Небо цвета лазурита - Айгуль Грау

И сегодня был такой же день, как прочие, только Фислар валялся на диване, просматривая ролики и повторяя за блогером новейший американский сленг. Марианна сходила в магазин, вошла в ставший за это время безопасным подъезд, ибо в определенный момент, Селдриону надоело слушать по ночам гогот на лестничной площадке, надоело смотреть на разбросанные инсулиновые шприцы, и он вышел разобраться. Невзрачный дедушка только сначала казался неубедительным, а после пары выбитых об подоконник зубов, стал более уважаемым в глазах местной шушеры. Еще пара таких выходов и старушка с четвертого этажа, принесла ему пирожков с яблочным повидлом в знак благодарности за изгнание бесов. Селдрион шутил, что женщины от него не отвяжутся, даже будь от слепого старика. После этого их дверь подожгли, но выкрученные наизнанку пальцы и полный разнос квартиры в духе Мастера и Маргариты, устроенный Аймшигом, отрезвил нарушителей. После этого трогать тридцать первую квартиру боялись. Марианна вымела из подъезда все шприцы и шелуху от семечек, и возвращалась с пакетами продуктов, пожелавшая идти непременно в одиночку, чтобы устроить сюрприз. А сейчас, Селдрион незаметно пробрался на кухню и стоя в дверном проеме следил за быстрыми движениями девушки, взбивающей крем для торта. От стен кухни отражался раздражающе громкий голос из смартфона, объясняющий скорость добавления сахарной пудры в крем. Марианна сняла с венчика небольшой кусочек и облизнула пробуя.

– Вкусно? – Раздался голос за спиной, и она подпрыгнула от неожиданности. – Испугал? – Он улыбался.

Хоть он и выглядел сейчас как старый американский хипан: черная рубашка в белый горох, фиолетовая бархатная жилетка, желтый шейный платок и потертые джинсы, Марианна неизменно воспринимала его по-прежнему. Сквозь затемненные стекла новых очков, уже не было видно страшного выцветшего глаза, бороду он заплел в косу, а волосы убрал в конский хвост. Приятно одетый для Москвы, он мог свободно ходить на выставки или в рестораны, и был бы скорее всего принят за заграничную рок-звезду. Его неизменные аристократические манеры, высокомерие и властность, которые всегда входили в комнату впереди него, горделивая осанка – все это осталось, и Марианна научилась не придавать серьезного значения этому маскараду. Хотя в глубине души, так далеко, что она даже не признавалась себе самой, ей жутко хотелось, чтобы он превратился обратно. Бывало, в перерывах от тревожных мыслей о настоящем, она вспоминала тот день, когда он надевал на её голову диадему, застегивал ожерелье, чувствовала застывший воздух в спальне, наполненный запахом бергамота и ночной фиалки. Вспоминала тот миг, когда ей удалось так близко разглядеть его серые глаза в предрассветных сумерках комнаты, что мурашки снова проходили по телу. Сейчас она снова вздрогнула, услышав за собой чужой скрежещущий низкий голос, принадлежавший теперь бывшему Владыке нильдаров.

– Ты можешь повторить это для меня? – Он с довольным видом уселся на табуретку разглядывая её стройные ноги обтянутые в стрейч.

– Давай серьезней, а? – Грубо осадила его, продолжая помешивать крем, нажимая краем пальца на продолжение видео.

– Ты стала смелее. Я думаю, что ты не стала бы мне так отвечать, будь мы в замке. Но может это даже к лучшему. – Он перекрикивал громкоголосую девушку, вещающую на всю околицу, как правильно нарезать коржи. «А теперь добавляем клубнику и миндальные хлопья».

– Мне не нравится, когда на меня пускают слюни. Я что, неспособна вызывать ничего кроме вожделения?

– Очень даже способна.

Спустя три минуты взбивания густой массы ручным венчиком, ей опять пришлось попробовать крем, облизнув край руки.

– Помедленней. Не спеши. – С намеренным придыханием комментировал он.

– Я не буду ничего готовить, если ты будешь мне мешать. – Марианна сердито отвернулась.

– Ах, ну да, я совсем забыл, что выгляжу теперь как отвратительный старик. Тебе-то нет до этого дела… – С напускной грустью произнес он.

– Не пытайся вызвать во мне жалость. Может ты это заслужил. Может это бог тебя покарал. – Она отключила мешающее видео и теперь доставала готовые коржи из упаковки в попытке сделать торт.

– Какой такой бог? У нас что с ним личные счеты? Я не делал ничего плохого никаким богам.

– Какой-какой, бог Вишну. Может он тебя наказал за непомерную гордыню?

– Впервые слышу о таком. И что такого в гордыне, это же не преступление. К тому же это какой-то твой бог, а мы поклоняемся и всегда поклонялись богине Алатруэ, и она-то уж точно не будет никому ни за что мстить. Скорее всего то, что ты называешь божественной карой, есть простое электрическое замыкание при соприкосновении с магическим предметом, обладающим иллюзорной силой. Так сказала Харша, а она точно разбирается в таких вещах.

– Откуда она знает? У вас же нет электричества. Она сама его здесь впервые увидела.

– Да, у нас нет электричества, но зато у нас чисто. – Саркастически съехидничал старик. – Так что ты готовишь? – Он следил за тем, как она доставала коробку с клубникой.

– Торт. У меня сегодня день рождения, хотела накрыть на стол. Даже купила сырого мяса для Харши и Аймшига.

– Ничего себе. – Он быстро поднялся и подхватил из коробочки клубнику. – Фу, безвкусная. – И бросил на стол недоеденную. – И сколько тебе исполняется?

– Не спрашивай, будешь смеяться.

– Отнюдь. Я же отдаю себе отчет, что ты человек. Ты вроде говорила раньше, но это была такая маленькая цифра, что я не успел запомнить, настолько быстро она произносится.

Тут на кухню зашел Фислар за водой. Поднял бутылку, и подозрительно следил за Селдрионом, смерившим его в ответ презрительным смешивающим с грязью взглядом.

– Так сколько тебе? – Повторил вопрос, стоявший у окна Селдрион, следивший за тем, как Марианна промачивала коржи в сиропе.

– Двадцать четыре. – Виноватым голосом отвечала она, по-детски насупившись, чем заставила его губы подернуться в улыбке. – Это не так уж мало для нас, так что не подумайте. В моем возрасте некоторые уже троих детей имеют.

– Вот вздумала, детьми возраст мерить. Это еще ничего не значит. А тебе сколько, мальчик? – прищурился в сторону Фислара, вопросом-метлой выметая его с кухни. Тот не мог разглядеть взгляд, спрятанный за темными стеклами, но различил тон.

– Достаточно, чтобы называться мужчиной. – Фислар не скрывал ненависти в голосе.

– Дорогой мой, мужчина это не тот, что женщин в койку укладывает, а тот, что с честью несет свой долг, и зная твою биографию, мужчиной тебя уж точно не назовешь. – Селдрион отчеканивал слова, как будто желая уничтожить его хотя бы за простое присутствие здесь. Марианна остановилась с ложкой крема в руках, мысленно вздыхая: «Опять началось».

– Я тебе никакой не дорогой, так будешь своих девок называть. Хотя ты уже не сможешь так никого называть. – Фислар нервно рассмеялся и его светлое лицо покраснело. – Я хотя бы могу как ты сам выразился «уложить женщину в койку». Ну, а ты посмотри на себя – ты же просто жалкий старпер. Видать в этом мире ты стал выглядеть таким какой ты есть на самом деле. Ни одна шлюха в этом городе, да что уж говорить – во всей стране, уже не воскресит твой вялый…– тут Марианна звонко щелкнула его по щеке, и он остановился так и не договорив. Он стоял красный до корней волос, из гордости не желая касаться горящей щеки. Поднял на нее взгляд затравленной собаки.