Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах - Николай Эппле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нарушение пакта молчания: эксгумации массовых захоронений и закон об исторической памяти
Принятое испанскими политиками решение забыть болезненное прошлое, не решая проблемы, только откладывает их и со временем оборачивается «прорывами памяти». (Выражение «прорывы памяти» (irruptions of memory) ввел применительно к чилийскому случаю американский политолог Александр Уайлд.)[185] В конце 1990‐х — начале 2000‐х на общественную и политическую сцену выходит поколение внуков участников Гражданской войны, выросшее в условиях демократии. В гораздо большей степени, чем их отцы и матери, представители этого поколения склонны формировать отношение к болезненному прошлому исходя из представлений о праве и справедливости и в меньшей степени — под влиянием страхов и стремления «не ворошить прошлое». Одна из представительниц этого поколения, дочь Асенсьон Мендьеты по имени Сон, убедила мать добиваться у властей обнаружения останков Тимотео.
Наиболее заметным «прорывом» такого рода стало общественное движение по установлению имен жертв франкистов и эксгумации братских могил. Главным эпизодом тут стало формирование ARMH — Ассоциации восстановления исторической памяти (Asociación para la Recuperación de la Memoria Histórica). Ее деятельность за несколько лет буквально разбудила страну.
Своим созданием ARMH была обязана стечению обстоятельств. В 1999 году мадридский журналист Эмилио Сильва уволился с работы, чтобы посвятить себя написанию романа на основе истории своей семьи (его дед погиб, воюя на стороне республиканцев). Для этого он стал интервьюировать участников Гражданской войны и политзаключенных в годы правления Франко. Один из них рассказал ему о кладбище в деревне Приаранса-дель-Бьерсо в провинции Леон, где, предположительно, похоронен его дед, тоже Эмилио Сильва, казненный франкистами в 1936 году вместе с 12 другими республиканцами. Сильва написал статью, которая буквально раскрутила маховик розысков. Он рассказывает:
В сентябре 2000 года я опубликовал в газете «La Cronica — El Mundo» статью под названием «Мой дед — тоже Desaparecido» («Исчезнутый». — Н. Э.), где подчеркнул: Испания приветствовала арест Пиночета, Гарсон начал судебные процессы в Аргентине и Чили, то же самое происходит в Гватемале. Но в нашей собственной стране ничего подобного не делается, хотя и у нас были свои Desaparecidos. Я писал эти строки, еще ничего не зная о масштабах проблемы, — просто изливал свое возмущение[186].
Через месяц в Приаранс-дель-Бьерсо успешно провели эксгумацию останков казненных. А уже в декабре того же года Эмилио Сильва вместе с гражданским активистом Сантьяго Масиас основали ARMH, зарегистрировав ее в качестве благотворительной организации в Министерстве внутренних дел. Сильва и Масиас начали получать письма со всей Испании. В основном люди просто выражали солидарность с их делом, но некоторые, разыскивающие тела своих пропавших без вести родственников, просили совета и помощи. Силами гражданских активистов были проведены эксгумации захоронений жертв войны в других местах — деятельность организации становилась все более известной, и родственники жертв настойчиво писали Сильве и Масиасу с просьбами о помощи. К концу 2005 года произведено более 60 эксгумаций и найдены останки более 500 человек, к концу 2010‐го число идентифицированных жертв уже достигало 3 тысяч.
Благодаря вниманию прессы и растущей активности в интернете региональные организации начали расти как грибы. Некоторые привлекли к работе ученых и специалистов-историков, которые записывают воспоминания очевидцев — археологов, антропологов и патологоанатомов. Эксгумации силами добровольцев производились по всей Испании. В итоге был обнаружен прах примерно 3 тысяч человек. То был кардинальный разрыв с политикой памяти, которая доселе доминировала в Испании. Фернандес де Мата назвал его «феноменом массовых захоронений», подчеркнув ключевую роль эксгумации для изменения положения вещей[187].
К концу 2018 года ARMH провела раскопки и эксгумации более чем в 740 массовых захоронениях из более чем 2500, известных на сегодня в Испании. Эксгумации подверглись порядка 9000 тел из, предположительно, 120 000 захороненных[188]. Феномен массовых захоронений сыграл и продолжает играть огромную роль в изменении отношения к прошлому. Не в последнюю очередь это связано с сильнейшим психологическим эффектом, который оказывают эксгумации на всех участников процесса.
Преследования республиканцев часто служили целью не только уничтожить врага физически, но и опозорить жертву и ее семью перед членами общины (женщин раздевали и остригали наголо, чтобы прогнать в таком виде строем по их родным деревням). Поэтому память о франкистских репрессиях блокировалась не только политикой, но и психологическими механизмами. Раскрытие могил при большом скоплении зрителей и широком освещении в СМИ — это способ «распечатать» не только останки убитых, но и глубоко запрятанные воспоминания о бесчестье.
Этот глубоко личный процесс превращается в публичный ритуал восстановления чести, оплакивания и почетных проводов. Общество оказывается буквально вынужденным «ворошить прошлое», но из мучительной процедуры это превращается в важный для всех ритуал. Отсюда странное на первый взгляд стремление членов семей убитых фотографироваться с костями родственников или даже в их могилах.
Ил. 20. Карта массовых захоронений с сайта Министерства юстиции Испании. Темно-серым отмечены захоронения, не подвергшиеся эксгумациям; белым — остающиеся не обнаруженными; светло-серым — перенесенные Франко в Долину павших; черным — полностью или частично эксгумированные с начала века
