровывать, но этот мужчина вряд ли является вам отцом.

— Почему?

— Потому что он не живет в этом подъезде. Я его вообще не знаю. Первый раз, можно сказать, вижу.

— Но… Но вы с ним поздоровались.

— Он поздоровался, я ответила. — Она подергала плечами и медленно пошла мимо Оли.

— Но он не вышел из подъезда. — Она осмелела настолько, что схватила женщину за рукав куртки. — Значит, он там живет. Живет! Вы просто его не знаете!

— Бедное дитя, — повторила женщина с легким раздражением и отняла ее руку от своего рукава, — он не вышел оттуда, потому что это проходной подъезд. Там есть выход на другую улицу. Он вошел и вышел так, что вы его не заметили. Наверняка заметил, что вы за ним наблюдаете. Хотите совет?

— Что?

Оля ошеломленно смотрела на хлипкую деревянную дверь среднего подъезда. То, что дядька так виртуозно слился, означало только одно: он заметил, что она за ним следит. Твою мать, а!

— Совет, говорю, хотите?

— А, да, конечно.

От нетерпения она топталась на месте. Ей очень хотелось побежать туда и посмотреть, а не врет ли ей эта женщина в вязаной шапке? В самом ли деле этот подъезд проходной?

— Не стоит вам следить за этим мужчиной. Даже если он ваш отец.

— Почему?

— Потому что он, когда здоровался со мной, очень внимательно смотрел в вашу сторону. Видел он вас или нет, не знаю. Но он смотрел сюда. Ну и, сами понимаете, он сбежал. Сбежал от вашей матери, сбежит и от вас.

И она ушла.

А Оля все же сбегала к среднему подъезду и убедилась, что женщина ей не соврала. Вторая, точно такая же хлипкая деревянная дверь выходила на параллельную улицу. Тихую, безлюдную.

Дядька с компьютером заметил слежку и сбежал. Значит, что? Значит, не зря он показался ей подозрительным. Либо он вор, укравший компьютер из чьей-нибудь квартиры. Либо…

Второго варианта у нее не было. До тех самых пор, пока она не вошла в квартиру к Инге и не рассказала ей обо всем. Та, в свою очередь, поделилась своими печалями.

— Я такая наивная дура! — восклицала она через слово. — Возможно, этот человек и есть убийца, а я ему все отдала. Добровольно! Майор Вишняков чуть меня не побил.

— Вишняков? — Оля замерла с кофейной чашкой, у нее заныло в висках. — Вишняков был тут?

— Конечно. Мы с моей соседкой вызвали его и все рассказали. Сочли, что это может иметь какое-то отношение к смерти Ильи. Он так гневался.

По мимолетной улыбке, озарившей симпатичное лицо Инги, Оля поняла, что гнев этот Вишнякову она простила. Может, даже уже и примерила майора на себя в качестве кандидата, способного скрасить ее одиночество.

— И чем закончился гнев майора Вишнякова? Он сменил его на милость? — спросила она, пряча взгляд.

— Не знаю. Он вообще… Усталый какой-то.

— Есть такое, — не могла не согласиться Оля. — Дело резонансное. Давят отовсюду. Родственники, начальство, пресса.

— Да, наверное. — Инга смущенно умолкла, но вдруг встрепенулась: — Но моя соседка, возможно, смогла быть ему полезной.