Не смотри ей в глаза - Антон Грановский

– Значит, вы хотите взять это дело под контроль? – уточнила у него Маша.

– Не совсем так, – ответил блондин. Чуть прищурил свои выпуклые глаза и сказал: – Мы хотим забрать его у вас.

Лица оперативников вытянулись от удивления.

– Что значит «забрать»? – спросил Стас.

– Это значит, что дальше этим делом будут заниматься они, – ответил за блондина полковник Жук. – Надеюсь, ни у кого из присутствующих нет возражений?

– А если есть? – поинтересовался Стас, неприязненно поглядывая на незваного гостя. – Это будет иметь какое-то значение?

Блондин улыбнулся и ответил, глядя на Данилова своими холодными, полупрозрачными глазами:

– Боюсь, что нет.

Стас пожал плечами:

– Значит, и обсуждать тут нечего.

Блондин поднялся со стула.

– Я рад, что мы договорились, – сказал он так, словно речь шла о каком-то пустяке. – К сожалению, в силу чрезвычайной занятости я не смогу сообщить вам деталей. Но, говоря откровенно, вам и не полагается их знать. На этом разрешите откланяться.

Блондин кивнул полковнику Жуку и зашагал к двери, провожаемый удивленными и недоброжелательными взглядами оперативников. Как только дверь за блондином закрылась, все взгляды обратились на Старика.

– Товарищ полковник, какое отношение ФСБ имеет к ограблению банка? – спросила Маша. – Почему у нас забрали это дело?

Полковник Жук посмотрел на нее вежливым взглядом и ответил:

– Мария Александровна, вы сами прекрасно понимаете, что дело это не простое. В связи с ним у вас накопилось большое количество вопросов, на которые трудно найти правдоподобные ответы. Верно?

– Верно, – вынуждена была признать Маша.

– Тогда вы не должны переживать из-за того, что избавились от этих неразрешимых вопросов. На этом мы закончим. Все свободны!

Когда ошеломленные оперативники вышли из кабинета, Старик взял из пластикового стаканчика наточенный карандаш, задумчиво повертел его в пальцах, затем поставил обратно, посмотрел на него и тихо проговорил:

– Н-да.

– Н-да, – сказал биолог и доктор наук Ося Бриль, склонившись над микроскопом.

– Что? – встрепенулся Глеб, отняв от губ большую чашку с крепким кофе. – Что-нибудь интересное?

Осип не ответил. Он продолжил изучать таинственную шерстинку, которую принес ему Корсак.

Из кухни долетал голос радиоведущего, предупреждавшего о нескончаемых и страшных холодах и сообщавшего, что Министерство здравоохранения и социального развития окажет помощь людям, не имеющим собственной крыши над головой.

Наконец Бриль отлип от микроскопа, поднял очки, протер пальцами глаза и повторил:

– Н-да.

– Ну? – оживился Глеб. – Что скажешь?

– Что скажу? – Бриль вздохнул. – Вечно ты ко мне с какими-то гадостями приходишь! Фрагменты костей[8]– это еще куда ни шло, но это… Ты знаешь, что у меня аллергия на эту дрянь?

– У тебя аллергия на все, что не приносит денег.

Осип скривился:

– Друг мой, как ты можешь так говорить? Неужели у меня настолько скверная репутация?

– Она бежит впереди тебя и показывает всем язык. Говори уже, что удалось выяснить?

Осип состроил деловитую мину.

– Не торопись так, Глебчик, а то, не дай бог, догонишь свой инфаркт.

– А ты не крути мне мои фаберже, – в тон ему парировал Глеб. – Говори, не тяни!

– Ну, что тебе сказать про Магадан… Волосок интересный. Нужно, конечно, провести анализ, но, в принципе, я тебе и без всякого анализа скажу. Слушай, а посмотри-ка сам!

– Я в этом ничего не понимаю.

– Просто посмотри!

Глеб отставил чашку, пододвинулся к микроскопу и заглянул в окуляр.

– Ну?

– Опиши мне, что ты видишь.

– Вижу что-то похожее на ствол дерева.

– Отлично, Глебчик, у тебя стопроцентное зрение. Это дерево – волосок, который ты мне приволок, но увеличенный в пятьсот тысяч раз. Обрати внимание на его цвет.

Глеб снова прижался веком к окуляру. Затем констатировал:

– Он разноцветный. Полосатый. Тут два… нет, три цвета.

– Верно, – кивнул Бриль. – Это называется тикинг.

– Как?

– Тикинг. Зонарное окрашивание волоска.

Глеб выпрямился и посмотрел на приятеля.

– И что это значит?

– Во-первых, шерстинка принадлежит зверю. И совсем не в человечьем обличье.

Глеб криво усмехнулся:

– Спасибо, что пояснил, а то я уже приготовился охотиться на оборотня.

– Единственные оборотни, которые существуют в нашей стране, Глебушка, это оборотни в погонах. Итак, я продолжаю. Во-первых, шерстинка – звериная. Во-вторых, зверь этот – домашний. Ну, а в-третьих, это… – Бриль замолчал и лукаво прищурился. – Слушай, а может, сам догадаешься? Ты же у нас эрудит.

– Если бы речь шла о противоборстве французской и итальянской школ фехтования или о композиционных новшествах кватроченто – пожалуйста. Но из домашних зверей я знаю только кошек, собак и хомяков.

– Этого вполне достаточно, поскольку шерстинка принадлежит кошке. Тикированная шерсть характерна для абиссинских, сомалийских и сингапурских кошек. Иногда она встречается и у ориенталов, но редко. Сомалийская кошка – длинношерстная, а этот волос принадлежит короткошерстной. Остаются абиссинская и сингапурская.

– А можно поточнее? – попросил Глеб.

– Ну… – Осип наморщил лоб. – Судя по окрасу тикинговых колечек, это на девяносто процентов абиссинка.

Глеб посмотрел на друга восхищенными глазами и проговорил насмешливо:

– И откуда ты все знаешь?

– Книжки люблю читать. Попробуй как-нибудь на досуге, увлекательное занятие. Хотя… кажется, ты у нас не читатель, ты – писатель. Тебе достаточно информации или провести тщательный анализ и рассказать, что эта кошка ела, где жила и как часто занималась сексом?

– Главное выяснить – с кем, – ухмыльнулся Глеб.

– Вот об этом я тебе рассказать не смогу. Профессиональная этика, знаешь.

Приятели поухмылялись. Глеб взял чашку, залпом допил кофе и поднялся с дивана.

– Уже уходишь? – удивился Осип.

– Да, есть неотложное дело.

– Что, даже по вискарику не вдарим?

Глеб качнул головой: