Смертельная игра - Фрэнк Толлис

Пышная фигура Козимы отбрасывала огромную тень на полированную поверхность круглого стола. Блестящие плитки с буквами в алфавитном порядке и цифрами от нуля до девяти — все написанные готическим шрифтом — располагались одинаковыми дугами. Ниже находились четыре плитки покрупнее со словами «Да», «Нет», «Может быть» и «Прощайте». В центре стола стояла деревянная дощечка в форме сердца на трех маленьких колесиках.

— Все готовы?

Присутствующие шепотом выразили свое согласие.

— Тогда начнем.

Козима положила толстый палец на дощечку, и все по очереди сделали то же самое.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы выяснить, что произошло с нашими друзьями Шарлоттой Лёвенштайн и Отто Брауном. Если здесь присутствует добрый дух, который может помочь нам в этом, пусть он объявится.

Дощечка не двинулась.

Полная грудь Козимы поднялась и опустилась при вздохе. На ее анкхе сверкнул драгоценный камень.

— Именем Исиды и Осириса, Адоная, Элохима, Ариэля и Иеговы мы смиренно просим вас, великие духи, обладающие бесценным Сокровищем Света, пожалуйста, помогите нам.

Повисла гнетущая тишина.

— Ни у кого из нас нет силы, — произнес Заборски с присущей ему резкостью.

— Мой дорогой граф, — сказала Козима, повернув свое плоское круглое лицо к эксцентричному аристократу, — никто из нас, конечно, не обладает особым даром фройляйн Лёвенштайн, но…

— Нам нужен ясновидец, — перебил он. — Настоящий.

— Если мы искренни в наших желаниях, — продолжала Козима, игнорируя слова Заборски, — то духи помогут нам.

Оглядев собравшихся, она добавила:

— Пожалуйста, давайте все сосредоточимся. Думайте о фройляйн Лёвенштайн и откройте свои сердца воздействию высших сил. Придите, благословенные духи, придите к нам… — Голос ее стал выше и задрожал под влиянием эмоций. — Придите, духи, придите…

Дощечка дрогнула и сдвинулась на дюйм.

Натали Хек открыла рот от удивления и бросила косой взгляд на графа Заборски.

— Вот, видите! — воскликнула Козима с упреком. — Они здесь… духи пришли.

Граф казался равнодушным.

— Кто ты? — продолжала Козима. — Кто ты, о дух, ответивший на наш призыв?

Дощечка покрутилась немного на месте и двинулась к первой дуге с буквами. Острый край сердца, служивший указателем, остановился под буквой «Ф». После короткой паузы дощечка показала буквы:

ЛОРЕСТАН

— Флорестан, — сказала Козима, сияя от радости. — Приветствуем тебя, Флорестан, обладающий сейчас бесценным Сокровищем Света. Кем ты был, Флорестан, когда ты находился в человеческом облике?

Дощечка показала:

ДИРИЖЕР

— Где ты жил?

ЗАЛЬЦБУРГ

— Когда ты ушел из царства материального?

1791

— Ты поможешь нам, Флорестан?

ДА

— Благословенный дух, уже две недели, как наша дорогая сестра Шарлотта Левенштайн покинула этот мир. Она хочет с нами пообщаться?

Дощечка не шевельнулась.

— У нее есть для нас какое-нибудь сообщение?

Ничего.

— Мы можем с ней поговорить?

Опять никакого движения.

Заборски фыркнул и сказал тихо:

— Этот Флорестан слишком слаб. Нужно вызвать более мощного духа.

— Дорогой граф, — сказала Козима, стараясь изобразить улыбку, — мы должны выказывать уважение всем посланникам светлого мира.

Фрау Хёльдерлин, сидящая рядом с Козимой, повернулась к ней и шепнула:

— Спросите еще раз.

— Флорестан, — позвала Козима, голос ее все еще дрожал, — Шарлотта Лёвенштайн хочет поговорить с нами?

Тишина.

— Спросите его, что случилось, — прошипела фрау Хёльдерлин. — Спросите, что с ней случилось?

— Шарлотту Лёвенштайн забрали… — осторожно начала Козима, — высшие силы?

Дощечка двинулась по кругу и остановилась недалеко от того места, где была в самом начале.

ДА

— Первого ранга?

НЕТ

— Второго?

НЕТ

— Третьего? — От недоверия сопрано Козимы фон Рат перешло на невозможно высокий регистр звучания.

Дощечка покатилась по столу к соответствующей плитке.

ДА

Собравшиеся начали перешептываться.

— Но почему? — вскрикнула Козима.

Шепот затих, и дощечка снова поехала к буквам и показала:

ГРЕХ

— Какой грех?

ТЩЕСЛАВИЕ

Толстая шея Козимы задрожала от волнения, и она спросила:

— Она пыталась управлять высшими силами?

ДА

— Зачем?

Дощечка не ответила, и комната опять погрузилась в тишину.

— Зачем она это делала? — повторила Козима.

Дощечка не шелохнулась.

— Где она? — продолжала Козима. — Куда ее забрали?

Ничего.

— А что насчет Отто? — сказала Натали Хек. — Спросите, что случилось с ним.

Кивком головы показав, что услышала ее, Козима спросила:

— Флорестан, а где герр Браун?

И снова ничего.

— Герра Брауна тоже забрали?

Дощечка дрогнула и медленно подкатилась к ответу

НЕТ

— Он жив?

Деревянное сердце описало несколько больших кругов и остановилось на пустой части стола, так и не дав ответа.

Уберхорст кашлянул, чтобы привлечь внимание, и сказал нерешительно:

— Можно… Можно я задам вопрос?

— Пожалуйста, — ответила Козима.

— Я хочу знать, должен ли я рассказать им?

— Рассказать кому? Что?

— Это… — Уберхорст сделал паузу и закончил: — Это личное.

— Мой дорогой! — вмешался Брукмюллер, и от его звучного голоса, казалось, задрожал даже стол. — Вы находитесь среди друзей!

В стекле пенсне маленького слесаря отразился свет. Его глаза напоминали два овала мерцающего пламени.

— Это личное дело, герр Брукмюллер.

Граф, сидевший рядом с Уберхорстом, обратился прямо к нему, как будто вокруг больше никого не было. Его голос звучал бесстрастно:

— Она что-то сказала вам? Фройляйн Лёвенштайн?

Слесарь заглядывал по очереди в лица собравшихся в надежде встретить поддержку, но безуспешно.