Коббл Хилл - Сесиль фон Зигесар

Пичес не была уверена, хотел ли он сказать что-то типа «Какое охренительное предложение!» или же просто не знал, как пользоваться телефоном.

Когда его телефон запищал в метро, Стюарт сделал скриншот вывески с объявлением Пичес и отправил сообщение Мэнди. Она любила караоке, хотя ей нравилось не столько петь, сколько наблюдать за другими людьми, которые ведут себя как идиоты. Если Стюарт сильно напьется, он тоже будет петь и вести себя как идиот. За этим ей особенно нравилось наблюдать.

Мэнди отправила в ответ смайлик с поднятым вверх большим пальцем и словами:

Стюарт был просто счастлив, что она готова к этому. В последнее время Мэнди была невероятно энергичной.

Почти сразу же Пичес написала ему:

Стюарт знал, что у нее добрые намерения, но не мог принять предложение. Лиам плохо влиял на Теда.

Весь остаток дня Стюарт не мог сосредоточиться на рекламе кошачьего корма, для которой сочинял музыку. Он действительно хотел пойти куда-нибудь сегодня вечером, а в округе было так много подростков. Конечно, кто-то из этих ребят мог бы побыть у них дома, пока Тед, который не доставлял никаких хлопот, ест куриные наггетсы, играет в игру на айпаде и ложится спать.

Стюарт ушел с работы пораньше, чтобы забрать Теда с внеклассной программы в школьном спортзале. По дороге домой он увидел эту девушку.

Стюарт много раз встречал ее по соседству, когда она шла в школу или в магазин с отцом, писателем Роем Кларком.

На вид ей было лет шестнадцать – семнадцать. Девушка-подросток, которая помогает родителям и никогда не опаздывает в школу. Она казалась очень ответственной. Так что они с Тедом покатили вслед за ней и догнали ее на углу Кейн-стрит и Стронг-плейс. Стюарт соскочил со скейтборда и обратился к ней:

– Привет. Прошу прощения. Ты ведь живешь где-то здесь, верно? Ты дочь Роя Кларка?

– Папа, почему ты кричишь на нее? – жалобно простонал Тед. Он всегда хныкал после продленки. Тед скучал по занятиям в «Стратеге».

– Ш-ш-ш, – сказал Стюарт и сжал его плечо.

Девушка остановилась и обернулась. У нее были длинные ноги, как у детеныша жирафа, и она, казалось, с трудом держала голову поднятой, что затрудняло зрительный контакт. Девушка явно еще не сформировалась, но, с другой стороны, и он тоже был угловат, а ему уже исполнилось тридцать шесть.

– Меня зовут Стюарт Литтл. Это Тед. Он учится здесь, неподалеку. Дело в том, что наша няня не сможет приехать сегодня вечером, и я подумал: может, ты посидишь с Тедом, пока нас не будет дома? Мы будем недалеко и надолго не задержимся. Скажем, с восьми до одиннадцати. Двадцать долларов в час? – Хотя она была всего лишь подростком, Стюарт считал, что должен предложить что-то сверх минимальной зарплаты. Он улыбнулся глупой, дружелюбной, безобидной отцовской улыбкой: – Прости, я даже не знаю твоего имени.

Девушка улыбнулась, но как будто не ему, а всему району в целом.

– Меня зовут Шай. Шай Кларк, – у нее был низкий голос и очень явный британский акцент. Стюарт не ожидал, что она будет так говорить. – Я могу присмотреть за вашим ребенком. Мне нужно только сделать домашнее задание и сказать родителям.

Она протянула ему тонкую руку с невероятно длинными пальцами:

– Дайте мне телефон. Я напишу свой номер, и вы отправите мне адрес.

Стюарт послушно протянул свой телефон. Девушка была до странности прямолинейной. В ней не было ничего фальшивого или напыщенного. Ему это нравилось.

Шай сама не знала, почему согласилась. Она никогда не нянчилась с детьми. Однако двадцать долларов в час показались ей слишком большой суммой, к тому же с тех пор, как они с Лиамом выкурили травку его матери в парке, Шай пребывала в необычном настроении. Она испытывала некое беспокойство, как будто ей нужно было уйти из дома, подальше от своего отца, его сырных тостов, булочек с корицей и чая.

– Я большой поклонник твоего отца, – сказал Стюарт.

Шай хмыкнула, быстро набирая большими пальцами свой номер телефона. Что-то в этом отце и его сыне, миниатюрной копии, с их выцветшими черными узкими джинсами, высокими кроссовками и парными скейтбордами, было ей неприятно.

– Все в порядке. Вам не нужно притворяться, что вы читали его книги. Никто этого не делает, – Шай хотела было упомянуть, что у нее нет никакого опыта работы няней, но потом решила, что это будет непрофессионально. – Готово, теперь я в списке ваших контактов. – Шай вернула ему телефон. – Ищите букву «К», то есть Кларк.

– Так ты согласна помочь? – спросил Стюарт. – Это очень важно. Моя жена была больна и нечасто выходила из дома, но сейчас она чувствует себя лучше, так что…

– Конечно, – произнесла Шай. Взглянув на мальчика, она попыталась улыбнуться ему и при этом не напугать, но он пристально смотрел на трещину в тротуаре и, казалось, не обращал на нее никакого внимания.

– Отлично. Большое спасибо. Я напишу тебе, – сказал Стюарт и поспешно утащил Теда.

* * *

Рой снова бессмысленно таращился на экран. Он ненавидел такие минуты. Бывало, он даже засыпал, сидя перед компьютером, и снова просыпался, чувствуя себя старым и глупым, и оттого униженным.

– Русский убийца на Марсе, – произнес он вслух, чтобы боль от унижения стала еще острее. Ему очень хотелось себя ударить.

– Папа, я сегодня нянчусь с ребенком! – крикнула Шай, вернувшись из школы. – Они заплатят мне кучу денег! – Она побежала наверх и захлопнула дверь в ванную.

Рой продолжал смотреть на экран. Пичес будет в караоке-клубе. Может, она ему поможет. Он надеялся, что Венди не задержится на работе, и они смогут пойти вместе. Она любила вечеринки и прогулки, но они больше никуда не ходили – и это была его вина. Рой потянулся за телефоном.

Бар был не заперт. За барабанной установкой стояла караоке-машина с двумя микрофонами, большим экраном для чтения текстов и двумя огромными динамиками. Деревянная барная стойка блестела, и все помещение пахло мылом Murphy Oil и чем-то еще – чем именно, Пичес никак не могла понять. Она заглянула в туалетную комнату. Белый фарфоровый унитаз и раковина были чисто вымыты. На полке лежали десять рулонов свежей туалетной бумаги в индивидуальных упаковках. Диспенсер для бумажных полотенец был заполнен, а мусорная корзина опустошена. Элизабет постаралась на славу.

Знакомство Пичес с Элизабет и Monte началось в августе, когда медсестра была обязана каждый день появляться у себя в кабинете, хотя у учеников еще были каникулы. После того как она заказала все необходимое и обустроила свой кабинет, ей не оставалось ничего другого, кроме как посещать собрания для персонала и делать копии форм экстренной связи. Пичес устраи- вала длинные перерывы на обед и гуляла. Однажды, проходя мимо Monte, она увидела в окне барабанную установку, которая просто стояла и пылилась без дела. Бар был открыт – по крайней мере, дверь была не заперта, – и Пичес вошла внутрь. Вокруг никого не было. Бас-барабан был установлен неправильно, а в тарелках отсутствовал винт. Пичес, достав из сумки бумажные салфетки, вытерла ими барабаны и заново настроила «бочку». Потом она села и двумя шариковыми ручками сыграла песню группы The Pretenders[45], со всей силой ударяя ими по барабанам, потому что была только среда, а ее рабочая неделя получилась очень длинной, муторной и скучной. Когда Пичес подняла глаза, то увидела Элизабет, стоящую за стойкой бара и наливающую себе рюмку водки. Она была одета только в черный верх от купальника и черные виниловые шорты и с головы до ног забрызгана серебристо-металлической краской. Женщина была ростом чуть не десять футов и выглядела жутко. Однако она была вежлива.