Черная кровь справедливости - Андрей Денисенко

– Внешность колдунов обманчива. – Корон усмехнулся. – Седая борода или дрожащие руки ничего не значат. Магия помогает маскироваться. Обычно выглядеть немощным стариком колдуну удобнее. На таких меньше обращают внимание.

– Значит, вы уверены, что не ошибаетесь? – вопросил Тонбен одеревеневшим голосом.

– Нет. – Корон вздохнул. – Я могу ошибаться. Вот только… вряд ли. Тебе что-нибудь известно о его жене, мастер Тонбен?

– Он живет совсем один. Так было всегда, сколько я помню.

– Значит, ты ничего не знаешь о женщине по имени Анна Ренбежд. Именно так звали жену Краула. – Корон указал рукой на фолиант. – Ничего удивительного. Она умерла восемьдесят лет назад. В то время еще хоронили на старом кладбище у реки, верно? Скорее всего, именно она и стала демоном.

Одиночка покосился на свою секиру, оценивающе потрогал лезвие. Заточка была хороша.

– Демон, колдун, черная магия… – пробормотал он. – Терпеть не могу. Похоже, придется жарко… Идем к нему прямо сейчас?

– Без помощи серебра и рунной стали нам не обойтись, – кивнул магиер.

– Позволь, мастер Корон, я ничего не понимаю, – нервно сказал Тонбен. – О чем идет речь?

– Не сейчас, мастер Тонбен. Чем быстрее мы выясним все, тем лучше. Настало время повидаться с головой Таутом. Если все так, как я предполагаю…

– …тогда для меня найдется работенка, – удовлетворенно закончил за него Одиночка. – Пора зверюге познакомиться с моей секирой… а может, еще и колдуна прищучим.

Все трое поднялись. Одиночка распахнул дверь. Он не привык к долгим размышлениям, а сейчас их ждало настоящее дело.

У дома деревенского головы Одиночка поднялся на крыльцо и решительно постучал кулаком в дверь.

– Эй, внутри! Рано еще спать, открывайте, – рявкнул он.

Дверь резко распахнулась, на пороге был сам деревенский голова. Он что-то прочитал в глазах воина и, ни слова не говоря, отступил в сторону.

– Слушай, воин, – тихо пробормотал Тонбен Одиночке, – вы бы со стариком повежливей. Может, произошла ошибка и он ни в чем не виноват.

Одиночка лишь усмехнулся в темноте коридора.

По всему было видно, что старый Таут в этот вечер не ждал гостей. На пустом столе стоял только кувшин вина и узорчатый кубок.

– Кажется, ты собирался напиться в одиночестве, – с натянутой улыбкой проговорил Себер Тонбен. Он еще надеялся сгладить разговор. Таут все так же молча подошел к столу, налил себе полный кубок вина, залпом его выпил и рухнул в кресло.

– Вот, приболел немного. Сегодняшнее утро…

– Думаю, дело совсем в другом, – спокойно проговорил магиер. – Твоя болезнь, мастер Таут, называется иначе – нечистая совесть.

Старик не проронил ни слова, угрюмо глядя перед собой.

– Но сейчас это уже неважно, – продолжил Корон, помолчав. – У нас и так найдется о чем поговорить. Например, об одном из членов общины. По имени Краул Ренбежд.

– Вот ты уже и догадался, магиер. – Таут безразлично кивнул. – Конечно. В вашем Ордене не дают титул консула просто так…

– По книге рождений это было несложно. Но я хочу, чтобы впредь тебе снились те, кого ты принес в жертву внешней пристойности. Ты с самого начала знал о колдуне. Ты знал, но молчал, а тварь убивала снова и снова.

– Это бывший колдун. – Деревенский голова сипло втянул воздух и снова потянулся за кувшином. – Он не имеет к твари никакого отношения, я уверен в этом. Пойми, магиер, я просто не хотел вмешивать в это дело немощного больного старика…

– Если бы ты рассказал правду, – прорычал Одиночка, – глядишь, куча народа осталась бы в живых!

– Нет, нет! – скороговоркой забормотал Таут. – Я ни в чем не виноват! Краул Ренбежд давно не колдун, есть документ, подтверждающий это!

Деревенский голова словно торопился оправдаться перед неподвижно застывшим Одиночкой, перед угрюмо молчащим магиером, перед непониманием и печалью Себера Тонбена.

– И потом… я не мог, не мог допустить, чтобы на общину легло пятно позора! Бывший колдун принят назад в общину – соседи отвернутся от нас!

– Бывших колдунов не бывает, старик. Ступившие на путь колдовства уже никогда не сворачивают с него!

– И Краул, и его жена отказались от магии, иначе путь в общину был для них закрыт! Община получила неопровержимое свидетельство, что их отказ от чародейства искренен! Существует даже письменная клятва, скрепленная печатью Светлых лендлордов, заклятая магистром вашего Ордена! Они не могли даже и подумать о колдовстве, сила клятвы убила бы их! Вот, вот, смотрите сами!

С этими словами Таут откинул полу грязной куртки и достал из-за пазухи свернутый пергамент.

Корон, казалось, не слышал последних слов Таута. Он задумчиво смотрел в окно.

– Я не знал этого, – пробормотал он. – Теперь понятно, почему выгнали их обоих. Значит, Анна Ренбежд тоже колдовала…

– Посмотрите, посмотрите сами, – суетился Таут. – Прочитайте это! Да, их не стоило принимать назад в общину в любом случае, но все же Краул и Анна были чисты перед лендлордом!

Старый Таут приблизился к Корону и трясущейся рукой протянул пергамент.

«Мы, подписавшиеся ниже, Краул и Анна Ренбежд, дабы искупить вину и в надежде на прощение богов, ныне и вовеки веков клянемся в том, что отказываемся от чернокнижия, тайного чародейства и колдовства, чем бы оно ни было, обязуясь избегать тайных знаний до самой смерти. Пусть клятва эта скрепится святым знаком, и да постигнет нас вечная мука, если осмелимся нарушить клятву…»

Лицо Корона озарилось пониманием. В уголках его губ заиграла зловещая улыбка.

– Конечно, я должен был догадаться! Если уж в общине поселился колдун, у деревенского головы обязательно должен храниться такой пергамент! – Магиер медленно поднял голову. От его взгляда Таут задрожал.

– Ты виновен. Виновен в смертях, от которых так старательно отговариваешься. Мой покойный собрат Арнюс тоже не знал о клятве?

– Нет, я не мог…

– Если бы ты показал этот документ ему или мне раньше, любой из нас объяснил бы тебе, старик, как Краул Ренбежд сумел обойти клятву. Ты и сам мог догадаться, если бы прочел клятву внимательно! А сейчас я, консул-магиер Ордена Корон ре Боргент, говорю тебе: в общине живет колдун, и имя его Краул Ренбежд!

Старый Таут бледнел все больше и больше.

– Но как же клятва…

– Она не действует уже давно – с того самого дня, когда умерла Анна Ренбежд.

Тонбен решительно шагнул вперед, полагая, что пришло время вступиться за честь общины.

– Прости, магиер, я не понимаю твоего поведения. Либо вы немедленно все объясните, либо мне придется…

– Спокойней, мастер Тонбен. – Тяжелым движением Корон прижал пергамент к столу. – Сейчас я расскажу историю Краула, и тебе все станет ясно. Мне не пришлось ничего додумывать – все описано в книге рождений.