Небо цвета стали - Роберт М. Вегнер

В межвременье Бердеф передал ей несколько картинок: ползущее по стене призрачное создание, освещенное звездами, два суслика в норе, кусок выбеленного водою дерева, полоса тени, тянущейся по небу, мураши, обгрызающие до костей скелет грызуна. Набор сцен наверняка был совершенно прозрачен для духа пса, для нее же – представлял лишь последовательность призрачных образов. Кроме одного: шеренги фургонов, вытянувшихся длинной колонной на горной дороге.

Двинулись. Верданно двинулись.

А она, вместо того чтобы быть с ними, играла в Крысу.

Обнажила зубы. Когда они отсюда выберутся, она скажет Ласкольнику отвалить и пойдет за караванами. Конь под седлом, дрожание натянутой тетивы, ветер в волосах – это было тем, для чего она создана. Не юбки, платья, замысловатые прически и изображение из себя испуганной девицы.

Ляда скрипнула, и звук воткнулся ей в уши тысячью ржавых сверл. Она почти зарычала в раздражении.

Но, когда поворачивалась в сторону ступенек, снова была Инрой, чуть растерявшейся девушкой вдали от дома.

В дыре показалось освещенное маленькой лампадкой лицо Лайвы-сон-Барен. Красавица-невеста Аэриха и будущая госпожа-хозяйка надела тяжелый плащ с капюшоном, подбитый лисьим мехом. На миг она казалась пойманной врасплох тем, что вершина башни не пустует, но тут же одарила Кайлеан своей обезоруживающей улыбкой.

– Не помешаю?

Ох, проклятие, когда аристократка в двадцатом колене спрашивает девушку из провинции, не помешает ли ей, обычно это значит лишь одно.

– Нет. Я все равно собиралась спускаться. Замерзла.

– Ну да, здесь можно замерзнуть. Я и сама хорошо это знаю.

Она взошла наверх, в одной руке держа лампадку, прикрытую стеклянным колпаком, в другой – шерстяной плед, и прежде чем Кайлеан успела запротестовать, набросила тот ей на плечи.

– Сейчас будет теплее.

Бердеф исчез от этого прикосновения, и появилась Инра. И это она глубоко присела.

– Спасибо, госпожа.

Лайва насмешливо фыркнула:

– О, теперь уже «госпожа», а вот мой будущий свекор доныне краснеет, когда тебя вспоминает. Степная кошка – так он говорит, и, поверь мне, это значит, что он и вправду почувствовал себя потрясенным от того, что ты сделала то, что сделала.

Кайлеан сильнее завернулась в плед.

– Или от того, что я не сделала того, что не сделала.

Дворянка приподняла свои красивые брови.

– Предложение из тех, которое честная девушка должна отклонить? А свекор со свекровью выглядят прекрасной парой.

Прошло какое-то время, прежде чем Кайлеан поняла аллюзию.

– Нет, не это… я…

– Ох, знаю. – Лайва искренне засмеялась и толкнула ее в бок. – Я просто подшучиваю. Свекор Циврас ни о чем другом не говорит – только о Фургонщиках. А потому наверняка хотел, чтобы ты для него шпионила за княжной. Я права? У него есть все те его книги, куда он записывает каждую развалюху и каждого человека в своих владениях, и как бы он ни считал, а получается, что Фургонщики сумели бы накрыть все его земли одними шапками. Они ведь знают, что такое шапки, правда?

Кайлеан кивнула.

– Знают, – ответила серьезно и только тогда поняла, что это снова была шутка. – Обычно надевают их на лошадей.

Наградой ей стала широкая улыбка. Такая, которая видна и в глазах.

– Ох… Ты даже не представляешь, как мне не хватает подобных разговоров. Без титулов, без того, чтобы взвешивать каждое слово, без внимания к нюансам, особенно там, где их нет и в помине. Просто постоять с кем-нибудь и поговорить.

– А жена графа?

– С тетушкой Евхерией-дер-Малег?.. Да уж. Вторая жена в мире, где вторые жены должны лишь греть постель, поскольку ни они, ни их дети не наследуют титулов? Та, которая знает, что в миг, когда я выйду за ее пасынка, то стану выше нее в иерархии? Может, оно и не видно, но она младше мужа на пятнадцать лет, а значит, ей предназначена судьба вдовы с малым содержанием, скромно живущей в каком-нибудь доме в обществе единственной служанки, поскольку на большее его не хватит. Ну разве что с Аэрихом что-то произойдет…

Кайлеан удержалась от комментария на тему волчьих законов, управляющих жизнью аристократов. В конце концов, она сама – согласно легенде – путешествовала на край света, потому что собственная семья не хотела дать ей приданое.

– У меня здесь три собственные горничные и компаньонка, но ты наверняка уже убедилась, насколько занимательной бывает беседа со слугами. «Да, госпожа», «Нет, госпожа», «Уже иду, госпожа». Можно с ума сойти. Я выросла в обществе сестер и кузин, и мы, бывало, болтали всю ночь напролет, а здесь? Эх, я и вправду обрадовалась, когда пришли вести, что с княжной будет меекханская… дама сопровождения.

– Что ж, я надеюсь, что не разочаровала вас.

– Всякий, кто сумеет вывести из равновесия моего будущего свекра, достоин своего веса в золоте. Тут идет постоянное представление под названием «Старая аристократия, оберегающая последние истинные ценности». – Лайва махнула рукою так, что лампадка отчаянно замигала. – Ох, прошу прощения. Потому до дня свадьбы я порой ищу минутку, чтобы перевести дыхание, на этой башне.

– А когда свадьба?

– Свадьба? Через три месяца. Сперва Аэрих был полгода гостем в замке моих родителей, теперь я – гость в замке его отца. Как будущая госпожа этих земель, имею случай познакомиться с ними да узнать свекра и деверей. Здесь так часто делается.

– Даже если невесте потом придется расширять платье?

– Не этой невесте, уверяю тебя, девушка.

– А потом? После свадьбы? Башня будет стоять все так же.

– Но тогда-то наверняка придется расширять платье. Первой моей обязанностью будет привести в мир наследника рода. Мальчика, лучше светловолосого и светлоглазого, как мой муж. А еще лучше – двух или трех. Тогда-то уж в голове моей будут другие башни.

– Если господин Аэрих ничем не уступает замку…

Лайва фыркнула от смеха, а Кайлеан к ней присоединилась. Они хихикали, словно подростки, и успокоились не скоро.

– Именно об этом я и говорю, – сказала молодая дворянка. – О таких беседах.

Помрачнела.

– Ты решила уже, примешь ли предложение дядюшки?

Предложение. Ну да. Нынче утром граф проинформировал ее, что мост, которым он должен был ехать к матушке, не отремонтируют еще несколько дней, да к тому же, благодаря заступничеству Великой Госпожи, родительница его почувствовала себя лучше, а потому он может к ней не поспешать. И был бы более чем счастлив, пожелай княжна оказать ему честь и остаться еще на какое-то время. На четыре-пять дней. Будет ли она столь любезна?

Обе не сомневались, что за приглашением этим стоит нечто большее, чем просто внезапный приступ гостеприимства. Фургонщики двинулись, а значит, Циврис-дер-Малег решил, что княжна будет еще некоторое время «гостить» у них. На всякий случай.