Долгая дорога домой - Сару Бриерли

Как только было доказано, что я мог пересесть на другой поезд, я стал размышлять, по которому из двух маршрутов я приехал в Калькутту. Пересадка в Бусавале могла бы привести меня на восток, но с таким же успехом я мог сесть на поезд, который направлялся на север, к Бурханпуру, проспать остановку, а потом по северо-восточной ветке доехать до Калькутты. Возможно, поезд южного направления, на который я сел изначально, в какой-то момент, пока я спал, отправился назад, на север, или вагон, в котором я находился, прицепили к другому составу, а тот двинулся на север. Пришлось признать, что, скорее всего, я никогда не узнаю, как было на самом деле, – это так и останется для меня тайной.

Я не мог знать наверняка, поеду ли я по тому же самому пути, что и двадцать пять лет назад, а в таком случае было не важно, какую из двух дорог я выберу. Смысл был в том, чтобы проехать все расстояние и получить представление о масштабности путешествия. При этом, возможно, оживут какие-то погребенные на самом дне моей памяти воспоминания и наконец-то я успокоюсь. В конце концов я решил отталкиваться от основного воспоминания о том, что какое-то время находился запертым в вагоне, поэтому выбрал прямой северо-восточный маршрут. Если честно, отчасти и потому, что он был проще и путешествовать по нему можно было с бо́льшим комфортом – поезд выезжал из Бурханпура на заре, тогда как южный маршрут предполагал поездку до Бусавала, куда поезд прибывал глубокой ночью, а потом нужно было ждать до рассвета поезда, отправлявшегося на восток.

Я решил сесть на поезд «Колката – Мейл», который в восьмидесятых ходил по тому же маршруту, но тогда город назывался Калькутта. Маршрут начинался в Мумбаи, на западном побережье Индии, и в Бурханпур поезд прибывал в 5.20 утра – именно поэтому мне пришлось заночевать в этом городе, чтобы потом отправиться в восточную столицу. На самом деле этот поезд совсем не походил на тот, на котором я уехал пятилетним ребенком, хотя я, скорее всего, попал на ту же ветку железной дороги. По расписанию он стоял в Бурханпуре всего две минуты, за это короткое время кондуктор успевал свериться со списком новых пассажиров. Разве я мог сесть на этот поезд и заснуть до того, как он тронулся? Правда, тогда кондуктора не было. Удивительно то, что за всю поездку мне ни один не встретился. Кондукторы всегда ходят по вагонам поездов дальнего следования, именно по этой причине мне не удавалось уехать далеко от Калькутты, когда я пытался добраться домой: поскольку я избегал кондукторов, то, наверное, садился только на поезда местного сообщения. (В этом был элемент везения: если бы мне удалось уехать из Калькутты, существовала большая вероятность того, что вместо своего родного городка я бы оказался в совершенно ином месте и ситуация еще больше усложнилась бы. Тогда бы я потерялся не один, не два, а целых три раза. Маловероятно, что, окажись я за пределами Калькутты, меня бы отправили в сиротский приют.)

Я не хотел в точности повторить весь свой путь, чтобы не запутываться еще больше. Поэтому с помощью Рочака и Свармины выбрал поезд «Колката – Мейл», и все встало на свои места. Когда прибыла машина, которая должна была отвезти меня в Бурханпур, я заехал попрощаться с мамой. На этот раз Свармины не было рядом (она вернулась на работу в Пун, где и проживала), но, к счастью, Шерил за чашечкой чая смогла помочь мне поговорить с мамой. Мы сделали семейный снимок, и сейчас, когда я гляжу на эту фотографию, мне кажется, что я очень похож на свою маму, как и на брата, и на сестру.

Мама и Шерил проводили меня до машины, мы прошли мимо толпы любопытных, которые собрались поглазеть на потерявшегося мальчика, который вновь покидает свою семью. Это расставание было особенно тяжелым, как будто все происходило в тот самый день, когда я потерялся. Тогда я отправлялся в подобное путешествие еще ребенком, ни с кем не прощаясь; сейчас, спустя четверть столетия, мама крепко обняла меня и все время улыбалась. И хотя для нее это было событием таким же волнительным, как и для меня, даже более волнительным, на сей раз она не боялась, что я не вернусь. Знала наверняка, что теперь мы всегда сможем найти друг друга.

Вечер я провел в летнем ресторане бурханпурской гостиницы, наблюдая за тем, как озаряют небо последние фейерверки. Я понимал, что поездка на поезде «Колката – Мейл» не раскроет всех тайн моего тогдашнего путешествия. Откровенно говоря, я нервничал перед поездкой, не зная, какие воспоминания она всколыхнет и как они на меня повлияют.

Мне посоветовали на всякий случай приехать на вокзал пораньше, поэтому, когда я ложился спать, завел будильник на 3.10 утра. Не стоило волноваться – меня разбудил стук в дверь. Когда я ее открыл, на пороге стоял молодой мужчина в военной форме, лицо его почти полностью скрывал платок; он назвался водителем авторикши, которого вызвали для меня служащие гостиницы. В гостинице не было горячей воды, поэтому я взбодрился под струей холодной, а в четыре часа уже вышел из гостиницы на темную улицу. Мы загрузили мой багаж на трехколесную рикшу и поехали по тихим улочкам, мимо новых многоквартирных домов, полностью готовых к сдаче, недостроенных и тех, строительство которых, согласно множеству цветных рекламных щитов, еще только планировалось. Подобные щиты я видел по всей Индии, и на каждом были заверения в том, что в новом здании будет гимнастический зал, бассейн и все современные удобства, и это, как мне казалось, было свидетельством бурного развития экономики страны.

Солнце еще не взошло, и было прохладно. От волнения перед предстоящей поездкой я плохо спал ночью, поэтому прохладный воздух помог разогнать сонливость. Я видел силуэты спящих под навесами коров и сгрудившихся в кучу свиней.

Мы остановились у вокзала. На лавках сидело несколько человек, другие спали на земле, укутавшись с головой одеялом, отчего были до ужаса похожи на мешки с телами. Внутри здания вокзала ярко-красная надпись сообщала о том, что поезд на час опаздывает. А я ведь все тщательно распланировал!

У меня была теперь масса времени, чтобы осмотреть станцию, откуда началось мое первое путешествие в Калькутту. Несмотря на то что здесь почти все осталось таким, каким я запомнил, изменения все-таки были. На моей памяти скамейки на платформе были из деревянных брусков, и та, на которой я спал, не была исключением. Ганеш Талай сейчас мне показался более грязным, нежели во времена моего детства, а вот станция Бурханпур, напротив, была очень чистой, тогда как мне запомнилась грязной и замусоренной. На стене висел плакат, на котором полицейский задерживает человека, плюющего на платформу.

Я взглянул на противоположную платформу и тут же понял, что именно оттуда я уезжал, пытаясь разыскать Гудду. Наверное, я изначально поехал на юг, даже несмотря на то, что потом каким-то образом оказался в поезде, следующем по северному пути. Голова кружилась от разнообразных предположений.

Мое внимание привлек продавец чая на противоположной платформе – он заметил мой интерес. Заняться было нечем, поэтому я подозвал его: я был не прочь выпить чашечку чая. Он жестом велел мне оставаться на месте, а сам спрыгнул с платформы и перешел через пути, неся мою чашку на металлическом подносе. Только он успел взобраться на платформу, как мимо нас с грохотом промчался грузовой поезд – наводящее ужас зрелище. В Австралии поезда перед станцией сбрасывают скорость, но здесь длинные составы через определенные интервалы, громыхая, проносились мимо станции так, что даже платформа дрожала. Продавец чая свыкся с этим и мог очень точно рассчитать время их прибытия, но ведь можно было отвлечься, будучи чем-то расстроенным. Я подумал о том, что могло бы произойти, случись человеку ошибиться. А если это и произошло с Гудду?