Эмиссары любви. Новые дети говорят с миром - Джеймс Ф. Твайман

— Конечно, слушаю, — ответил я. — Ты давай рассказывай, что было дальше.

— Одним словом, мальчика отвезли в Индию, когда ему исполнилось три года, и там стали его обучать непосредственно под руководством Далай-Ламы, пока ему не исполнилось семь.

Потом его отправили в Нью-Йорк, где отдали учиться в университет. Можешь себе такое представить? Всего семь лет, а он уже в колледже. К настоящему времени у него уже два диплома, один по физике, другой по психологии.

— Даже не верится! — ответил я. Это и вправду выглядело невероятно.

— А еще он говорит на трех языках. Послушай меня, Джимми, этот мальчик — просто чудо! Но погоди, самое интересное еще впереди. Он говорит, что Далай-Лама лично попросил его прибыть сюда, в Калифорнийскую пустыню, и поработать с тобой. Он, судя по всему, уже давно наблю дает за твоей деятельностью, а теперь, когда стало известно все, связанное с одаренными детьми… Ты ведь сам знаешь, теперь весь мир только об этом и говорит. Так что можно сделать вывод, что лама Тенсин у нас для того, чтобы помочь тебе в этой работе.

Я невольно опустился на стул, чтобы переварить все только что услышанное.

— Так что, этот мальчик… то есть лама, он живет у нас дома? — только и смог спросить я.

— Ну да… спит, кстати, в твоей комнате, — немного неуверенно ответила Шерон. — Ведь ты, надеюсь, не станешь возражать, тем более, сам Тенсин сказал, что это важно…

— Важно? А почему? То есть, конечно, нет, мне даже приятно… но ведь я смогу вернуться только через шесть недель.

— Да, я ему тоже об этом сказала, но он ответил, что готов ждать. Насколько я могу судить, он особенно никуда не торопится и вполне может дождаться твоего возвращения. Все у нас в доме просто влюблены в него, так что у нас с ним никаких проблем нет. На самом деле, как он у нас появился, в доме просто витает какая-то потрясающая энергия! Мы все ее чувствуем. Я не знаю, что это означает, но мне кажется, что его появление как-то очень стыкуется со всем тем, что тебе недавно случилось пережить.

— Похоже на то, — сказал я, — хотя не помешает разузнать о нем побольше. Где он был до того, как прибыл к нам?

— Он был вместе с Далай-Ламой, когда тот выступал в Сан-Хосе, затем приехал сюда вместе с людьми, с которыми там познакомился. Должно быть, как раз тогда Его Святейшество и отправил его к нам.

— А до этого? Раньше, еще раньше? Хоть приблизительно известно, где он находился?

— Он говорит, что жил вместе с братом Далай-Ламы в Индиане. Как-то на первый взгляд даже смешно звучит, но почему бы ему и не жить там?

— А кто-то из вас уже связывался с этим братом?

— Нет, но мысль в общем-то неплохая.

— Значит, так и сделайте. Не то чтобы мне не нравилось все это, наоборот… это просто фантастика. Но если он собирается жить у нас в доме, мы несем ответственность за него. Вдобавок, он ведь еще несовершеннолетний.

По правде говоря, лама Тенсин сам немного путается в деталях, где он был, но я не почувствовала в нем ничего такого странного. Наоборот. Он такой лапочка, и такой мудрый. Знаешь, просто не верится, что ему всего пятнадцать лет.

— Знаю, почему же нет. У меня было точно такое же ощущение, когда я встречался со всеми теми детьми в Болгарии. Кажется, у них просто нет возраста, и это все выглядит очень естественно. А ты рассказывала ему о моих недавних приключениях?

— Нет, пока нет, — ответила Шерон. — Все произошло так быстро, что я даже не успела дыхание перевести.

— Теперь я уже начинаю жалеть, что согласился на этот тур. Но раз уж он готов подождать…

— Готов, он сам так сказал… погоди… вот он только что вошел в комнату. Хочешь с ним поздороваться?

Я почувствовал, как забилось мое сердце, словно на самом деле происходило нечто большее, чем я мог вместить своим сознанием.

— Да… конечно, передай ему трубку, — сказал я. Наступила пауза, и я мог слышать, как Шерон что-то говорит мальчику. Затем он сам взял трубку и сказал:

— Как дела, Джимми?

— Привет, лама Тенсин, рад с тобой познакомиться. Шерон мне в общем уже про тебя рассказала.

— Да, мне очень приятно здесь находиться, особенно после того, как у нас с Его Святейшеством был разговор о тебе и о работе, которую ты делаешь.

— Должен признаться, что просто потрясен, услышав такое, — ответил я. — Откуда Далай-Ламе известно о моих проектах?

О, еще бы! Он был под впечатлением от твоего проекта «Пестрое одеяло». Когда вы вместе с членами Конгресса обворачивали им подножье Капитолия, Его Святейшество как раз был в Вашингтоне. Он тоже хотел там присутствовать, но тогда не получилось. Вот почему он попросил меня, чтобы я сам приехал сюда. Крайне сложно бывает организовать его поездку туда, куда он хочет, из соображений безопасности, так что он иногда отправляет своих лам нанести визит вместо него. Его Святейшество может смотреть моими глазами и видеть то, что я вижу. Думаю, что в действительности это надо понимать так, что он тоже сейчас в твоем доме. Это такое невероятное чувство, когда он так делает.

— Ого! — только и сказал я, не в состоянии найти других, более подходящих слов. — Шерон еще говорит, что ты не прочь подождать, пока я вернусь?

— Да. Я делаю все так, как просит меня Далай-Лама, а он хотел, чтобы сейчас я был именно здесь.

— Но чем ты будешь заниматься все это время?

— Возможно, буду учить. Мне было дано разрешение Его Святейшеством давать посвящения очень высокого уровня, так что, может быть, именно этим я и займусь. Очень скоро он сам мне сообщит свое решение.

— Сам Далай-Лама?

— Конечно. Я буду оставаться здесь так долго, как он сочтет нужным. Когда работа будет сделана, я уеду.

— Ты знаешь, — сказал я, — у меня есть дочь, примерно одного возраста с тобой… но она совершенно нормальная… То есть, ты понял, надеюсь, о чем я говорю. Она не такая, как ты. А ты… так уверенно говоришь обо всем, что делаешь, так четко…

Меня воспитывали, чтобы быть Тулку с того самого времени, как мне исполнился год, — сказал он. — Я всегда знал, кто я такой, и я могу помнить все свои прошлые жизни. Я снова и снова возвращаюсь на землю, чтобы делать эту работу, и мне посчастливилось также знать Его Святейшество во всех его инкарнациях. Я был его учителем, а сейчас — он мой учитель. Еще и еще роли будут меняться, пока не исчезнет необходимость всем нам возвращаться вообще. Тогда мы перестанем вращать колесо и снова сольемся с океаном.

— Лама Тенсин, я так рад тому, что ты сейчас у меня дома… Ну а я постараюсь вернуться как можно скорее.

— А ты вовсе и не уходил никуда, — ответил он. — Я могу чувствовать твое присутствие повсюду. Я могу видеть твое лицо, куда ни посмотрю. Делай то, что тебе нужно делать, и знай, что я жду тебя.

Не прошло и недели, а люди по всей Южной Калифорнии уже были в курсе, какой замечательный лама-мальчик появился у них в Джошуа-Три. Пока я разъезжал с гастролями по Британии, до меня то и дело доходили сведения о том, что люди сотнями потянулись в наши края даже из самого Сан-Франциско, чтобы получить передачу учения из его рук. Только тогда до меня дошло, в эпицентре каких событий мы все очутились. Джоан и ее сестра Нэнси взяли на себя роль координаторов этих выступлений и опекунш ламы Тенсина. И нам еще повезло, что никто пока не разведал, где находится наш дом, а иначе — прощай наш покой!