Сердце земли - Лус Габас

Справа и слева от Паломы женщина заметила нескольких героев материала Аманды, и с одной стороны расположился Дамер вместе с отцом. В какой-то момент взгляды женщины и юноши встретились. Молодой человек едва заметно кивнул и вежливо улыбнулся, а она незаметно помахала ему. Затем к ним подошла Мальва и поцеловала обоих, Филипа – в щеку, Дамера – в губы.

– Кто этот старик? – шепотом поинтересовался Адриан.

Алира вздрогнула, когда он наклонился к самому ее уху. Слово мужчина сдержал, он больше не пытался ее соблазнить, но ей было достаточно того, что он просто находился рядом. Ее по-прежнему к нему влекло. Она положила руку ему на предплечье и придвинулась, как будто хотела продлить мгновения близости, и шепнула в ответ:

– Это отец Дамера – того юноши рядом.

– Ого! Если посмотреть на прикид сына, никогда не догадаешься! Он больше похож на престарелого викинга.

Адриан рассмеялся, и Алира с трудом сдержала хихиканье, прикрыв ладонью рот.

– Что смешного? – осведомилась Дуния.

– Ситуация, – отвечала Алира. – Все это кажется нелепым.

– Согласна, и несколько странным. Понятно, почему твоя мать отказалась прийти.

– Она сказала, что ей нездоровится и она лучше полежит. Но я ее знаю! Любопытство пригнало бы ее сюда скорее уж поздно, чем никогда.

– А Сезар и Ирэн тоже не пришли?

Алира была бы рада видеть Сезара: в его обществе она чувствовала себя защищенной.

– Аманда сказала, что присутствие Гражданской гвардии на таком мероприятии – не самая удачная идея, – пояснила она, – поэтому мы их просто не звали.

На них зашипели, призывая к тишине. Палома стояла, сцепив руки и нервно улыбаясь, и все еще собиралась с силами.

– Сегодня прекрасный день, – произнесла она наконец, раскинув руки, как будто хотела обнять всю землю, воздух, небо и солнце. – Вселенная наградила нас светом и теплом. Именно это мы хотим принести на эту землю после стольких лет холода и мрака. Мы хотим, чтобы на месте запустения всегда бурлила жизнь. Мы выбрали кладбище для проведения церемонии открытия нового Алкиларе не просто так: мы хотим поблагодарить тех, кто жил здесь прежде, за все их заслуги, и мы не оскверним их памяти.

Алира сидела, погрузившись в себя. Палома говорила красивые слова, но в глубине души женщина не могла их принять, потому что никак не могла увидеть связь между узурпаторами и ее собственными предками. Она пыталась уловить дух добра и щедрости, которым было пронизано послание, но так и не смогла. Все казалось ей странным и чужим. Она протянула руки соседям, когда Палома попросила гостей собраться в круг, но не ощутила никакой позитивной энергии. Адриан отступил в сторону, будто стремился избежать физического контакта. Алира оказалась между Томасом и Дунией. Женщина сконцентрировалась на смысле происходящего, кожей чувствовала чужое тепло, но холод внутри никуда не делся. Ей было неловко. Они несколько минут молчали, держась за руки, подняли взгляды к небесам, улыбались, потом смотрели в землю и медитировали. Это было невыносимо. Женщина оглянулась на младшего брата, но, к своему удивлению, заметила, что он стоит с закрытыми глазами. Она взглянула на Дунию: в ее глазах бушевали эмоции, она побледнела и, казалось, вот-вот расплачется.

– С тобой все в порядке? – шепнула она.

Дуния кивнула, а когда Алира отвернулась, пробормотала себе под нос, будто специально себе напоминая:

– Нет ничего хуже, чем утрата надежды.

Алира выслушала ее и хотела было спросить, что ее так расстроило, но потом передумала. Какое ей дело? Чем ближе она узнавала Дунию, тем больше запутывалась и расстраивалась, что Адриан променял ее на эту женщину.

Палома наконец объявила, что церемония благодарения завершилась и теперь на площади возле фонтана всех ждет угощение.

Гости постепенно покидали кладбище. Алира медленно брела, мечтая остаться в одиночестве, чтобы в тишине помолиться у могилы отца. Семейный склеп представлял собой маленькое каменное строение высотой в человеческий рост с двускатной крышей и дверцей из стекла и стали, через которую можно было видеть, что происходит внутри. А там выбеленные стены скрывали прах ее предков, размещенный в нишах, будто на полках в спальном вагоне поезда, идущего в вечность. В передней части, на алтаре, покрытом запыленной белой салфеткой, стояла деревянная урна с тем, что когда-то было телом Томаса. Алира пожалела, что не захватила ключ, но, с другой стороны, дверь не стоило сейчас открывать: не так давно по стене пробежала опасная трещина с пола до потолка.

– Не помешает ее зашпаклевать, – услышала она голос за спиной. Это совершенно точно был Дамер.

– Вот и думаю: попросить брата или подождать, пока все развалится? – ответила Алира, не оборачиваясь.

– С чего такие мрачные мысли? – Юноша приблизился.

– Я читала одну книгу. Там автор подсчитал, что под домом возле церкви, который он купил, в земле покоились останки более чем двадцати тысяч человек, которые прежде там жили. Все мы там будем…

– Во что превратятся кладбища, если все будут задавать на них такие сложные вопросы, – засмеялся Дамер. – А этот вопрос риторический. На меня самого загробная жизнь производит сильное впечатление, но я стараюсь поменьше о ней думать, даже в таком месте, как это. В Торе сказано, что наши скелеты не отличаются от скелетов предков. И я предпочитаю приносить пользу живым.

– Ты так говоришь, как будто это легко! Нас не спрашивали, хотим ли мы родиться, и не спросят, хотим ли умереть. Не так-то просто контролировать отпущенное нам время.

– Ну, есть всякие дни – плохие и хорошие. Ты останешься на пир? – Дамер указал на толпу. – Там весело.

Алира не нашла повода отказаться. Она могла не понимать Дамера и его друзей, но ей не хотелось открыто выказывать пренебрежение. Она едва заметно кивнула и еще раз окинула взглядом склеп.

– Тут вся твоя семья? – вдруг спросил Дамер.

– Отец и предки по материнской линии.

– Ты по ним скучаешь?

– Очень. Это словами не объяснишь. Одни уходят, другие приходят на их место – я, мои братья. Для нас это трагедия, но для природы – естественный ход вещей.

– Понимаю. Когда умерла мама, я мог слушать только увертюру из «Тангейзера». Не знаю, слышала ли ты ее… – Женщина кивнула. – Снова и снова, по кругу. Ее нежность и помпезность, плач нот, восклицания скрипок, похожие на крик, затем мгновения успокоения, как будто в воздух взлетает стая пичуг, потом снова нарастание напряжения, трагическое и возвышенное. Так я себя чувствовал. Я не мог подобрать слов…

Алира смерила собеседника изумленным взглядом. Дамер принадлежал к поколению, выросшему на Стиве Уркиле, «Принце из Беверли-хиллз» и «Симпсонах». Она уже давно стала взрослой, когда он еще играл в Лего, Плеймобил, Тенте и Скалетрикс. Его первое знакомство с музыкой должно было начаться с Linkin Park, HIM, Rammstein, The Rasmus и Papa Roach. Конечно, это не значит, что молодой человек не может любить Вагнера, но его формулировки сбили ее с толку.