Удар новичка - Джеймс Хедли Чейз

Схватив ключ, я принялся поспешно снимать колесо. Работа была сущим адом. Зажечь фонарик я боялся и работал вслепую, полагаясь на чувствительность пальцев. Моя задача значительно облегчилась бы, не поливай меня дождь. Руки скользили по мокрому колесу, каждая гайка сопротивлялась моим усилиям, а растущее беспокойство делало все движения неуклюжими и неловкими.

Наконец колесо было снято. Я разогнулся и бросил взгляд на часы. Работа отняла семь минут. Этот успех ободрил меня, и, приступая к следующему этапу, я почувствовал себя увереннее.

Но обратная процедура постановки и закрепления на место снятого колеса другого оказалась куда сложнее. Если я более или менее быстро поставил лопнувшее колесо на ось, то с затягиванием его я провозился довольно долго. Я ругался на чем свет стоит: драгоценное время уходило на то, что я по несколько раз вкручивал и откручивал каждую гайку, потому что не попадал сразу точно на резьбу. Завинтив пять из них, я обнаружил, что исчезла шестая. К этому времени у меня оставалось лишь десять минут на то, чтоб избавиться от машины и вернуться домой. Поэтому я защелкнул колпак над пятью гайками и залез торопливо в машину. Я взялся за ключ зажигания и – застыл, скованный ледяным ужасом.

Сиденье рядом было пустым.

Вестал исчезла!

Ветер раскачивал машину с такой силой, словно сам хотел столкнуть ее с обрыва. Дождь налетал порывами, то затихая, то вновь начиная лить, а я сидел, тупо глядя на пустое сиденье. Должно быть, пока я менял колесо, Вестал пришла в себя. Но где же она?

Я выскочил из машины и принялся лихорадочно оглядываться. Стояла чернильная тьма, так что не было видно ни зги. Кляня все на свете, я кинулся к машине и включил фары.

В мощном луче фар я увидел жену рядом с черными камнями дорожного откоса. Она медленно шла вниз в направлении долины, двигаясь неровными шагами, раскачиваясь из стороны в сторону и вытянув перед собой руки, как перемещается человек, попавший в темноте в незнакомое помещение.

Вестал уже отошла примерно на сто ярдов. Несколько секунд, которые показались мне вечностью, я наблюдал за бредущей женщиной сквозь ветровое стекло. Зубы у меня выбивали непроизвольную дробь. К горлу подступила тошнота. Но надо было спешить: время неумолимо отсчитывало, убавляя и убавляя отпущенные мне судьбой минуты.

Я побежал за женой под гору. Передо мной плыла чья-то огромная тень, и до меня не сразу дошло, что это моя собственная, так как фары светили мне в спину.

Тень далеко обогнала меня, и Вестал, увидев ее, остановилась и повернулась ко мне. Когда я догнал свою жертву, дышал я сквозь стиснутые зубы со свистом и тяжело.

– Чэд! – простонала она. – О Чэд! Я так рада, что ты нашел меня! – Она сделала нетвердый шаг в мою сторону. – Я попала в аварию. У меня ранена голова. – Вестал схватила меня за руку прежде, чем я успел оттолкнуть ее, и прильнула ко мне, ища поддержки. – Не понимаю, что случилось. Голова так и раскалывается.

Мне пришлось приложить достаточное усилие, чтобы оторвать руки обреченной женщины от моей шеи.

– Ты делаешь мне больно! – закричала она. – Чэд! В чем дело? Что случилось?

Во мне всколыхнулось жившее в памяти с детства воспоминание об одной ужасной сцене, происшедшей однажды летом. Собака, жившая у нас в доме, внезапно взбесилась и укусила меня за руку. Отцу надо было пристрелить ее. Ему это доставляло муку, так как отец был привязан к псу. Он не смог как следует прицелиться – и прострелил только спину.

Я наблюдал за этой сценой из окна своей комнаты и видел, как упала собака. Задние лапы ее оказались парализованными, и она только дергалась, не в силах сдвинуться с места. То было страшное зрелище. Отец, пытаясь попасть ей в голову, стрелял еще три раза, прежде чем добил бедное животное, которое умирало на моих глазах медленно и жутко. Воспоминание об этой смерти преследовало меня долгие годы, став частью моих кошмарных снов.

Детская картина стояла перед моими глазами, только вот в роли убийцы я видел не отца, а себя. И убить мне предстояло не собаку, а женщину.

Я подавил инстинктивное желание схватить ее за горло лишь потому, что она должна быть найдена не задушенной, а разбившейся от падения с высоты девятисот футов.

– Чэд! Что случилось? Почему ты молчишь?

– О'кей, о'кей, – торопливо бормотал я, не находя других слов. Только бы что-то ответить, пока я лихорадочно прикидывал, как бы поскорее покончить с ней.

Мы оба были освещены лучами фар с головы до ног. Вестал подняла на меня глаза и по выражению моего лица поняла, что я намереваюсь сделать, потому что вдруг дико закричала и бросилась обратно к машине.

В течение нескольких секунд я не мог сдвинуться с места, а просто стоял и смотрел, как женщина бежит, с присвистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы.

Наконец я пустился вдогонку, но двигался с огромным трудом, так как ноги сделались словно ватными. И все же я догонял ее.

Оглянувшись, Вестал увидела, что я настигаю ее, и издала слабый крик ужаса. Попытавшись ускорить бег, она споткнулась о камень, подвернула ногу и упала на четвереньки. Она застыла в таком положении, следя за моим приближением. Лицо ее было залито кровью и искажено гримасой ужаса.

Подбегая, я заметил на краю дороги большой камень. Не замедляя скорости, я нагнулся и схватил его.

Жертве удалось стать на колени. Черная бархатная шляпка у нее давно превратилась в бесформенный ком, а чулки висели лохмотьями.

Я медленно подошел к Вестал.

– Чэд! Пожалуйста! Не трогай меня! – умоляюще закричала она. – Я буду любить тебя! Я отдам тебе все, что у меня есть! Только не трогай меня!

Я схватил ее свободной рукой за запястье, отведя руку с камнем для удара, который, как мне показалось, весил тонну.

– Чэд!

Даже сейчас, сидя в этой раскаленной жарой хижине на берегу моря, мне чудится этот крик. Он остался у меня в памяти самым ужасным звуком, который я когда-нибудь слышал.

Когда я поднял камень, Вестал лишь закрыла глаза, не сделав даже малейшей попытки прикрыть голову. Она просто стояла на коленях, неподвижная, похожая на парализованного кролика, ожидающего смерти.

Я с силой ударил ее камнем по голове и сделал шаг назад, сотрясаясь всем телом от отвращения. Рухнувшее на дорогу тело женщины напоминало мне вновь собачий труп у ног отца, когда человек ждал, пока прекратятся конвульсивные подергивания животного.

Я не мог заставить себя поднять на руки эту еще судорожно дергающуюся человеческую плоть. Не мог даже заставить себя приблизиться к ней. Поэтому я схватил ее за запястье и потащил, словно куль с мукой.

Открыв дверцу, я впихнул Вестал внутрь. Прикоснувшись к ее телу, я почувствовал последние конвульсивные содрогания мышц убитой.

Собираясь сесть за руль, я вновь должен был подавить приступ тошноты. Но остановить себя я уже не мог: пути назад не было. Теперь всю жизнь я буду носить в себе ощущение подстерегающей меня опасности.