Бесов нос. Волки Одина - Юрий Вяземский

И вот один за другим Эйнаровы дружинники стали навещать своего предводителя и уговаривать совершить поход в Дальнюю Бьярмию.

Эйнар же медлил с ответом, в том числе потому, что ему приснился сон. Во сне этом возле высокого кургана Эйнар увидел мертвого волка. Во рту у того было обручье. Возле волка крутились лисица и лис. Увидев Эйнара, лисица стала вилять хвостом и ластиться к Эйнару, а лис ощерился и пытался укусить Эйнара за ногу. Но Эйнар сказал вису, и лисы исчезли. Эйнар же разжал волку пасть и вынул обручье. Оно было самое обыкновенное, медное. Но Эйнар тут же снял со своей руки золотое обручье и вместо него надел то запястье, которое взял у волка. А золотое запястье выскользнуло у него из руки, ударилось о камень и распалось на два куска, из которых, как ему показалось, потекла кровь. На этом сон кончился.

Эйнар позвал Логи и попросил его истолковать сон. А финн, вместо того чтобы объяснить каждую деталь, как это делают толкователи и как это он, Логи, обычно делал, принялся ужасаться, размахивать руками и восклицать, что Эйнару ни в коем случае не следует ехать в Бьярмию, что ему надо гнать от себя Фрости и Гунн, что если он этого не сделает, не избежать ему беды и кровопролития.

Когда Логи кончил кричать, Эйнар сказал:

– Истолковал ты мой сон трусливо и недружелюбно. Ты, видно, разучился толковать сны.

И тут же собрал людей и велел им готовиться к походу в Бьярмию.

Плыть решили на боевом корабле и на двух лойвах.

Фрости, когда стали собираться, пришел в кузницу к Отару Служанке, принес обломки какого-то клинка, и вместе с Отаром они принялись мастерить из него наконечник копья. Когда копье было готово, Фрости насек на нем тайные знаки. Древко входило в наконечник на целую пядь. Это копье Фрости подарил Эйнару.

Через несколько дней в Альте появилась Гунн. Она вручила Эйнару рубашку из оленьей шкуры и сказала, что рубашка заколдована и ее не берет никакое оружие. Заметив недоверчивый взгляд Эйнара, Гунн надела рубашку на себя и попросила ударить ее мечом, или копьем, или секирой. При этом разговоре присутствовали несколько человек, и Логи, взяв меч, вызвался ударить. Но Эйнар отобрал у него меч и сказал:

– Давай, Логи, на тебе попробуем.

Присутствующие засмеялись, торопясь превратить дело в шутку.

За несколько дней до отъезда с Лофотенов приехал Кальв и, узнав о походе, стал настаивать, чтобы и его взяли с собой. Эйнар не мог отказать другу.

А за день до отплытия Фрости в присутствии многих дружинников вдруг так повел речь:

– Никто не знает, какую нить жизни нам выпряла Скади. То, что наши корабли вернутся из Бьярмии с великим богатством, это я вижу. Но вернусь ли я сам из похода, этого я не знаю, хоть и считают меня колдуном и провидцем. А потому прошу тебя, Эйнар Эйнарссон, обменяться брачными клятвами с Гунн. Она мне как дочь, и я хочу быть уверенным в том, что будет кому о ней позаботиться, если меня заберут к себе боги.

Эйнар нахмурился. Видно было, что предложение Фрости ему не пришлось по душе. Фрости же продолжал:

– Не знаю, как у вас, в Дании, но у нас принято отдавать девушек только после обмена брачными клятвами. Ты же давно делишь с ней ложе. И если ты сейчас мне откажешь, это будет тяжкой обидой не только для Гунн, но и для меня, ее приемного отца.

Эйнар молчал, и видно было, что лицо его бледнеет, а в глазах бегают желтые и красные огоньки.

Фрости вздохнул и ушел. Следом за ним стали уходить люди Эйнара, не желая мешать раздумьям своего предводителя.

Кальва и Логи при этом разговоре не было. Был Берси Сильный. Он долго молчал, а потом изрек:

– Где подарок, там и отдарок.

Эйнар ему возразил, грустно усмехнувшись:

– Не ту поговорку ты выбрал, Берси. Теперь все выходит по другой пословице – «ничто не спасет обреченного».

Вечером Гунн и Эйнар обменялись брачными клятвами. Свадебный пир Эйнар отказался устраивать.

На следующее утро три судна отправились в Бьярмию. Лойвы были нагружены салом и маслом.

Логи Финн с ними не поехал. Он сказал, что с таким человеком, как Фрости, ему не по пути. Эйнар этому, похоже, обрадовался и назначил Логи главным на хозяйстве в Финнмарке.

Путь до Туломы, или Ближней Бьярмии, им был известен, и ветер был попутным, западным. Миновав Тулому, они через три дня достигли Гандвика, пересекли его и остановились на Моржовом острове. Там они два дня ожидали северного ветра, чтобы плыть по Колдовскому заливу на юг.

К концу второго дня Фрости объявил Эйнару, что если тот подарит ему серебряное обручье, то к утру подует попутный ветер. У Эйнара не было серебряного обручья. Такое запястье было у Кальва, и тот неохотно вручил его Фрости.

Наутро и вправду подул северный ветер, и они поплыли на юг, держась вдоль восточного берега. Плыли они и днем и ночью, потому что ночи в этих краях такие же светлые, как и в Финнмарке.

Фрости стоял на корме и указывал рулевому, где глубина, а где мели. Было похоже, что он хорошо знает путь. Когда же Эйнар спросил Фрости, давно ли тот бывал в этих местах, лопарь ответил:

– Нам, колдунам, вовсе не обязательно путешествовать, чтобы знать пути и дороги.

К концу второго дня они увидели реку, в которую вело не менее пяти проток. К самому большому из островов, которые образовывали эти речные рукава, они причалили и там ночевали. Берега острова были покрыты оленьим пометом, и они назвали остров Оленьим.

Наутро они взялись за весла и стали подниматься вверх по широкой реке, пока не достигли большого поселения, которое местные жители называли Макимас. Там были причалы и рынок, а позади них холмы.

Пристав, они начали торг. Они накупили вдоволь товара: моржовых кож и клыков, бобрового и собольего меха. Эйнар и Кальв хотели купить горностаев, но Фрости сказал, что они в Макимасе слишком дорого стоят и их лучше брать в другом месте. Фрости также указал Эйнару на некоторых торговцев, сказав, что они не бьярмы, а прибыли сюда с юга. Он их назвал народом вису. Они расплачивались серебряными монетами, которые Фрости назвал дирхемами. Были там и два торговца с северо-востока; Фрости назвал их рипеями. С этими своими соседями, южными и восточными, как объяснил Фрости, бьярмы ведут широкую торговлю, а люди, говорящие на языке данов, редко к ним добираются.

Когда все товары были куплены, Фрости сказал:

– Часть дела мы сделали, и теперь нам не нужно соблюдать мир с местными жителями. Поедем за горностаями.

Они оставили в Макимасе боевой корабль с товаром и дюжиной охранников, а сами на двух лойвах отправились дальше вверх по реке. Было их в общей сложности человек пятьдесят.

Как только сели на весла и отчалили, на копье у Эйнара выступила кровь. Он окунул копье в воду и смыл кровь. Но скоро кровь снова выступила на наконечнике. Эйнар в другой раз хотел омыть копье, но Фрости сказал: