Почерк судьбы - Шарлотта Лукас

– Хм, да.

У Йонатана сразу промелькнуло в голове, что с его стороны легкомысленно показывать мужчине свой дом. В конце концов, кто знает…

– Есть предложение, – оторвал его от размышлений Леопольд. – Ты принесешь фонарик, я еще раз залезу в контейнер, а ты мне посветишь.

– Я не знаю… – нерешительно произнес Йонатан.

– Ну, тогда это точно не так уж важно.

В голове Йонатана вновь всплыл заголовок на первой странице «Гамбургер нахрихтен».

– Важно, – нехотя признался он. – Я просто не хотел создавать вам неудобство и отнимать ваше время.

– Это не неудобство. А время – это единственное, чего у меня целая куча в настоящий момент.

Йонатан ненадолго задумался, но в конце концов, с благодарностью приняв предложение Леопольда, отправился домой, чтобы взять в подвале фонарик.

Леопольд уже махал ему из отверстия в контейнере, когда Йонатан возвращался.

– Хорошо, – произнес мужчина. – Что мы ищем?

– Ищем стопку бумаг с цифрами.

– А поконкретнее можно?

– В некоторых местах будут пометки красным маркером.

– Ну, тогда я начинаю погружение, – сказал Леопольд и исчез в глубине контейнера.

Йонатан наклонился с фонариком как можно ниже и подсвечивал Леопольду.

– Да, так хорошо, – раздался его глухой голос, и сразу за этим: – Фу, мерзость! – Прямо рядом с головой Йонатана пролетела банановая кожура, задев левое ухо. – Тут настоящий свинарник! Люди сюда такое выбрасывают! – ругался Леопольд.

Йонатан вынужден был с ним согласиться: если то, что в контейнере для бумаги оказалась коробка от пиццы, еще можно было как-то понять, то биологическим отходам здесь точно не место. Новый знакомый сразу показался ему симпатичнее. Йонатан предположил, что Леопольд в какой-то степени разделяет его взгляды на то, что можно делать и чего нельзя.

– Это оно? – послышался голос Леопольда. Он протянул измятый листок в отверстие.

Йонатан взял его в руки и просмотрел.

– Да, – радостно подтвердил он, – это оно! Правда, только часть.

– Секунду, тут еще есть.

Внутри снова зашуршало, и вскоре Леопольд сунул ему под нос еще несколько листов.

– И это тоже! Вы в нужном месте!

– Ты, – вместе с кряхтением донеслось из контейнера. – Если уж я здесь роюсь в мусоре ради тебя, считаю, что мы смело можем обращаться друг к другу на «ты».

– Хорошо, ты.

Йонатан не стал напоминать, что Леопольд вопреки этикету все время называл его на «ты».

– Много еще страниц нету?

– Не знаю, – признался Йонатан. – Я сейчас гляну, они пронумерованы. – Он направил свет фонарика на листы.

– Э-э-э! – требовательно крикнул Леопольд. – Свет верни!

– Сейчас! Иначе я тут ничего не разберу. – Йонатан зажал фонарик зубами и стал искать на измятых листках номера страниц, а потом принялся их сортировать: 1, 2, 3, 4… 8, 9, 10, 12. – Не хватает еще четырех страниц! – крикнул он Леопольду.

– Тогда свети сюда!

Йонатан снова опустил фонарь в контейнер, Леопольд, стоя на четвереньках, копался в бумагах, перерывая их слева направо.

– Надеюсь, то, что мы ищем, действительно очень важно.

– Так и есть, – успокоил его Йонатан.

– А какого же черта оно делает тогда в макулатуре? – фыркнув, спросил Леопольд.

Пластиковая бутылка просвистела над головой Йонатана.

– По ошибке туда попало, – объяснил он, увернувшись от бутылки. – Вы не могли бы… ты не мог бы предупреждать меня, когда что-нибудь выбрасываешь наружу?

– Извини. – Йонатан ясно представил ухмылку Леопольда. – Буду предупреждать, обещаю.

Вскоре после этого вылетела подушка и тут же прозвучало:

– Ой!

– Это стоит оставить, – пошутил Йонатан и забросил ее обратно. – С ней ночью наверняка будет уютнее.

– Она здесь не нужна, – отозвался Леопольд, просовывая голову в отверстие; он победоносно сжимал в руке четыре смятых листка. – Я бы сказал, что честно заслужил ночь в тепле.

– Да? – бросил Йонатан, с благодарностью принимая листки. – И где же?

Леопольд широко осклабился:

– Отгадай-ка!

Он мотнул головой в сторону дома Йонатана.

«Нет! – инстинктивно хотел воскликнуть Йонатан Н. Гриф. – Ни в коем случае!»

Но потом вспомнил о словах Сарасвати и вместо этого произнес:

– Да, конечно, хорошо!

Ханна

За 15 дней до этого, 19 декабря, вторник, 23 часа 52 минуты

Когда Лиза позвонила в дверь двадцать минут спустя, Ханна, собрав последние силы, побрела в коридор и открыла подруге. Едва увидев на пороге Лизу, она, всхлипывая, упала в ее объятия.

– Ханна! – испуганно вскричала подруга и подхватила ее. – Что же случилось?

Но Ханна продолжала рыдать, наконец чувствуя себя в безопасности в объятиях близкого человека. Она вела себя, словно ребенок, который бросается к маме, ища у нее защиты.

– Мне очень жаль, что я так долго, но…

– Ш-ш-ш, – лишь прошипела Ханна, заставляя Лизу замолчать. Ей было все равно, как долго Лиза ехала, главное, что сейчас она была здесь, рядом с ней.

– Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? – осторожно спросила подруга, поглаживая Ханну по голове.

– Да, хочу, – жалобно выдавила из себя Ханна и кивнула.

Лиза взяла Ханну под руку и отвела ее в маленькую комнату, где, укутавшись в одеяла, они сели рядышком на плетеный диван Ханны.

Ханна рассказала о вечере в «Da Riccardo», Лиза ее не перебивала. Слова сначала как бы застревали у нее во рту, но потом она заговорила все быстрее и быстрее, словно открылся шлюз. Ханна рассказала о диагнозе, который поставили Симону врачи. О том, что он убежден, будто непременно умрет в течение этого года, что он отказывается продолжать обследоваться, потому что это бессмысленно. О том, что Симон хочет расстаться с ней, так как, по его мнению, он не может от нее требовать, чтобы она оставалась рядом с ним в таких обстоятельствах. Что он не хочет ей судьбы своей матери.

И наконец Ханна призналась подруге, с какими страхами ей пришлось бороться самой, что она была в панике, думала о собственной бренности. И как сильно она этого стыдилась. Да, ей было очень, очень стыдно.

– Но это же совершенно нормально, – успокоила ее Лиза. – На самом деле ты не плохой человек.

– Ты так считаешь? – тихо спросила Ханна.