Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

— У него есть любовь!.. Я хочу сказать: он любит меня!

— В самом деле? Тогда ответьте мне еще на один вопрос»и на этом мы сегодня покончим. Можете взять деньги и хоть выбрасывайте их напомойку — мне все равно.

Ретт поднялся на ноги и швырнул в пепельницу недокуреннуюсигару. В его движениях была та дикарская раскованность и сдержанная сила, которыеСкарлетт подметила в ту ночь, когда пала Атланта, — что-то зловещее инемного пугающее.

— Если он любит вас, тогда какого черта отпустил вАтланту добывать деньги на уплату налога? Прежде чем позволить любимой женщинепойти на такое, я бы…

— Он же не знал! Он понятия не имел, что я…

— А вам не приходило в голову, что ему следовало бызнать? — В голосе его звучала еле сдерживаемая ярость. — Если бы онлюбил вас, как вы говорите, он должен был бы знать, на что вы способны, когдадоведены до отчаяния. Да он должен был бы убить вас, но не отпускать сюда — ипрежде всего ко мне! Господи ты боже мой!

— Да он же не знал!

— Если он не догадался сам, без подсказки, значит,ничего он не знает ни о вас, ни о вашем драгоценном уме.

Как это несправедливо! Не может же Эшли читать в мыслях! Даи разве сумел бы он ее удержать, если бы даже знал! И вдруг Скарлетт поняла,что Эшли мог бы ее удержать. Достаточно было ему тогда, во фруктовом саду, хотябы намекнуть на то, что когда-нибудь все изменится, и она бы даже не подумалаобращаться к Ретту. Достаточно было одного нежного слова, даже мимолетной ласкина прощание, когда она садилась в поезд, и — и она бы осталась. Но он говорилтолько о чести. И однако же.., неужели Ретт прав? Неужели Эшли знал, что у неена уме? Она поспешила отбросить порочащую его мысль. Конечно же, он ничего неподозревал. Эшли никогда бы не заподозрил, что ей может прийти в голову нечтостоль безнравственное. Слишком он порядочный человек, чтобы у него моглизародиться подобные мысли. Просто Ретт пытается замарать ее любовь. Пытаетсяизодрать в клочья то, что ей дороже всего на свете. Настанет день, мстительноподумала она, дела в лавке наладятся, лесопилка будет приносить неплохой доход.У нее появятся деньги, и она заставит Ретта заплатить за все страдания иунижения, которые по его милости вынесла.

А он стоял и с легкой усмешкой, явно забавляясь, смотрел нанее сверху вниз. Чувства, кипевшие в нем, улеглись.

— Собственно, к вам-то все это какое имеетотношение? — спросила она. — Это мое дело и дело Эшли, а не ваше. Онпожал плечами.

— Имеет, поскольку ваша стойкость, Скарлетт, вызываетво мне глубокое и бескорыстное восхищение и я не хочу быть свидетелем того, какваш дух будет стерт в порошок чересчур тяжелыми жерновами. На вас лежит Тара.Уж одного этого бремени хватило бы для мужчины. Прибавьте сюда больного отца. Аон уже никогда не сумеет вам помочь. Потом — ваши сестры и негры. И теперь выеще взвалили себе на плечи мужа и, по всей вероятности, мисс Питтипэт. Слишкомбольшие легли на вас тяготы и без Эшли Уилкса и его семейства.

— Он мне вовсе не в тягость. Он мне помогает…

— О, ради всего святого! — воскликнул Ретт, теряяТерпение. — Не надо делать из меня дурака! Ничем он вам не помогает. Онсидит у вас на шее и будет сидеть — на вашей или на чьей-то еще — до самойсвоей смерти. Впрочем, надоело мне говорить о нем… Так сколько вам нужно денег?

Самые резкие, бранные слова готовы были сорваться у нее сязыка. Да после того, как он наговорил ей столько грубостей, после того, каквытянул из нее все самое дорогое и растоптал, он еще думает, что она станетбрать у него деньги!

Но бранные слова так и не были произнесены. Как было бычудесно презрительно поднять брови в ответ на его предложение и выставить Реттаиз лавки! Но только люди действительно богатые, действительно обеспеченныемогут позволить себе такую роскошь, а она, до тех пор пока бедна — только покабедна, — вынуждена терпеть. Зато когда она разбогатеет, — о, какчудесно греет эта мысль! — когда она разбогатеет, она не станет мириться стем, что ей не нравится, не станет обходиться без того, чего ей хочется, небудет даже любезной с теми, кто перечит ей.

«Я их всех пошлю к черту, — подумала она. — ИРетта Батлера — в первую очередь!» Мысль эта была столь приятна, что зеленыеглаза ее засверкали и на губах появилась легкая улыбка. Ретт Батлер тожеулыбнулся.

— Вы прелестны, Скарлетт, — сказал он. —Особенно когда задумываете какую-нибудь чертовщину. За одну ямочку на вашейщечке я куплю вам чертову дюжину мулов, если они вам нужны.

Входная дверь распахнулась, и вошел приказчик, ковыряяптичьим пером в зубах. Скарлетт встала, оправила на себе шаль и крепко завязалаленты шляпки под подбородком. Решение ее было принято.

— Вы сегодня заняты? Не могли бы вы поехать со мнойсейчас? — спросила она.

— Куда?

— Я хочу, чтобы вы съездили со мной на лесопилку. Яобещала Фрэнку, что не буду выезжать из города одна.

— На лесопилку, в такой дождь!

— Да, я хочу купить лесопилку сейчас же, пока вы непередумали.

Он расхохотался так громко, что мальчишка за прилавкомвздрогнул и с любопытством уставился на него.

— Вы, кажется, забыли, что вы замужем? Миссис Кеннедине может позволить себе такого — разъезжать по округе в сопровождении этогонечестивца Батлера, которого не принимают в хороших домах. Вы что, забыли освоей репутации?

— Репутация — че-пу-ха! Я хочу купить лесопилку, покавы не передумали и пока Франк не узнал, что я ее покупаю. Не будьте такимнеповоротливым, Ретт. Ну, что такое дождь? Поехали скорее.

Ох, уж эта лесопилка! франк скрежетал зубами всякий раз, каквспоминал о ней, проклиная себя за то, что вообще сказал об этом Скарлетт. Малотого, что она продала свои сережки капитану Батлеру (надо же было продатьименно ему!) и купила лесопилку, даже не посоветовавшись с собственныммужем, — она еще сама взялась за дело. Вот это уже скверно. Точно она недоверяет ему или его суждениям.

Фрэнк — как и все его знакомые мужчины — считал, что женадолжна жить, опираясь на мудрый жизненный опыт мужа, должна полностьюсоглашаться с его мнением и не иметь своего собственного. Он охотно позволил быбольшинству женщин поступать по-своему. Женщины — они такие смешные, и что жетут плохого — потакать их маленьким капризам? Человек по натуре мягкий икроткий, он был не из тех, кто стал бы слишком урезать жену. Ему бы дажедоставило удовольствие исполнять всякие нелепые желания милого маленькогосущества и потом любовно журить женушку за глупость и расточительство. Но то,что надумала Скарлетт, просто не укладывалось у него в голове.

Взять хотя бы лесопилку. Он был буквально сражен, когда вответ на его вопрос она с ласковой улыбкой заявила, что намерена вести делосама. «Лесом я сама займусь» — так она и сказала. Фрэнк в жизни не забудет этойужасной минуты. Займется сама? Нет, это немыслимо. Да ни одна женщина в Атлантене занималась делами. Собственно, Фрэнк вообще не слышал, чтобы женщиныгде-либо и когда-либо этим занимались. Если какой-то из них не повезло и онавынуждена была подрабатывать, чтобы помогать семье в нынешние тяжелые времена,делала она это скромно, по-женски: пекла пироги, как миссис Мерриуэзер, илирасписывала фарфор, шила и держала постояльцев, как миссис Элсинг и Фэнни, илиучила детишек, как миссис Мид, или давала уроки музыки, как миссис Боннелл.Дамы подрабатывали, но дома, как и положено женщине. Но чтобы женщина оставиладомашний очаг, вступила в грубый мир мужчин и стала соперничать с ними в делах,повседневно общаться, навлекая на себя оскорбления и сплетни.., да еще когданичто ее к этому не принуждает, когда у нее есть муж, вполне способный о нейпозаботиться!