След ангела - Олег Рой

— Я приветствую вас, — неожиданно громко и зычно произнес он. — Приветствую молодых патриотов, будущее великой русской нации!

Зал отвечал ему криком и овациями. Дядька подождал, пока ребята не угомонились, и продолжил:

— То, что вы собрались здесь сегодня, говорит о том, что вам небезразлична судьба вашей Родины! Вам небезразлична судьба России! Вы патриоты своей страны! И вы готовы пойти вместе с нами! Пойти на борьбу против тех, кто отравляет сегодня нашу жизнь! Кто перекрыл воздух великой русской нации, нации героев-победителей! Кто не дает им свободно дышать! Свободно жить и работать в собственной стране!

Подобная речь, то и дело прерываемая одобрительным ревом зала и аплодисментами, продолжалась несколько минут. Саня слушал, пожалуй, с интересом. Многое из того, что говорил дядька, было ему и понятно, и близко. Например, о том, что всю страну, и особенно Москву, заполонили приезжие с Кавказа и из Средней Азии. Это было действительно так. Мать постоянно жаловалась на владельца их магазина, азербайджанца по национальности. А когда сын поинтересовался, почему бы ей не сменить работу и не перейти в другой магазин, объяснила, что и в других местах все то же самое, вся торговля в Москве им принадлежит.

Но еще больше Санька проняли слова об олигархах. Действительно, как же это несправедливо, что одним все, а другим — ничего! У одних шикарные квартиры, тачки и загородные дома с бассейном за миллион двести зеленых. А другие все лето должны спину гнуть на стройке, чтобы заработать себе на комп… Так что все верно говорит этот, как его, Анатолий Палыч.

К концу речи Саня понял, что заразился общим настроением, и ему тоже хочется кричать, хлопать, топать ногами и подпрыгивать на месте. Что он и делал.

Когда монолог главного закончился, а зал немного утихомирился, на сцену поднялся парень и объявил:

— Тихо! Прошу внимания! Вот тут у меня список старших групп новичков. Кого назову — выходят сюда и становятся перед сценой лицом к залу, чтобы все их могли видеть.

Он назвал человек пять, и в их числе Санек, к собственному удивлению, услышал свои имя и фамилию.

— Сазонов Александр!

Делать нечего — поднялся с места, вышел к сцене, встал в ряд с другими парнями. Почти всех их он видел в качалке.

— Посмотрите внимательно на этих ребят, — говорил парень. — Это будут старшие новых групп. Многие из вас их знают. Теперь мы сделаем так. После собрания те из вас, кто тут первый раз, но кто хочет установить или укрепить контакты с нашим Новым Патриотическим Союзом, подходите к ним. Оставляйте свои координаты, номера мобильных, емейлы. Все понятно?

— Все! — орали в зале. — Ура! Россия для русских!

Кто-то сунул Саньке бумагу и карандаш. К нему действительно подошли несколько ребят, в основном свои, с тусы. Диктовали телефоны и задавали какие-то вопросы, а он не имел ни малейшего понятия, что на них отвечать.

— Это я узнаю, и мы с вами свяжемся, — нашелся наконец Саня. И внезапно ощутил себя частью этого таинственного «мы».

Когда запись закончилась, он хотел отдать список Игорю, но тот не взял.

— Оставь у себя. А мне достаточно номера твоего мобильного. Когда будет нужно, я тебя наберу, а ты обзвонишь всех остальных в своей группе.

Сашка важно кивнул. Он пока не очень понимал, что именно будет нужно. Но то, что происходило вокруг, ему нравилось.

Назад ехали вместе с Губоном и всей остальной гоп-компанией, человек десять. Обсуждали речь Палыча, произведшую на всех очень сильное впечатление, такое, что эмоции никак не утихали. Единогласно пришли к выводу, что Палыч прав, как никто. Кавказцы и выходцы из Средней Азии заполонили весь город, скоро в Москве ни одного русского лица не останется, а там, глядишь, и вся нация вымрет. Так что верно Палыч говорит — заразу надо истреблять, пока она не отравила весь этот, как его, организм. Ура, пацаны, Россия для русских!

Естественно, решили тут же крепко вмазать по этому поводу всем кагалом. Как всегда в таких случаях Санек только рукой махнул:

— Давайте, парни, удачи. А я — до дому.

Но на этот раз никакого ехидства никто себе не позволил. Наоборот, все крепко пожали ему руку:

— Бывай, старшой! Звони теперь, типа, если что будет! Ты молоток, да и мы — те еще гвозди! Короче, все пучком! Счастливо, Санек! Скоро увидимся! Будь!

* * *

Теперь на тусе, куда Санек иногда по привычке заглядывал, проводив Лилу на музыку, пацаны встречали его, как желанного гостя. Даже самые крутые жали руку, хлопали по плечу, спрашивали:

— Ну как она? — имелась в виду жизнь в целом. — Все пучком?

— Все пучком, бьет ключом, — откликался Санек со всей возможной энергией.

— И все по голове, — заученно отвечали ему.

Он был уже не новичок, теперь Саня вошел в число заводил-верховодов. Ему с готовностью сообщали все местные новости, знакомили со все новыми и новыми пацанами.

И не проходило ни одного вечера, чтоб кто-нибудь не спросил:

— Ну а когда мы пойдем на рынок хачиков бить?

Отвечать нужно было, не раздумывая.

— Вот дадут сигнал, тогда все разом и двинем! — говорил Санек и делал загадочное лицо: мол, он уже знает, когда будет этот таинственный сигнал, да сказать пока не может.

На самом деле ничего он не знал, хотя и продолжал ходить в Новый патриотический союз. Но посещал там в основном всю ту же качалку. В штаб, располагавшийся в бывшем красном уголке, его пускали редко. Чаще всего дверь бывала заперта и на стук не открывали, хотя, судя по свету в окнах, там явно кто-то был. Лишь раз или два ему удалось попасть внутрь, где он перекинулся парой слов с Игорем, а однажды даже виделся с «самим» Палычем и имел с ним непродолжительную беседу о судьбах русской нации и роли патриотов (говорил, естественно, Анатолий Палыч, Санька только угукал, по своему обыкновению). Но тем сильнее росло и крепло Санино желание стать тут своим. Даже Лила отошла на второй план.

Он старался поближе сойтись с ребятами в качалке, внимательно наблюдал за ними, мечтая стать таким же, как они. Для начала купил себе на сэкономленные от завтраков деньги высокие армейские ботинки, оказалось, что это не так уж дорого, и теперь ходил, заправляя в них штаны. Потом решил сделать татуировку, поскольку наколки были практически у всех, кто приходил в тренажерный зал. Впрочем, и в школе тоже многие ребята делали себе тату. Часто и девчонки щеголяли узорами на предплечьях и лодыжках, но про них-то все знали, что это не настоящие наколки, а всего лишь переводные рисунки или роспись по коже хной — пройдет месяц-полтора, и они исчезнут бесследно.

Про Серегу-кольщика Санек на тусе слышал не раз.

— Классно колет. Лучше чем в салоне. И берет по-божески.

Официально Серега-кольщик работал мастером по ремонту часов. Его мастерская занимала маленький закуток в магазине хозяйственных товаров. Во входной двери было окошко с полочкой, и сквозь окошко был виден стол, инструменты, развешанные на гвоздиках, полтора десятка часов и маленький телевизор со всегда включенной спортивной программой. Дальше вид закрывала ширма. А за ширмой скрывалась небольшая выгородка, тесное пространство с двумя стульями и столиком. Здесь-то Серега и делал наколки всем желающим.