Братство - Алексей Рудаков

— Никто не слышал, — поморщился он в ответ. — А вот ты — типа слух тонкий? Может ты и музыкант ещё?

— Я тоже ничего не слышал, — поддержал его Вильсон. — Да и не вслушивался я — не до того было. Может померещилось?

Но я отрицательно помотал головой. — Я там, — мой кивок указал на всё ещё откинутое сиденье у переборки. — По стене слышно хорошо было.

— По стене? Хммм… Если действительно маяк они на нас навесили, то вполне мог он и услышать — звук по металлу прошёл и отрезонировал здесь. — Капитан задумчиво посмотрел на меня. — Как думаешь, Самара?

— В теории — вполне, но практически нет. Там уплотнителей столько… Не, не верю. Послышалось ему.

— Я точно слышал!

— Может это что-то другое было. Шпангоут какой треснул — прибудем на базу, надо в док встать.

— Если у нас действительно маячок, то на базу нам нельзя, — покачал головой Самарин.

— Думаешь они и без того не знают откуда мы? — Весельчак ухмыльнулся. — Знают конечно! Но доказательств — прямых я имею в виду, у них то — нет!

— А вот когда мы — с маячком на базу завалимся — будут! Смотри. Маяк они в бою на нас повесили? По маяку нас отследили? Всё.

— И ты серьёзно думаешь, — сдаваться Весельчак не собирался. — Что Копии, из-за одного вшивого транспорта, пошлют целый флот на Кило?

— Мы же не знаем — что у него в трюме было? — Парировал его замечание старпом. — Ради вшивого, как ты его назвал, транспортника — пару крейсеров и матку не пришлют.

— Да мы на их территории были! А эти — мимо шли. Получили сигнал и припрыгали!

— Возможно… А если я прав? Ты Базой рискнуть готов?

— Нет. — Насупившись и помрачнев буркнул Весельчак, менее всего сейчас соответствовавший своему прозвищу. — Дистанция до крейсера?

— Три точка семь. Растёт! Отрываемся. — Немедленно, будто ждавший, что его об этом спросят, доложил оператор.

— Отрываемся… Мы так неделю от него уходить будем! — Градус мрачности капитана уверенно брал всё новые высоты, обещая в самом скором времени перекрыть высочайшие пики, столь любимые профессиональными альпинистами. — Как на корпусе работать?

— Как-как… На тросике и присосках. — Самарин так же не излучал оптимизма.

— На скорости? А сорвётся?

— Подтянем.

— А трос лопнет?

— Память! — Старпом пожал плечами. — Помянем. Потом.

— Кого послать думаешь?

— Ээээ…. Нет. Ты — капитан, тебе и посылать, и отвечать. Уволь.

— Уволю, — он кивнул с совершенно серьёзным видом. — Не снимем этот долбанный маяк — всех нас того… Уволят. Окончательно. Абсолют потери базы не простит.

— Да уж. Так кого?

— Ну, я могу.

— Ты — старпом. Тебе нельзя.

— Тогда кого-либо из команды Роже пошли — у него кабаны здоровенные, справятся.

— У них опыта работ в космосе нет. Тем более — не на неподвижном, а в движении.

— Тоже верно. — Вздохнул Самарин. — Да и не даст он людей, ты что — этого жлоба не знаешь?

— Пилота и операторов не дам. Канониров? Нет! А больше и нет никого.

Они дружно закрутили головами и их взгляды скрестились на моей персоне.

— О! Сэм?!

Я осторожно начал отступать к рубочной двери, уже понимая, во что я попал.

— Слыхал? — Подошедший старпом положил мне руку на плечо. — Походу тебе идти.

— Что? Типа я самый эээээ… Бесполезный?

— Нет, ну что ты! — Поспешил он успокоить меня. — Ты ключевая фигура на корабле, и мы более никому не можем…

— Не гони! — Я отрицательно покачал головой — перспектива вылезти на корпус особо меня не пугала. Лазил уже и не раз. Но тогда, как верно заметил Вильсон, корабль был неподвижен — ну свалишься за борт, фигня — ракетницей или ранцем подработал и обратно. А в движении? А в движок — в выхлоп занесёт? И хорошо, если занесёт — болтаться в космосе, пока жизнеобеспечение не сдохнет удовольствие не из приятных. Подбирать-то меня никто не будет! Свои — потому, что удирают, Копии — угу, как же! Будут они крейсер тормозить ради меня…

В общем и целом, такая перспектива меня не радовала. От слова совсем.

— Не пойду я, да и на камбуз мне пора. Ужин остыл, наверное, …разогреть надо…

— Ужин? Забудь!

— Чего? Не проголодался?

— Проголодался, но ты представляешь — что у тебя сейчас там?

— А что… — Начал было я, но вспомнив, что оставил кастрюли просто стоящими на плите, похолодел.

— Вот-вот! Тебе сейчас камбуз отмывать часа три.

— Чёрт!

— Поп! — Вильсон встал и подошёл ко мне. — Послушай. Ситуация, действительно хреновая. Если они на нас маячок повесили, то вернуться с ним мы не сможем. Понимаешь? Всю базу подставим.

Я молча кивнул, чувствую зарождение неприятного холодка в животе.

— Ты ничем не рискуешь. Двойной трос, присоски магнитные.

— Да вообще, халявная работа, — поддержал его Самарин, ненавязчиво сдвинувшийся в сторону и тем самым отрезавший меня от спасительной двери. — Выйдешь, найдёшь, ломиком — тюк! И назад.

— Точно! Ребёнок справится!

— Вот его и пошлите. Мне камбуз мыть и ужин заново готовить.

— Да забудь ты про ужин! — Вильсон досадливо махнул рукой. — Не, я ценю твоё отношение к работе, но сейчас дела по важнее есть. Сухпаем перекусим, да?

— Точно! — Старпом поддержал его с таким видом, будто стандартный пищевой брикет был его самым любимым лакомством.

— Прошу, Сэм. Выручи. А камбуз я тебе новый куплю. Как ни Кило прибудем — сразу. Последней модели! Соглашайся! И долю в добыче повысим, ну? Согласен? — Вильсон протянул мне руку.

— Хорошо. Камбуз новый и, — я на миг замялся и сам не понимая зачем это делаю, произнёс. — И градус снизьте!

— Принято! — Капитан пожал мою ладонь и крепко держа её, будто я мог исчезнуть, повернулся к старпому. — Скафандр хороший подбери. Ты на страховке. Идите!

Борт рейдера «Жнец». Пространство номерной звезды, нейтральная территория.

267 год правления 28 Императора (тот же длинный день).

К моему удивлению, скафандры хранились довольно далеко от подъёмника — нами пришлось пройти почти половину коридора, прежде чем старпом, открыв неприметную дверь, шагнул внутрь небольшого отсека, чью мебель составляли три невзрачных шкафа, выкрашенных шаровой краской.

Сдвинув в сторону шторку одного из них, Самарин сделал шаг в сторону, позволяя мне увидеть его содержимое. То, что я там увидел заставило меня замереть в нерешительности — скафандр для выхода в космос, или как его тут называли — пустотный костюм, более всего походил на сложенного из покрышек человечка — здесь такие фигурки я видел часто, ими отмечали мастерские шиномонтажа в этой вселенной. Руки и ноги, то есть — рукава и штанины, состояли из множества наложенных друг на друга бубликов и шли сужая свой диаметр от корпуса к запястьям или щиколоткам, где их волонообразные очертания перекрывались широкими манжетами краг на руках и голенищами сапог внизу. Шлем больше всего походил на перевёрнутое дном вверх ведро, в котором кто-то прорезал три окошечка, размером чуть поболее ладони — одно должно было оказаться прямо перед моим носом, сопровождаемое парой других по бокам. Нижняя часть ведра плавно перетекала в гладкую и немного выпуклую на груди кирасу, создавая впечатление, что и шлем, и нагрудник были отлиты на заводе как единое целое.