Маша и Медведь - Оле Адлер

Маша прибежала в серединке. Симонов, вопреки своим опасениям был в первой десятке. Вообще все, кто был в Тульской команде, показали хорошие результаты. По итогам забега они оказались на пятом месте из десяти. Маше результат не очень понравился, но Тоха уверял, что для начала сойдет.

На бассейне, наверно, вообще просядем. Я так себе пловец, признался он.

Да и бегун из тебя аховый, босс, любя поддел Гутов.

Антон обжег его яростным взглядом, но тут же расхохотался:

Да уж. Это правда. Симонов вон тоже не любит бегать, а я за ним пыль нюхал.

Симонов самодовольно крякнул.

Никто не любит это бег. Разве что вон те дрищи из местных.

А легкоатлеты, махнул рукой Гутов, Они завтра кряхтеть будут. Видел, как приседают? У меня так на первом занятии народ халявить пытается.

За подобными разговорами прошел перерыв на обед, и атлеты погрузились в автобус, который повез всю честную компанию к городскому бассейну. Там всем было, мягко говоря, некомфортно. Если к бегу относились со снисходительным призрением, то комплекс с плаванием просто пугал. Маша была не единственная, кто боялся воды. Двое атлетов вообще заранее отказались участвовать, так как совсем не умели плавать. Тульский потирал руки, уверяя, что это прибавит очки.

Очков прибавилось. Но главное, что Маша все сделала и не умерла. Она, конечно, не показала олимпийского результата, но и не утонула, как боялась. Правда из-за желания выжать скорость по максимуму, опять сильно сбила дыхание. Долго не могла восстановиться, кашляла и едва могла пошевелить конечностями. Ей снова помог Миша, который вывел на улицу из душного помещения бассейна, усадил в тенечке и отпаивал сладким соком.

Ты молодец, девочка, хвалил он ее, гладя по мокрым волосам, Но не делай так больше. На пределе ведь это чревато проблемами.

Не чувствовала, хрипела Маша в ответ, Просто старалась изо всех сил.

Ничего. Научишься просчитывать.

После первого соревновательного дня команда из Тулы занимала пятое место. Антон был очень доволен и уверял, что завтра всех порвут. Он не сомневался, что взойдет на пьедестал. Особенно после того, как объявили комплексы второго дня. Первая часть тяжелый комплекс. Вторая с упором на гимнастику.

Плечи убьем, сванговал Мишка, услышав, что в одном комплексе будут выходы на кольцах и выпады с гантелей над головой.

Кольца мне оставьте, попросила Маша, чувствуя, что ее звездный час настанет под закат соревнований.

Давай только без подвигов, попросил Тульский.

Он, как и Мишка впрочем, заметил нездоровый блеск в глазах своего бухгалтера. Симонов поддержал капитана команды:

Да, Маш. Сотня на команду это не так много. Сам точно сразу десять смогу.

После гантели? задрала бровь Маша.

Они долго обсуждали стратегию и планы на грядущий день. Тульский в итоге раздал всем наставления и разогнал по кроватям.

Вопреки Машиным ожиданиям второй день встретил напряжением выше вчерашнего. Все тот же смех, разговоры и протеин в шейкерах, но все чаще говорили о цифрах, а смеялись натянуто. Сама Крылова почти не нервничала. Она ждала свои кольца, зная, что в первом комплексе может показать средний результат. Так и вышло. Мощные Мишка и Антон отлично сработали, показав в рывках свой максимум. Суммарный вес, взятый командой, отправил их на строчку выше по таблице. Чтобы взойти на пьедестал, им непременно надо было ставить рекорд на заключительном этапе.

С гантелей не топи, советовал Миша подруге в сотый раз за последний час, Лучше передохни лишний раз, руки стряхивай. Ты нам у колец нужна свежая.

Я знаю, Миш. Знаю, уже с легким раздражением отмахивалсь Маша, которую только что об этом же просил Тульский.

Поберегись, пожалуйста. Ты.

Да хватит уже, не выдержала она, Заколебали учить. Все помню.

Симонов прикусил язык и больше не повторялся.

За минуту до объявления их старта, Маша решила извиниться:

Прости, что накричала.

Ничего, улыбнулся Мишка, потрепав ее по плечу, Все психуем, понимаю.

Очень хочу выиграть, призналась она.

Симонов понимающе улыбнулся, но ему не очень понравился азартный блеск в глазах подруги. Он отлично знал симптомы болезни под названием: «я первый». Сам болел. И жил с человеком, который так же страдал этим недугом. Вспомнился день, когда они с Глебом зарубились в Терлецком на Мерфе. Геллер тогда был, как никогда, настроен на победу. Даже Симонова передергивало от его кровавых ладоней на финише.

Мише не нравилось видеть сейчас на Машином лице тень того же безумия. Любой ценой. Она была готова выдрать победу вопреки всему и всем. Себя жалеть точно не будет. И времени отговаривать ее уже не осталось. Да и не позволила бы она петь новые песни о безопасности.

Прозвучала сирена начала, и они рванули. Всей командой топили и сразу вышли в отрыв. Маша, как обещала, побереглась на выпадах. Отдохнула лишний раз. Мишка принял ее эстафету, сам без труда преодолел дистанцию, но все же плечи уже ныли. У них была хорошая передышка, пока Гутов бомбил серию ситапов с мячиком. Это был его коронный номер. Пресс у Женьки был просто железным. Лишь двадцать повторений из ста он оставил команде. Их без проблем добили Тульский и Света.

К кольцам решили подойти стратегически. Первым пошел Симонов, потом Тульский, несколько повторений смог сделать Женя. Света даже пытаться не стала, ей было сложно подтягиваться, не то что выходить. Маша за раз сделала семнадцать и спрыгнула, ибо Антон орал на нее не своим голосом, что нельзя больше пятнадцати за раз.

Это тебе нельзя, а мне можно, буркнула Маша себе под нос, глядя, как капитан снова примеривается к снаряду.

Миша услышал ее реплику и приказал себе выжаться по максимуму, потому что злой Машин голос не сулил ничего хорошего. Он сделал все, что мог, оставив команде семнадцать повторов. Гутов собирался приступить, но Машка как-то ловко подрезала его и запрыгнула сама.

Крылова, мать твою, выругался Тульский.

Но она уже раскачивалась, чтобы набрать амплитуду и вытянуться, как струнка на руках. Судья считал повторения, не веря своим глазам, мотал головой в восхищении. А Маша взлетала и взлетала. Падала вниз, раскачивалась и снова фиксировалась наверху. Но уже после десяти повторений все увидели, что ей стало тяжело.

Мишка зажмуривался каждый раз, когда она уходила вниз. Однажды он таким образом травмировал плечо. Тоже геройствовал. Потом было очень больно. Подобной участи он не пожелал бы и врагу, не то что любимой девушке. Но он даже крикнуть не мог, чтобы она остановилась. В горле пересохло. Только и мог, что хватать ртом воздух.

А вот Тульский орал, как резаный.

Маша, хватит, вопил он, Пять мы доделаем. Слезай! Плечи уже убила.

Нет, выдохнула она упрямо, Я сама.