Адмирал Нимиц - Элмер Б. Поттер

Таким образом, пока одно из решающих сражений войны приближалось к высшей точке, командующий страдал от отсутствия информации. Нимиц старался выглядеть спокойным, но знающие его офицеры ясно видели, как глубоко он встревожен. Один из них сказал: «Адмирал Нимиц был в ярости; таким я его никогда не видел». Нимиц вызвал к себе коммандера Картса.

— Почему мы не получаем донесений? — потребовал ответа Нимиц. — Почему нет никаких известий?

Карте несколько неубедительно ответил, что ему это неизвестно, но он не хочет посылать неизвестно кому просьбу: «Мы не получаем сообщений. Доложите что-нибудь». Нимиц согласился с его правотой.

Японцы же не были столь молчаливы. Еще до 10 утра их авианосное соединение передало две весьма длинных радиограммы. Американцы не могли прочесть шифрованные сообщения, но один из людей Рошфора определил, что они переданы с авианосца «Акаги», флагманского корабля Нагумо. Офицер опознал «почерк» одного из мичманов-радистов «Акаги», столь неуклюже работающего с ключом передатчика, что, по словам одного из американцев, тот «словно бьет по нему ногой». Пусть на «станции Гипо» и не могли прочесть шифровки, зато у них теперь имелись текущие позывные Нагумо.

Для Нимица единственным источником информации об американской авианосной эскадре продолжал оставаться японский пилот-разведчик. За несколько минут до 9 часов утра этот пилот сообщил своей эскадре: «К вам летят десять вражеских торпедоносцев». Самолеты могли взлететь только с американского авианосца. Нимиц и его штаб пришли к заключению, что в данный момент Нагумо или только что поднял в воздух резервные самолеты, или, что более вероятно, принимает вернувшиеся от Мидуэя бомбардировщики, и в этом случае он сможет запустить новые не ранее 10:00.

В 9:26 по кабелю передали, что, по донесению пилота «Каталины», японское соединение вторжения находится в 320 милях от Мидуэя. Следом пришли донесения от пилотов базирующихся на Мидуэе бомбардировщиков и торпедоносцев, только что вернувшихся на атолл. Судя по ним, самолеты Мидуэя продолжали нести тяжелые потери, не причиняя практически никакого ущерба врагу. Наконец в 10:08 «Энтерпрайз» самым неожиданным образом нарушил радиомолчание. В центре связи флота на рабочей частоте авианосца вдруг услышали чей-то голос, выкрикнувший: «Атаковать немедленно!» Кто-то узнал голос кэптена Майлса Браунинга — начальника штаба, которого Спрюэнс унаследовал от Хэлси. Возглас Браунинга мог быть реакцией на донесение американских летчиков о том, что противник обнаружен.

После нового периода долгого молчания Нимиц послал запросы, и Лейтон спросил Рошфора по телефону «горячей линии», атаковали ли американские авианосцы соединение Нагумо, а если да, то как отреагировали японцы.

— Неужели у нас нет совсем никакой информации? — спросил Лейтон.

— Никакой.

— А вы пробовали слушать на других частотах?

— Мы проверили все известные нам частоты.

Нимиц и его штаб пришли к выводу, что в данный момент отсутствие новостей само по себе может оказаться хорошей новостью. Если японские авианосцы ничего не передают, то причиной может быть то, что они уже не в состоянии это делать. В 11 часов люди Рошфора перехватили передачу (или фрагмент передачи) открытым текстом на японском: «Сообщите координаты вражеских авианосцев». Это сообщение, очевидно посланное с соединения Нагумо одному из своих самолетов-разведчиков, подразумевало, что как минимум один японский авианосец был в состоянии контратаковать и готов это сделать. Пятнадцать минут спустя сам Нагумо послал длинную шифрованную радиограмму неизвестному адресату. Позывные были его, но радистом был уже не прежний неуклюжий мичман с «Акаги». Один из людей Рошфора уже проводил исследование по идентификации японских радистов и опознал в нем по «почерку» главного радиста с крейсера «Нагара». Очевидно, «Акаги» был поврежден настолько тяжело, что уже не мог служить флагманским кораблем, и Нагумо перебрался на крейсер.

Адмирал Флетчер, информированный об этих перехватах, наконец-то прервал радиомолчание, но только чтобы сообщить, что самолеты «Йорктауна» атаковали два японских авианосца. Он добавил: «Мне пока неизвестны координаты других авианосцев, которые обнаружили мое соединение». Несколько минут спустя радисты в Перл-Харборе перехватили сообщение японского командира эскадрильи: «Мы атакуем вражеский авианосец», и он тут же приказал своим летчикам: «Атака! Атака! Атака!»

Тут же в центр связи командующего пришло сообщение открытым текстом: «Меня атакует большое количество вражеских бомбардировщиков». Оно было послано по корабельной рации в адрес Нимица, но отправитель не назвался, а попытки его установить оказались безуспешными. Объяснение пришло двадцать минут спустя, когда Флетчер прислал оформленную по всем правилам шифровку: «Был атакован с воздуха в 150 милях севернее Мидуэя».

Нимица проинформировали, хотя и с некоторым запозданием, о состоянии «Йорктауна». Пораженный тремя бомбами, корабль потерял ход, и адмирал Флетчер со штабом перешел на крейсер «Астория». Вскоре после

3 часов дня, когда поврежденный авианосец снова был на ходу, он подвергся повторной атаке, на этот раз торпедоносцев, и в него угодили минимум две торпеды. «Йорктаун» начал сильно крениться и грозил перевернуться, поэтому кэптен Бакмастер приказал покинуть корабль. Несколько часов спустя, когда последних моряков из его экипажа выловили из воды, авианосец был все еще на плаву, а угол крена практически не изменился. Тогда Флетчер попросил Нимица выслать буксиры и сказал, что, если тот не будет возражать, он со своим 17-м соединением останется охранять «Йорктаун» и попытается его спасти, а японцами пусть займется 16-е соединение Спрюэнса. Нимиц не стал возражать — он хотел, чтобы для спасения авианосца были приложены все усилия, а Спрюэнс, по его мнению, был вполне способен принять на себя общее тактическое командование.

Плохие новости насчет «Йорктауна» были несколько смягчены депешей Спрюэнса. Тот сообщил, что между 9:30 и 11:00 «самолеты 16-го и 17-го оперативных соединений атаковали соединение противника, состоящее, вероятно, из 4 авианосцев, 2 линкоров, 4 тяжелых крейсеров и 6 эсминцев. По нашим данным, все 4 авианосца сильно повреждены». Донесение он завершил словами: «У нас тяжелые потери в самолетах».

Самолеты с Мидуэя и «Йорктауна» (взлетевшие еще до атаки на авианосец) отчаянно обшаривали океан в поисках источника атакующих японских самолетов. Вылетевшая с атолла «Каталина» обнаружила три пылающих корабля в 170 милях северо-западнее Мидуэя. Примерно на 45 миль дальше в том же направлении самолеты «Йорктауна» наткнулись на целехонький японский авианосец, опознанный как «Хирю». Его сопровождали два линкора, три крейсера и четыре эсминца. Против этой цели «Энтерпрайз» и «Хорнет» выпустили 40 пикирующих бомбардировщиков, а Мидуэй добавил дюжину В-17, шесть из которых как раз подлетали к Восточному острову, получив приказ на перелет от Гавайев к Мидуэю.

К раннему вечеру 4 июня Нимиц и его штаб оценивали события дня с осторожным оптимизмом. Если полученную пока информацию считать достоверной, то американцы разгромили эскадру Нагумо. Но большая часть победных донесений базировалась на наблюдениях армейских пилотов, а они не были обучены оценивать повреждения кораблей при морских сражениях. Даже осторожный Спрюэнс доложил, что «все четыре авианосца противника сильно повреждены утром». Тем не менее, вскоре после полудня самолеты с одного из этих авианосцев вывели из строя «Йорктаун».