Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс

Зрелище того, как Дин пытается играть в пинбол, оказалось довольно приличным способом испортить настроение на все выходные. К тому же она скучала по кофе и бекону, по тому, что напротив тебя сидит старый знакомый и в который раз рассказывает, как он искал няню на этот уик-энд, чтобы они могли посидеть здесь и поговорить непонятно о чем.

В следующий четверг Энди написал ей: «Не могу в суб. Давай в вск.? Просто сумасшедший викенд с М & Лил & Ро».

Она ответила: «Занята. Давай перенесем на следующие выходные». Затем удалила текст, который заранее набросала и сохранила, но так и не отправила: «Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя в субботу. Прости, я тоже скучала по тебе, надеюсь, мы сможем поговорить».

Статья на основе интервью Дина появилась во вторую неделю марта, когда уже открылся сезон весенних тренировок. Это первая за одиннадцать лет весенняя тренировка, которую пропустил Дин. Статью предполагалось опубликовать в Интернете во вторник в десять часов утра, как раз когда в штате Мэн шел дождь, а в городе Тампа, штат Флорида, стояла великолепная погода. Зная это, Дин остался в квартире с айпадом, кофе и рогаликом. Наверху за ноутбуком Эвви периодически обновляла сайт и параллельно посматривала трейлеры к новым фильмам – она не была в кино почти два года. Зная, что Дин ждет внизу, она тоже ждала. 10:00. 10:02. 10:05. Ничего нового. Но в 10:07 она увидела его имя в верхней части колонки историй «После бейсбола». Восемь игроков теперь имеют много свободного времени. Шестеро из них ушли на пенсию после долгой карьеры, а один ушел относительно молодым, полностью сосредоточившись на своей семье. А еще был Дин, которого журналист назвал «на первый взгляд, пожалуй, самым известным олицетворением неудач в спорте XXI века».

Но в данном опусе Дин со странной нежностью отзывался о городе, в котором сейчас живет. Город он не назвал, сказав лишь, что это «полная противоположность Нью-Йорка почти во всех отношениях». Также Дин «рассказывал» и о мальчиках из команд, которые он тренировал. Дословно это выглядело: «Стали бы вы скучать по куче придурков, от которых можно ожидать любой пакости? Слава богу, я недолго был у них тренером». Журнальная версия этой статьи о Дине легко могла бы стать источником штампов, типа «команда сделала все, чтобы попытаться помочь мне», «иногда вы должны знать, что больше не являетесь активом» и, конечно, «я был бы довольно неблагодарным, если бы жаловался на свои одиннадцать сезонов в профессиональном бейсболе и целых три выступления в Мировой серии»[127] и «все же мне повезло, удача все еще со мной». Он сообщил в статье о поездке в Бостон за автоматом для игры в пинбол, который, похоже, даже показал репортеру совсем без ведома Эвви. Репортер же поговорил с Биллом Сомервилем, утверждавшим, что Дин был «хорошим парнем из Нью-Йорк янкиз».

Но Дин ничего не сказал репортеру, что иногда тайком пробирается на поле местной лиги, чтобы в два часа ночи тренировать подачу, лязгая мячом по секции забора, окруженной фонарями. Он не описывал, как швырял сосновые шишки в ее забор, пока они не разлетались в труху. Он не сказал репортеру, что чувствовал себя так, будто у него чья-то чужая рука. Вместо этого он показал репортеру человека с хорошим настроением. Чего стоит одна фраза: «В честь меня неофициально назвали один из удушающих приемов борьбы, у меня в жизни все великолепно». Этакий Кинг-оф-Чилл[128].

Затем в конце статьи репортер написал следующее: «Иногда Тенни протягивает левую руку, чтобы потереть правое плечо, как будто он все еще использует его каждый день. В какой-то момент я спросил, беспокоит ли оно его. «Я просто скрипучий старик, – ответил он мне. – Хотя может быть, что это моя рука велит мне вставать с дивана и делать свою работу. – И с улыбкой добавил: – В смысле, ее работу». Кстати, я не уверен, что он шутит».

Эвви добралась до конца статьи и уставилась на фотографию Дина, авторство которой приписывалось штатному фотографу ресурса. На ней Дин, одетый в теплое пальто и бейсболку «Нью-Йорк янкиз», сидел на груде ящиков из-под омаров, сваленных в лодке. На борту этой лодки красовалось название «Второй шанс», и по этой детали Эвви поняла, что эта лодка принадлежит одному из друзей ее отца. Дин смотрел не в камеру, а куда-то вбок, и его слегка потрепанное жизнью лицо говорило о трудных временах. Эвви это лицо вдруг показалось необычайно сексуальным, хотя, как она подозревала, это видела только она.

Она могла себе представить, как обрадовался фотограф, когда нашел для Дина Тенни лодку под названием «Второй шанс». Эта метафора, как и лодка, буквально плавала на поверхности. Кажется, это Энди говорил, что когда-нибудь пресса будет жаждать, чтобы Дин вернулся обратно в спорт. Они захотят простить его, но не потому, что милосердны. Это случится потому, что вкус ненависти к нему исчезнет, как быстро выветривается аромат дешевой жвачки, и тогда им нужно будет попробовать что-то другое.

Она закрыла ноутбук и спустилась на кухню, где приготовила чай и стала ждать. Когда чайник засвистел, появился Дин.

– Привет, – сказала она, бросая пакетик в чашку. – Статья очень хорошая.

– Он хороший парень, – отозвался Дин, стоя в дверях и опираясь плечом на один из косяков. – Написал честно. Я сам себя узнал.

– Забавно было с твоей рукой, – заметила она. – Тот момент, когда ты сказал, что, возможно, твоя рука хочет сделать подачу.

Не оборачиваясь, она почувствовала, что он скептически склонил голову набок, словно не имел ни малейшего представления, о чем она говорит. Будто и не читал статью вовсе.

– Я не утверждал, что моя рука хочет подавать.

Она даже не обернулась:

– Ты сказал «может быть». Ты сказал, что, возможно, твое плечо болит, потому что рука хочет делать свою работу.

– Я пошутил, – признался Дин.

– Значит, ты не хочешь возвращаться к подачам и бейсболу? – удивилась она. Затем повернулась, села, сунула ногу под стол и выдвинула стул из-под стола.

Дин охотно присел.

– Я не понимаю вопроса. Ты же сама знаешь, что произошло. Вопрос не в том, чего я хочу. Вопрос в том, что происходит сейчас, и я уже научился уживаться с этим.

Она побарабанила по краю чашки пальцами: