Оружейница - Александр Шилов

Я обернулась, успев мельком подумать, что надо обязательно починить спуск Настиного карабина, раз он срывает на очередь, но в следующее мгновение всё это вылетело у меня из головы, когда я увидела бьющиеся за фигуркой пацанёнка кольца змеи. Подскакивая на протезе, я пробежала несколько шагов вперёд и влево, чтобы вывести ребёнка из створа со змеёй, метнула к плечу «арку» и четырежды прошила клубок из змеиных колец пулями.

Пацанчик громко заревел и кинулся к маме, а я, убедившись, что с ним вроде бы всё в порядке, подошла к Насте.

Забрав у неё из рук карабин, я разрядила его и положила на сиденье машины. Опустившись рядом с Настей на колени, я прижала её к себе и почувствовала, как бешено колотится её сердце.

— Наська, ты молодчина! Попала из такой позиции! Только карабин твой придётся отложить до Демидовска, пока я не посмотрю, почему его сорвало на очередь.

— К-к-какую очередь? — Наська непонимающе посмотрела на меня. — Я успевала поправлять наводку между выстрелами.

Я непонимающе посмотрела на неё, и тут до меня дошло, что она говорит, и ещё кое-что! Я рванула с пояса «уоки-токи»:

— Ира! Лейтенант Ладейникова! Срочно к «пятьдесят шестой»!

Ирина появилась почти мгновенно, видимо, она уже бежала на выстрелы. Бегло окинув взглядом пацанчика и, убедившись, что тот не пострадал, она посмотрела на змею, крутнула головой и подошла к нам.

— Это ты её так сурово? — обратилась она ко мне.

— Нет, Наська. И то, что ты слышала, как очередь, для неё это были одиночные выстрелы с исправлением наводки. Она же сейчас купается в адреналине!

Ира кивнула головой и один за другим стремительно воткнула Насте в плечо пару уколов. Та почти мгновенно обмякла и поплыла. Мы загрузили её в машину, Ира отправилась заниматься пацанёнком и его мамой, которую уже разобрала истерика, а мне пришлось объяснять ситуацию майору.

Выслушав меня и других женщин, стоявших рядом, он попросил карабин Насти и магазин к нему. Зарядив его и отстреляв пятнадцать патронов, он вернул мне оружие со словами:

— Всё нормально, спуск не срывает. Получается, что эта красотка действительно стреляла одиночными!

Майор покрутил головой, потом поинтересовался у Ирины, когда Настя оклемается. Узнав, что только завтра, усмехнулся:

— Ну завтра, так завтра, пусть девочка в себя придёт. Даже бывалого егеря после такой стрельбы типать будет.

Проснувшись, я первым делом попыталась вспомнить, как ложилась спать и где мы, собственно говоря, находимся, но тут организм потребовал посещения «мест уединённых размышлений». Схватив револьвер, я выскочила из палатки и рванула туда, куда махнула рукой из машины Татьяна Николаевна. Выбравшись обратно из прохода в колючке, обозначенного табличкой «WC» с дамским силуэтом, я наконец обратила внимание на то, что мне банально холодно, и рванула одеваться.

Возле «Ифы» меня встретили Оля со свитером в руках, который она мне тут же вручила, а также Саша и Ира, затащившие меня в кунг «Ифы», где Ира учинила мне короткий медосмотр с упором на ощущения в животе.

На мой вопрос — «а в чём собственно дело?» Ира спросила, а помню ли я, что было вчера?

Я… Мамочки! Пацанёнок! Змея! Мои пули, летящие в считанных сантиметрах от его головы!

Саша сгребла меня в охапку и зашептала на ухо:

— Всё путём, малыш! Ты всё сделала правильно! С мелким всё в порядке, он отделался лёгким испугом, в отличие от своей матери, которая поседела за вчерашний день. Хотя за тебя мы тоже вчера перепугались неслабо.

— Чего, Саш?

Ира вздохнула, взъерошила мне волосы.

— Ты вчера перенесла сильнейший стресс. Саша правильно сказала — искупалась в адреналине. Мы очень переживали за твою малышку, и поэтому вкатили тебе успокоительного со снотворным. Но сейчас уже всё в порядке. Дуй завтракать.

Выйдя из кунга, я увидела, что Татьяна Николаевна и Оля уже накрыли завтрак, и мы все стали рассаживаться за столом. Попытавшуюся улизнуть Иру Татьяна Николаевна безо всяких сгребла, впихнула между мной и Олей и стала накладывать всем плов.

Минут через десять после того, как мы поели и уже заканчивали сворачивать свою стоянку, по громкой раздалось: «Просьба всем собраться возле машины номер пятьдесят шесть». Я изумлённо посмотрела на Иру.

— Что смотришь? Щас будем тебе сзади уши бантиком завязывать! — Ира с ужасно таинственным видом захихикала.

Пока мы распихивали по своим местам палатки и стол с лавками, люди уже собрались возле нашей машины. Пара военных выстроила их полукругом, а на середину вышел старший конвоя и поднял руку.

— Внимание! Все уже в курсе того, что случилось вчера на крайней короткой остановке. Неосторожность и невнимательность чуть не стоили жизни трёхлетнему ребёнку. Мы охраняем и сопровождаем вас здесь, но охраняем в первую очередь от криминала, ну и от крупных хищников. Защитить вас от всего, если вы сами не будете внимательны, мы не в состоянии. Я уже говорил, что часть очень опасных животных в преддверии сезона дождей становятся агрессивнее и опаснее. В оставшиеся дни проверяйте любые подозрительные места. Бросьте туда камень, выстрелите, в конце концов! Сорок центов не дороже жизни! Вчера только решительные и правильные действия четырнадцатилетней девочки спасли ребёнка, а ведь она здесь две недели и первый раз в своей жизни выстрелила десять дней назад!

Старший конвоя обернулся, и Ира самым предательским образом вытолкала меня рядом с ним. Я почувствовала, что моё лицо наливается жаром, а старший повернулся ко мне.

— Настя, ты молодец! Внимание! Кравцова Настасья за спасение ребёнка в критической ситуации награждается ценным подарком! — старший обернулся, взял что-то из рук стоявшего за ним военного и протянул мне пистолет в тёмно-коричневой кобуре из тиснёной кожи.

— Качать её!!! — раздался голос из толпы, но старший вскинул руку:

— Ти-и-ихо!!! — и уже более спокойным голосом: — Я и сам бы не прочь, но медицина запрещает.

— А что так плохо? — раздался огорчённо-вопросительный голос.

Старший посмотрел на меня. Я пожала плечами, и он, приобняв меня за плечи, пояснил:

— Настя у нас — будущая мама, — и добавил уже более едко, — с неё положено пылинки сдувать, а она за вас, мужиков, опаснейшую живность кладёт!

И уже на ухо мне:

— Ладно, иди, а то вижу, как ты смущаешься.

Я повернулась и шмыгнула назад к Саше, но там была поймана, обцелована и обмочена слезами мамой того пацанёнка, которого, как оказалось, звали Тёмкой.

Освободившись, наконец, из объятий и вытерев её слёзы, я решила посмотреть, что же мне подарили, и вынула из кобуры пистолет.